Николь Джордан - Уроки обольщения
С тех пор барон стал навещать Ванессу по ночам регулярно, всякий раз открывая новую грань ее темперамента и искореняя предрассудки. Ей казалось, что все происходящее с ней в имении Палисандровая Роща — это дивный сон. Свои отношения они тщательно скрывали от окружающих, ограждая свой приватный сказочный мирок от вторжения грубой обыденности. Мыслями о грядущем Ванесса себя не обременяла, как не терзалась она и подозрениями, что Дамиен делит с ней ложе из желания отомстить ей. С каждым днем, проведенным в его доме, Ванесса все реже вспоминала, почему и для чего она там очутилась.
Изменялись к лучшему и взаимоотношения Дамиена и Оливии. Случалось, девушку опять охватывало подавленное настроение, но ее искреннее стремление избавиться от страха и отчаяния уже не вызывало у Ванессы сомнения. Оливия систематически принимала ванны, совершала прогулки по саду и даже просила отвезти ее к дальним пределам усадьбы.
Но погода испортилась, зачастили дожди, подул холодный ветер, и Дамиен, беспокоясь о здоровье сестры, возражал против долгих экскурсий. Тем не менее в редкие погожие деньки, когда солнечные лучи прорывали завесу туч и прогревали мокрую землю, он все же вывозил ее в живописные уголки парка, укутав предварительно в теплый плед.
Очевидно, Оливия медленно, , но неуклонно шла на поправку, иначе трудно было бы объяснить, почему однажды ей пришла в голову идея утроить пикник, о чем она и поведала Дамиену, играя с ним в шахматы в малой гостиной в один из ненастных дней. Правда, свое желание она выразила довольно оригинально, так, словно бы пеклась не о себе, а о своей компаньонке.
— Ванесса как-то обмолвилась, что она обожает пикники, — сказала она, делая очередной ход. — Почему бы тебе не порадовать ее, братец?
— Прекрасная мысль! — воскликнул барон, косясь на сидевшую в углу у окна Ванессу. — Я всегда готов доставить ей удовольствие.
Ванесса покраснела при этих словах, истолковав их как прозрачный намек на известные только им двоим обстоятельства. В последний раз барон доказал на деле свою готовность ублажить ее не далее, как минувшей ночью. Она притворилась, что не слышит разговора брата и сестры Синклер, и, громко вздохнув, взяла в руки книгу. Но прочитанное не задерживалось в ее голове, занятой мыслями о Князе Порока. Ванесса то и дело посматривала в его сторону, завидуя Оливии, с которой он безмятежно беседовал. Сегодня он был особенно внимателен к ней и светился благодушием. И Ванесса невольно сравнивала его нынешнего с тем, каким он был ночью в ее будуаре. Составить определенное мнение о нем ей так и не удалось, как она ни старалась. Подобно многогранному сверкающему бриллианту, барон обладал множеством лиц и в любом своем обличье ослеплял и завораживал.
Той ночью Дамиен вновь пришел в будуар Ванессы и, усевшись напротив нее в кресле, с просветленным лицом воскликнул:
— Представь себе, мой ангел, я сделал прелюбопытнейшее открытие! Я обнаружил, что не хочу уезжать отсюда. А ведь раньше мне становилось чертовски скучно уже к вечеру дня своего приезда в имение!
— Скуку рождает безделье, — с улыбкой отвечала его собеседница. — Найдите себе занятие по душе, и тогда вам не захочется покидать этот райский уголок. Что вы больше всего любите делать, милорд?
— Деньги, — признался барон. — Но для этого больше подходит Лондон, а не провинция. А чем хотелось бы заняться тебе, моя прелесть?
— Воспитанием детей, — не задумываясь, ответила Ванесса. — И созданием семейного уюта. Но этому не суждено сбыться, я не собираюсь во второй раз выходить замуж.
— Отчего же?
— Мне нужно заботиться о своих сестрах. Но брак по расчету я исключаю, однажды я уже побывала в этом рабстве, с меня довольно. Если я когда-нибудь все же и выйду снова замуж, то исключительно по любви.
— Вот как? — Барон удивленно вскинул брови и усмехнулся.
— Вы не верите в любовь? — спросила Ванесса, задетая его усмешкой.
— Напротив, — помрачнев, резко ответил Дамиен. — Я верю в любовь, особенно в ее губительную силу. Любовь очень быстро становится пагубным наваждением, и тогда людей, позволивших себе поддаться этому коварному чувству, непременно ожидает расплата. Так случилось с моим отцом, а потом и с Оливией. Стоило ей лишь вообразить, что она влюбилась, как с ней немедленно стряслась беда.
После такого циничного заявления в комнате надолго воцарилась тишина.
Барон удрученно уставился на свой бокал с коньяком, размышляя о том, что до сих пор так и не познал настоящей любви. И все потому, что он избегал ее, напуганный горьким примером отца. В настоящий момент его всерьез тревожила опасность, которой он подверг себя, проникнувшись нежными чувствами к сидевшей напротив него женщине.
Он и раньше увлекался прекрасными дамами, но в его отношениях с ними не было места искренности и привязанности.
Подлинное душевное тепло он ощутил, только завязав роман с Ванессой, и, ошарашенный этим непривычным ощущением, все больше нуждался в нем. Дамиен стал замечать, что ищет повод побыть с ней рядом, поболтать о том о сем или же молча полюбоваться ею. Если события будут развиваться так и дальше, то не миновать ему печальной участи своего папаши!
Дамиен пообещал сестре, что вывезет их с Ванессой на пикник, как только погода наладится.
Каждое утро Оливия, проснувшись, первым делом выглядывала в окно и молила Всевышнего разогнать тучи. И вот свершилось: в один из понедельников дожди прекратились и на небосклоне засверкало солнце. Барон приказал кучеру закладывать экипаж, и в полдень, когда была собрана корзина со снедью и винами, все трое уселись в карету и отправились в путешествие, взяв с собой только одного лакея.
Когда экипаж остановился на вершине холма, Ванесса была поражена живописным ландшафтом, открывшимся ее взору. Таких обширных земельных угодий ей никогда еще не доводилось видеть. Зеленые пастбища и поля тянулись, перемежаясь с озерцами и рощицами, до горизонта. Дамиен помог ей выйти из кареты, после чего вынес из нее на руках сестру, проявив недюжинную силу.
Свой элегантный модный наряд завсегдатая светских салонов, театров и игорных домов барон сменил на заурядные кожаные бриджи, сапоги и жилет. Но и став похожим на обыкновенного сельского жителя, он держался вальяжно и грациозно, как истинный аристократ.
Удобно устроившись на подушках в тени развесистого каштана, путешественники стали угощаться холодной курятиной, сырами, фруктами и вином. Лакей и кучер при этом держались от господ на почтительном расстоянии.
Разомлев от съеденного и выпитого, Оливия прилегла на подушках и мечтательно уставилась на проплывающие в голубой выси пушистые облачка.
