Ине Лоренс - Ханская дочь. Любовь в неволе
На берегу горел огромный костер, вокруг него стояло несколько скамеек. Двое солдат, гревших руки над огнем, подозрительно оглядели прибывших. Немного помедлив, один вскочил, побежал к дому и забарабанил в дверь:
— Матушка, сибирские заложники прибыли!
Вскоре дверь распахнулась, и на крыльце показалась высокая статная женщина в широком платье и длинном шерстяном плаще. Хоть и не красавица, она была довольно видной, разве что, на взгляд Сирин, чересчур полногруда.
— Подложи дров, Иван! Гости наверняка захотят погреться! — приказала она солдату и повернулась к Сергею: — Простите, капитан, если вам придется подождать немного. У царя важная беседа с сыном. Думаю, вы не откажетесь от рюмочки водки и миски супа?
При слове «водка» Ваня до ушей расплылся в улыбке:
— Да уж, против глоточка беленькой и тарелки борща мы ничего не имеем. Да, Сергей Васильевич?
Женщина усмехнулась и пригласила гостей к огню, сама же ушла в дом.
Сирин, как обычно, села поодаль, Остап примостился рядом. Ваня, надеявшийся, что ему перепадет лишний стаканчик водки, от которого Бахадур наверняка откажется, тоже уселся поблизости.
— Что это за женщина? — спросила Сирин негромко.
Ваня наморщил лоб — объяснять татарину, кем приходится царю Марта Скавронская, казалось ему делом непростым. Не так давно царь дал ей имя Екатерина и сделал своей любовницей.
— Ну, это, так сказать… одним словом, она царю вроде как жена…
— Русская царица? — Сирин она представлялась совсем другой, полной достоинства, в роскошном наряде. А эта женщина была похожа на крестьянку.
— Ну, не совсем чтобы царица… — Ваня сморщился, будто у него внезапно заболел зуб.
Но представления Сирин о дозволенном отличались от идей русских:
— Значит, одна из младших жен?
— Единственная младшая жена. — Ваня откашлялся и вспомнил о царице Евдокии. Она уже несколько лет, пусть и не по доброй воле, жила в монастыре, так что Петр и впрямь мог считаться кем-то вроде холостяка или вдовца. Сирин хотела продолжить свои расспросы, но тут на крыльце опять показалась Екатерина, она несла большой кувшин и несколько стаканов, которые у нее тут же разобрали.
Екатерина подошла к скамье, где сидели Сирин, Остап и Ваня.
— В твоем возрасте водки не полагается, — строго сказала она Остапу, который сразу расстроился. — Да и тебе, — обратилась она к Сирин, — лучше бы не наливать.
— Стаканчик только, матушка! — взвыл жалобно Ваня, надежды которого на лишний стакан таяли на глазах. Екатерина оценивающе глянула на Сирин и усмехнулась, догадавшись, почему так хлопочет старый вахмистр:
— Ну разве что стаканчик. Но больше ни-ни! — Она налила два стакана и поставила их перед Ваней. — А у этого мальчика ума больше, чем у большинства из вас.
— Вот-вот, я тоже всегда это говорю! — поддакнул Ваня, разом опрокинув в себя оба стакана. Водка горячо прошлась по его внутренностям, он шумно выдохнул и сказал с признательностью:
— Вот это водка у тебя, матушка! Ой, как хороша, мертвого подымет!
— Твоими бы устами… Столько солдат проклятые шведы положили, а нам сейчас так людей не хватает.
Сирин почувствовала неподдельную заботу Екатерины и о русском государстве, и о своем возлюбленном. Царица налила Ване еще стаканчик:
— Выпей за здоровье царя, милый!
— Матушка, да если б ты тысячу стаканов налила, я бы их все за Петра Алексеича выпил! Да пребудет с ним Господь и все святые! — Ваня поднялся, вытянулся по стойке «смирно», одним глотком выпил и со всей силы швырнул стакан в огонь.
— За царя, ребята, и за город Санкт-Петербург! — Возглас его прокатился над островом, в ответ из тумана отозвалось множество голосов.
В это время две служанки приволокли с кухни огромный котел супа и начали раздавать миски. Надзирала за ними приземистая полноватая женщина лет сорока, довольно еще привлекательная. Сирин получила похлебку и недоверчиво принюхалась к ней.
Екатерина, стоявшая невдалеке, заметила это и улыбнулась понимающе:
— Поешь, это не борщ, а уха — суп из рыбы. Попробуй, не бойся, это вкусно.
Сирин взяла ложку, которую сунула ей одна из служанок, и начала есть. Суп был горячим и очень вкусным, а кроме того, наверняка там не было свинины. Она жадно принялась за еду, но тут заметила, что старшая служанка пристально смотрит на нее. Сирин перестала есть и поглядела на женщину, та сразу же отвернулась, подошла к Сергею и спросила тихонько:
— Простите, капитан, давно ли вы знаете того вон молоденького татарина?
Сергей покачал головой:
— Пару месяцев всего. Я взял его отца в плен, и мальчишку выдали заложником.
— И что вы о нем знаете? — Женщина говорила тихо, но со страшным напряжением, умоляюще сложив руки.
— Да ничего почти. Зовут его Бахадур, сын Монгур-хана, парень себе на уме.
— А мать его кто? Судя по лицу мальчика, она наверняка русская.
Сергей пожал плечами:
— О матери мне ничего не известно. Кажется, она любимая жена хана, а ее брат — правая рука Монгура.
Женщина с досадой ударила кулаком по ладони.
— Простой татарчонок. А я уж надеялась… Он так похож на русского, хоть и одет не по-нашему. Не обращайте внимания, капитан, забудьте мой вопрос!
Она вернулась к котлу и привычно оглядела гостей — все ли сыты. Тарлов заметил, что взгляд ее то и дело останавливался на Бахадуре, так что и сам он невольно принялся его разглядывать. Парень и правда не совсем похож на азиата, да и вообще очень пригож даже для русского. Еще года два-три — и девки ему прохода не дадут, за одно приветливое слово такого красавчика любая чем угодно пожертвует. Мысль эта Сергея почему-то рассердила, и он едва подавил желание встать и заговорить с мальчишкой. Больше всего ему хотелось сломать ту неприступную стену, которой окружил себя Бахадур. Насколько мог, он попытался отогнать от себя это глупое чувство и попросил у Екатерины еще водки.
Царская фаворитка проницательно глянула на него:
— Что-то неладно, капитан?
Сергей покачал головой:
— Это пройдет, матушка. Единственная забота — слишком уж мало мне известно о передвижениях шведов. Я долго был в Сибири, да и в Москве никто ничего не знает. Войска Карла, может, всего в нескольких верстах отсюда, а мы и не знаем ничего.
— Ну так близко они точно не подойдут. Но может случиться, что они уже у самых границ государства. Даже если и так — у царя есть такие люди, как вы.
Похвала Сергею польстила, глаза его воинственно блеснули:
— Шведы дойдут до Москвы только по нашим трупам, матушка. В этом я клянусь!
