Клаудиа Дэйн - Игра с огнем
— Итак, обмен колкостями исчерпал себя? Каков же будет ваш вердикт? — спросил он.
— Должна сказать, лорд Айвстон, что это будет выглядеть довольно странно, если вы, заключая пари, сделаете ставку на то, что я выйду замуж за Иденхема в этом сезоне или в другом, не суть важно, — ответила она. — Во-первых, это насторожит Иденхема, ведь ему станет известно о моих намерениях, что в высшей степени неразумно, если леди имеет виды на джентльмена. Возможно, вы — редкое исключение, но мужчины, как правило, пугливы. Во-вторых, вы неприлично долго беседуете со мной наедине, и, если вскоре после этого в книге клуба «Уайтс» появится запись о пари, это наведет всех на мысль, что я попросила вас сделать ставку в надежде подтолкнуть Иденхема к браку со мной. Или, что еще хуже, это даст повод думать, что вы сочли меня слишком робкой и решили заключить пари, чтобы бросить Иденхему вызов. Или вот еще что, — сказала она, едва переводя дыхание, не поспевая за проносившейся в ее голове чередой неприятных последствий несуществующего пари, — многие решат, что вы с Иденхемом заключили между собой пари о том, кто из вас первым попадется в сети, расставленные Пенелопой Прествик.
— Мисс Прествик! — сказал он и сжал ее руку. От этого прикосновения по всему телу разлилось приятное успокаивающее тепло. — Остановитесь. Не стоит впадать в неистовство. Я не буду заключать пари, если, как вам кажется, это приведет к столь неприятным для вас последствиям.
— Благодарю вас, лорд Айвстон, — сказала она и посмотрела ему в глаза. Все-таки он был очень привлекательным молодым человеком. Высокий и такой симпатичный.
— Возможно, все гораздо проще, и пари стоит заключить, но нужно изменить ставку, — сказал он, улыбаясь и с нежностью глядя на Пенелопу. — К примеру, я мог бы поставить на то, что в этом сезоне на вас женюсь я. Это даст мне большое преимущество, ибо только мы с вами будем знать, что никогда не поженимся. Я заработаю приличную сумму денег, а вы погубите Иденхема, заманив его в свои сети.
— Лорд Айвстон! Ваше предложение омерзительно! — сухо сказала она. — Но в нем есть рациональное зерно, — с усмешкой добавила она. — Правда, открытым остается вопрос, поверит ли кто-нибудь, что я предпочла Иденхема вам?
— Да, лгать вы не умеете, мисс Прествик, — сказал он. — Ваши глаза лучше слов говорят о вашем выборе. Помните метафору про ястреба?
— Лорд Айвстон, не стоит лишний раз подчеркивать, что мои желания настолько очевидны. Я считаю себя приличной леди, а вы заставляете меня в этом усомниться.
— Получается, что приличная леди должна быть скрытной? А может быть, лучше сказать — коварной?
— Я имела в виду, что приличная леди должна быть осмотрительной, лорд Айвсгон, и вы это прекрасно понимаете, — сказала она, улыбаясь от удовольствия, которого еще ни разу не испытывала от разговора с мужчиной. Что такого особенного было в Айвстоне? Почему ей было с ним так весело? Она и представить себе не могла, что прямой наследник высокого титула способен всколыхнуть в ее душе подобные эмоции.
— Надо полагать, мы пришли к соглашению, мисс Прествик? — спросил он, озорно блеснув голубыми глазами.
Пенелопа кивнула в знак согласия:
— Да. Вы заявляете ставку на то, что мы собираемся пожениться. Надеюсь, у меня появится масса поклонников, которым будет любопытно узнать, — ведь это свойственно мужчинам, — что же такого вы нашли во мне, и тогда скорее всего они тоже захотят побороться за приз. Остается только надеяться, что среди них окажется и герцог Иденхем.
— А вас не беспокоит, что вы будете… окружены толпой поклонников, мисс Прествик? — вкрадчиво спросил Айвстон. По непонятной ей причине он сделал ударение именно на слове «окружены».
— Думаю, мне это понравится, лорд Айвстон, — сказала она. — Я столько раз видела, как это происходит с другими женщинами, поэтому совершенно уверена, что отлично справлюсь. В конце концов, каждый джентльмен знает, как вести себя с утонченными дамами, не правда ли? Мне кажется, это будет очень забавно.
— Считаю своим долгом напомнить, что вы только что сравнили себя с призом, который нужно завоевать. Правила сватовства несколько отличаются от спортивного соревнования. Вы могли бы попросить леди Далби научить вас, как наилучшим образом справиться с этой ситуацией.
Пенелопа гордо выпятила грудь.
— Лорд Айвстон, я прекрасно знаю, как нужно вести себя в любой ситуации. Мне не нужны инструкции. Ни от кого.
Лорд Айвстон опустил светловолосую голову и взглянул на Пенелопу из-под светлых бровей.
— Тогда, мисс Прествик, начинаем игру.
— Я не желаю тебя слушать. Веселье затянулось, и я хочу домой, к жене, чтобы поиграть в свои собственные игры.
Когда Кранли начинал сердито огрызаться, как сейчас, возражать не имело смысла. Айвстон был уверен, что Амелия уже прекрасно изучила эту особенность его характера.
— Как ты думаешь, я уже выиграл пари? — спросил его Айвстон, пока они направлялись к леди Далби.
— Она лишь поговорила с тобой. Всего один раз. Этого недостаточно. Нужны более убедительные доказательства, подтверждающие ее интерес к тебе.
— Тебе недостаточно? По-моему, я должен убеждать мистера Грея, — сердито прошептал Айвстон.
— Вы же не собираетесь уходить? — спросила София, когда братья склонили головы в поклоне. — Так скоро?
— Боюсь, нам действительно пора, — сказал Айвстон. — Новоиспеченный супруг. Молодая жена. Думаю, в данном деле есть законы, которые лучше не нарушать.
— Супружество требует исполнения и некоторых других… приятных обязанностей, — с легкой улыбкой сказала София.
Она стояла у окна в полном одиночестве; ее белое платье переливалось в неровном свете свечей и отражалось в темном оконном стекле. У нее был загадочный, отрешенный вид, несмотря на полную гостиную людей, но в чем причина ее настроения, Айвстон понять не мог.
— Вы были очень добры, несмотря на то что мы отняли у вас столько времени, надоедая своим присутствием, — сказал Айвстон.
— Вы мне вовсе не надоедали, лорд Айвстон. Для вас и вашего брата, для всех ваших братьев двери моего дома открыты в любое время.
— А для наших кузенов? — спросил Кранли. — Кажется, вы знакомы с нашими американскими кузенами, леди Далби? Как это получилось?
— У нас общая родина, — парировала София и вежливо рассмеялась. — Но, думаю, такой ответ вас не устроит. На самом деле все очень просто. Неужели ваша мать никогда не рассказывала об этом?
Наступила неловкая тишина. Вполне возможно, что София намеренно создала такую ситуацию — своего рода наказание за любопытство. Сам Айвстон не очень хорошо знал Софию, но даже ему было известно, что она тщательно оберегала свое личное пространство от незваных гостей и никому не позволяла проникать в глубины ее души. Он не винил ее за это, ибо сам поступал точно так же.
