Стефани Лоуренс - Уступи соблазну
Выгнувшись, Мэдлин прервала поцелуй и так завлекающе выдохнула тот воздух, который еще оставался у нее в легких — так возбуждающе и сладострастно, — что Джарвис был потрясен.
Ее тело приподнялось и в безмолвной мольбе прильнуло к нему. Она ездила верхом каждый день и была сильнее любой женщины, которая когда-либо прежде лежала под ним, поэтому Джарвис не мог легко управлять ею, не мог положить конец ее сексуальному напору. Учитывая то, что он почти не контролировал себя, результат был заранее предрешен.
Пробормотав проклятие, Джарвис губами нашел ее губы, прижал спиной к подушкам и подчинил ее — утихомирил — поцелуем таким требовательным, что Мэдлин сделала все возможное, чтобы предстать перед ним готовой принять его ласки и удовлетворить его. А Джарвис тем временем расположился между ее бедрами и вошел в нее.
Вначале он довольно легко проскользнул внутрь, но потом ее непроизвольно сжавшиеся мышцы замедлили его движение. Джарвис продолжал давить, сильно и равномерно, и Мэдлин замерла под ним, полностью сосредоточившись на его вторжении.
Она ездила верхом вот уже лет десять — это было благом.
Мэдлин почувствовала легкое растяжение, слабую режущую боль, но мимолетные неприятные ощущения немедленно потонули в совершенно других. Джарвис не вышел из нее, а напористо проник еще глубже, полностью погрузившись в ее лоно, и Мэдлин внезапно удовлетворенно, чувственно вздохнула, стараясь осознать свое новое состояние, привыкнуть к его большому сильному телу, прижимающему ее к тахте, принять его горячее мужское естество, погрузившееся глубоко в нее.
Оно было похоже на раскаленную сталь в бархатных ножнах; неудивительно, что мужчины так часто говорили о нем, как об оружии — о мече, о копье.
Мэдлин дрожала, охваченная пламенем страсти, но при этом обрела способность осознать, ощутить собственную физическую беззащитность — редко испытываемое ею чувство — и поняла, почему Джарвис называл это завоеванием.
Его губы еще не оторвались от ее губ, его язык еще ласкал ее язык, но Джарвис, хотя и полностью слившись с ней, застыл, как будто ждал…
Мэдлин не могла понять почему. Однако как только она подумала об этом, ее мускулы расслабились и напряжение исчезло; огонь, еще горевший, еще ждавший наготове своего часа, освободился, и пламя, голодное и жадное, снова вспыхнуло и начало разрастаться.
Джарвис, словно зная все это, вышел из ее лона, а затем снова глубоко погрузился в него, продвинувшись еще дальше, чем прежде. И когда он повторил свои движения, пламя разгорелось и взревело. Мэдлин, с трудом дыша, впилась в Джарвиса поцелуем, желая повторения, безумно мечтая снова почувствовать ожог.
Снова и снова Джарвис выходил и опять входил в нее, и Мэдлин, уловив его ритм, стала двигаться вместе с ним, ощущая, как разгоревшееся пламя разлилось по ее венам. Тепло струилось из них обоих, Джарвис все напористее и энергичнее двигался навстречу ей, а она принимала в унисон каждый его толчок, каждое глубокое проникновение и направляла его в себя — пока внутри у нее что-то не вспыхнуло, пока яростное напряжение не охватило ее с такой силой, что Мэдлин подумала, что умирает.
Она оторвалась от поцелуя, отчаянно выгнулась под Джарвисом, откинув назад голову, и устремилась к чему-то, чего никогда еще не испытывала.
А затем ее пронзил исступленный восторг, и она, задыхаясь, беспомощно закричала и содрогнулась — бесконечно более мощно, чем раньше, словно ее сбросили вниз с какой-то скалы и весь ее разум разбился вдребезги.
Ничего не видя и не слыша, Мэдлин плыла в пустоте, но постепенно к ней стали возвращаться чувства. Она ощутила Джарвиса, твердого, горячего и неудовлетворенного, внутри себя, неподвижного под своими ладонями и в своих объятиях, потом услышала его хриплые, прерывистые вздохи у своего уха. Его грудь тяжело поднималась и опускалась, он, напрягая все мускулы, старался продлить для нее этот момент… но в конце концов утратил контроль над собой.
Найдя губами ее губы, Джарвис накрыл их и уже без всяких оттенков вежливости завладел ее ртом; несказанно довольная, Мэдлин, без возражений позволив ему это, дала то, что он дал ей, — все свое тело целиком, и тотчас почувствовала, как рядом с ней Джарвис, поощряемый ею, задрожал. Обхватив его руками, Мэдлин крепко прижалась к нему, и он резко напрягся и содрогнулся.
Она ощутила тяжесть тела Джарвиса, когда его дрожащие мускулы не выдержали и он, застонав, рухнул на нее.
Сжимая его в объятиях, Мэдлин почувствовала, как ее губы растягиваются в улыбке. Удовольствие смешалось с восхитительной удовлетворенностью, нахлынувшие чувства прокатились сквозь нее, через нее, захлестнули ее, смыли и унесли ее в море спокойствия и блаженства.
Пошевелившись, Джарвис взглянул на женщину, лежавшую у него в объятиях. Теплая, доверчивая, полностью расслабленная, она продолжала спать.
Он смотрел на черты ее лица, смягченные и умиротворенные сном, и на массу непокорных волос, рассыпавшихся в полном беспорядке по ее груди, потом осторожно отделился от Мэдлин и отодвинулся. Секунду он сидел на краю тахты, свесив голову, потом встал, потянулся и снова посмотрел на Мэдлин; она не шевельнулась, и он, тихо ступая, подошел к окну.
Море, небо, бескрайние утесы, вдали вершина Блэк-Хеда — ничто за окном не изменилось. Но в его душе что-то сдвинулось, хотя даже теперь Джарвис полностью не осознавал, что именно. Что это, какая сила подтолкнула его так далеко выйти за рамки своего обычного самоконтроля? Если оглянуться назад, то все воспринималось так, как если бы сама судьба вмешалась и отдала поводья живущему в нем зверю, несмотря на присущие ему здравомыслие и самообладание.
Джарвис не планировал такого развития событий. Он собирался спокойно и с чувством полного самоконтроля научить Мэдлин многому, показать ей многое, познакомить ее с ее собственной чувственной натурой… А вместо этого Мэдлин показала ему то, чего он никогда не знал о себе, независимо от того, входило это в ее намерения или нет.
Она не могла действовать намеренно; как она, непорочная, могла это знать?
Впервые в жизни Джарвис почувствовал себя неуверенно с женщиной, не до конца понимая, какое положение занимает в сексуальном поединке. Он смотрел в окно на волны прибоя, продолжая размышлять. Он должен подождать и узнать, чего она хочет, как она поведет себя; ему следует подыгрывать ее желаниям, реагировать и отвечать на них, вместо того чтобы строить собственную тактику.
Это была совершенно чуждая Джарвису идея — иметь женщину, которая им распоряжается, настолько чуждая, что, стоя у окна и невидяще глядя на волны, он пытался найти какой-нибудь выход из этой ситуации.
