Мария Романова - Елизавета. В сети интриг
И если бы усилия матушки, Екатерины Первой, увенчались успехом, она действительно стала бы женой, а потом, быть может, и соправительницей Швеции или Франции, Саксонии или Пруссии. И лишь глупость и надменность европейских дворов, считавших союз с привенчанной дочерью Петра Первого возмутительным мезальянсом для наследников, в конце концов привели Елизавету к мысли о том, что единственно достойным ее может быть только престол российский. А вот грязные методы, которыми эти же европейские дворы пользовались для достижения своих целей, убедили цесаревну, что иных путей воцарения просто не существует.
Стояла глубокая ночь, но Елизавете не спалось. Мысленно она раз за разом возвращалась в Малый зал, пристально рассматривала морщины на нездоровом лице «сестрицы», пыталась разглядеть, о чем думает ее племянница, юная Анна Леопольдовна. Пыталась увернуться от пристальных взглядом Бирона… Удивлялась прихотям судьбы, которые именно этих троих сделали хозяевами царского дворца.
Недурно будет и нам взглянуть на тернистый путь, проделанный двумя Аннами к российскому престолу. Причем путь сей, без сомнения, видится нами сейчас совсем не так, как он виделся Анне Иоанновне, когда та всходила на трон, или цесаревне Елизавете, когда та удивлялась этому восхождению.
Восхождению Анны Иоанновны на трон способствовали, сами того не желая, различные дипломатические миссии.
Граф Вратислав, австрийский посланник в России, решил выдвинуться на первый план и приложил немало усилий к тому, чтобы по смерти Екатерины Первой на царство был возведен сын Анны Петровны Карл Петер Ульрих Голштинский, а Елизавета Петровна, тетка означенного сироты, была бы при нем регентшей. Для этого посланник направо и налево раздавал субсидии и подношения. Его соперники – датчане и британцы – стремились помешать будущему Петру Третьему завладеть российской короной. И для этого тоже раздавали презенты, субсидии и подношения налево и направо.
Тайный Совет, изнемогая от всех этих интриг, нашел, как им тогда показалось, идеальное решение – избавиться от обременительной царевны: теперь уже русские сами объявили Елизавету незаконной дочерью, рожденной вне брака. Была издана Декларация, которая аннулировала права на трон Романовых Елизаветы, равно как и права ее племянника. Более того, при живых наследниках сия Декларация объявляла угасшим сам род Петра Великого. Похоже, что вельможи страшились царевны, которая с годами становилась и сильнее, и мудрее, и решительнее. Став регентшей, она бы, чего доброго, отомстила за все унижения, перенесенные по вине многочисленных тайных недоброжелателей, Долгоруких, конечно, в первую голову. Посадить на трон маленького Петера Ульриха Голштинского означило бы возвратить ко двору Карла Фридриха со всем его многочисленным кланом. Если бы такое решение все же было принято, если бы Елизавета стала регентшей при малолетнем племяннике, России угрожала бы война с Данией и Англией. Хотя сие, с точки зрения Тайного Совета, было меньшим злом, чем собственная отставка или опала.
Елизавета не стала предпринимать в свою защиту ровным счетом никаких деяний. Она удалилась в имение Измайлово. Лесток тщетно уговаривал цесаревну тотчас же отправиться в столицу, опираясь на верных гвардейцев, явиться в Сенат, показаться народу. Продемонстрировать, одним словом, что род Петра не только не угас, но полон сил и готов на защиту славного имени великого царя пойти буквально по трупам. Считалось, что сотни посланий, которые писали ей в те дни ее сподвижники, то ли вообще до нее не дошли, то ли дошли с большим запозданием. Но все было много проще – Елизавета их все исправно получала, иные прочитывала и аккуратно складывала во все растущую стопку. И не предпринимала ничего. Ибо знала, что в любом случае победы ей еще не одержать.
Обескураженный молчанием Елизаветы Верховный тайный совет три дня ждал, прежде чем решить, кого лучше назвать новым государем. Дмитрий Голицын был первым, кто вспомнил о потомках Ивана V, старшего брата Петра Великого.
Его дочь Екатерина Иоанновна была замужем за герцогом Мекленбург-Шверинским, но хотя эта пара жила врозь, существовала опасность, что, если его жена взойдет на трон, герцог может обосноваться в России и начать вмешиваться в государственные дела. Собственно, от герцога Мекленбургского опасность исходила всегда, и некогда Елизавета Петровна считалась единственной спасительницей страны от усердий рекомого герцога. Ан нет – нашлась и другая спасительница, Анна Иоанновна. После скандала, спровоцированного Морицем Саксонским, она стала сговорчивой и на все согласной. К тому же ее любовник Эрнст Бирон казался настолько погруженным в дела Курляндии, что, думалось вряд ли захочет покинуть страну. Известно, что Тайный совет, бояре желали посадить на трон личность незначительную, которой они смогут управлять, исходя из собственных интересов. Одним словом, марионетку.
К тому же вспомним, как при Романовых непросто им жилось. Правление Романовых, по сути диктатура, было довольно жестким, простолюдины и чужестранцы вроде Меншикова и Лефорта слишком сильно влияли на российскую политику. Единственным выходом им виделось принципиальное ограничение монаршей власти, передача старой боярской элите Москвы, консервативной и приверженной православным обычаям, весьма широких полномочий. Тот же Дмитрий Голицын создал манифест, который описывал и права и обязанности новой монархии, первой представительницей которой должна была стать Анна.
В манифесте значилось, что надобно увеличить число тех, кто ответственен за принятие решений: законоположение предусматривало невероятно широкое участие дворянства в государственных делах. Все члены Тайного совета подписали сей документ, кроме Андрея Ивановича Остермана, первого кабинет-министра, который по обыкновению уклонился, сославшись на недомогание, – у каждого есть свой секрет, как подольше продержаться у кормила имперской власти и при этом не нести ни за что ответственности. Вот условия, что значились в манифесте, который Анна Иоанновна подписала, дабы все-таки стать русской царицей и избегнуть жизни в нищете и забытьи: императрица не принимает никаких решений без согласия Тайного совета, она не будет ни объявлять войну, ни заключать мир без его попечительства. Царица не может выносить приговор в отношении какого-либо дворянина и не должна конфисковать имущество обвиняемого, по крайней мере прежде, чем его вина будет доказана со всей непреложностью. И наконец, царица лишается права вступить в брак и сама назначить себе преемника. Каково было ставить подпись Анне под таким манифестом, особенно если вспомнить, что ей исполнилось тридцать семь – и она могла быть не только стареющей марионеткой, но и стать женой и заботливой матерью.
