Дебра Дайер - Поверь в мечту
– Уверен, на каждом бутоне, который ты швыряла в море, был мой портрет.
– Вы очень проницательны, мистер Кинкейд.
– Да что ты! Просто некоторые книги так легко прочесть.
– Ах вот как! Значит, вы уверены, что можете читать меня, как открытую книгу?
– Иногда. – Он водрузил кувшин на столик. – А иногда ты бываешь очень, очень загадочной.
Никогда прежде Тори не приходило в голову, что кто-то может находить ее загадочной, но звучало это заманчиво и… приятно.
– Как же так, вы ведь у нас эксперт по женской части, – язвительно заметила она.
– Любой мужчина, который объявит себя таковым, должен быть заклеймен как лжец.
«Сколько же у него было возлюбленных?» – мучительно размышляла Тори. С таким телом, лицом, улыбкой, обладая таким неотразимым шармом, наверняка он соблазнил сотни, а может, и тысячи женщин… Неужели ни одна не затронула его сердце?
Пока она так терзала себя, Спенс вылил из тазика грязную воду, приготовил чистое полотенце и торжественно провозгласил:
– Ванна готова, миледи!
Но при этом несносный человек не сделал ни шага в сторону двери.
– Я ясно дала понять, что хочу мыться в одиночестве.
– Помню-помню. – Он уселся в ближайшее кресло и, удобно устроившись, вытянул ноги. – Но я решил иначе.
– Я не буду заниматься этим в вашем присутствии!
– Знаете, я слышал, что некоторые женщины даже во время омовения не снимают одежду. – Он смотрел на нес по-детски невинным взглядом. – Мне всегда хотелось узнать, неужели это правда?
Тори молча смотрела на него, сжав рукой ворот рубашки. В ушах ее звучал голос матери: «Настоящая леди никогда не показывается голой, даже перед самой собой».
По правде говоря, Тори считала, что глупо мыться, прикрывшись полотенцами или сорочкой… Но сейчас она не доставит удовольствия этому негодяю. Вот, пожалуйста, он сидит и ухмыляется, словно в дешевом балагане!
– Я уверен, вы сумеете вымыться, не позволив мне увидеть даже кусочка кожи. А может, Принцесса все же надумает удовлетворить любопытство своего несчастного мужа?
– Нет! – Она вздернула подбородок.
– И что бы сделал настоящий варвар, столкнись он со столь откровенным неповиновением? Может, он искупал бы вас собственноручно?
– Вы не посмеете! – Голос Тори дрожал от негодования, но дрожь, охватившая тело, была вызвана вовсе не страхом. Предательское тело!
– А вы не будьте так уверены. – Глаза его блестели. – Ну так как?
Негромко выругавшись повторив любимое выражение отца, Тори бросила простыню на кровать.
– Мне послышалось, или вы в самом деле это сказали? – изумился Спенс.
Не удостоив его ответом, Тори подошла к туалетному столику.
Расстегнув несколько пуговок, она вытащила руки из рукавов и, пользуясь отверстием для того, чтобы просунуть мыло и полотенце в импровизированную палатку, вымылась-таки под прикрытием своей рубашки.
– Удовлетворены? – Она вновь сунула руки в рукава.
– Браво, Принцесса! – Спенс зааплодировал. – Вам удалось проделать это и не дать мне полюбоваться и дюймом вашего прелестного тела.
– Я рада, что развлекла вас, мистер Кинкейд.
– Развлечение еще и не начиналось, – многозначительно протянул Спенс, перестав усмехаться. Под его взглядом Тори задрожала. Горячая кровь прилила к щекам. Ей показалось, что ткань вот-вот соскользнет с плеч, оставив ее беззащитной и обнаженной перед его горящим взором.
– Что же вас останавливает? – тихо спросила она.
– Лед, Видите ли, я жду оттепели.
Тори с ужасом вспомнила, что Чарлз назвал ее фригидной. Она холодная! Что, если она не сможет удовлетворить этого мужчину?
– И вы уверены, что оттепель наступит?
– Я не теряю надежды.
Это был важный этап в разговоре, и они даже не ссорились, и кто знает, что могло бы быть сказано еще, но желудок Тори выбрал именно этот момент, чтобы напомнить, что хозяйка в последний раз ела очень давно. Она прижала ладони к животу, стараясь заглушить голодное урчание, и смущенно взглянула на Спенса. Тот засмеялся и вскочил на ноги:
– Кажется, пора завтракать.
Он вышел, а Тори осталась стоять посреди каюты, снова мучаясь от мысли, что Спенс не находит ее привлекательной. Для него она всего лишь Принцесса Ледышка. Повинуясь какому-то внутреннему импульсу, она сбросила рубашку и схватила с кровати шелковую черную простыню. Вздрагивая от прикосновения прохладной ткани к обнаженной коже, Тори соорудила себе подобие хитона. Она нашла в шкафу белый шелковый галстук и сделала из него пояс. Потом распустила и расчесала волосы. Глядя в зеркало, она подумала, что, завернутая в черный шелк, с распущенными волосами, она выглядит как женщина, которая приготовилась соблазнить мужчину.
Когда Кинкейд вернулся, волосы ее были аккуратно уложены, а поверх импровизированного наряда была надета белая мужская рубашка, тщательно застегнутая на все пуговицы.
С интересом оглядев ее с ног до головы, Спенс хмыкнул:
– Вы прекрасно выглядите.
– Если бы вы дали мне время, чтобы собрать вещи…
– То вы бы с ног до головы завернулись в бесчисленное количество одежек, как и подобает настоящей леди. – Он усмехнулся и распахнул дверь. – Завтрак подан.
Тори почувствовала бодрящий аромат кофе и свежих булочек. Воздержавшись от дальнейших пререканий, она прошла в кают-компанию, где стояли стол и шесть стульев. Скатерть сияла белизной, солнце блестело на серебряных приборах. Жаркое, картошка, яйца, куски сочной дыни, яркие апельсины – Тори была так голодна, что не знала, с чего начать. Перепалка с Кинкейдом разбудила в ней зверский аппетит. Если бы только аппетит!
– У меня есть идея насчет того, чем мы можем заняться после завтрака. – Спенс галантно придвинул ей стул.
– Да?
– Я расскажу, когда мы поедим и вы откроете мой подарок.
Глава 13
Коробка стояла на столике, и Тори развязывала серебряные ленты, тщетно делая вид, что не сгорает от любопытства. Она торопливо шуршала серебряной бумагой, словно любопытная девочка, открывающая рождественский подарок. Наконец из-под бумаги показалось розовое дерево. То ли шкатулка, то ли ларец – впереди он закрывался на золотой крючок. Она открыла ларец, откинула крышку – и перед ней оказалась шахматная доска, клетки которой были выложены черным деревом и перламутром.
– Шахматы! – потрясенно выдохнула Тори.
– Куинтон рассказал мне, что вы любите шахматы. – Спенс открыл небольшие ящички по бокам доски, в которых покоились фигуры: выложенные черным бархатом ложа для фарфорового великолепия. – Я надеялся, что вам понравится. – Он опустился рядом с ней на диван.
– Они прекрасны, – восхищенно прошептала она.
