Маргарет Мэллори - Рыцарь желания
— Он был очень добрым и учтивым, — громче сказала она.
Ей вспомнилось, каким красным стало его лицо и даже уши, когда он приподнял подол платья, чтобы наложить повязку на ее пораненную лодыжку. Его пальцы оказались неожиданно ловкими и не причиняли боли.
— Он перевязал мне ногу, — лепетала она. — Он сказал, что научился этому в монастыре рядом со своим домом. Еще он сказал, что надеется стать членом их ордена.
Уильям издал неопределенный звук. Она не взглянула на него.
— Когда он помогал мне лечь на кровать, рукав у меня задрался. Он увидел кровоподтеки на моей руке.
Она удивилась, когда, закончив с повязкой, он взял ее за запястье и отодвинул рукав к плечу. Она помнила, какими багровыми казались свежие кровоподтеки рядом с исчезающими желтыми. Когда молодой рыцарь снова посмотрел ей в лицо, глаза его были полны сочувствия.
— Он понял, что все кровоподтеки не результат падения, как я сказала ему, и что это не в первый раз, — продолжала она. — Он вынудил меня рассказать ему, кто меня истязает и почему.
Воспоминание о молодом рыцаре, который сопровождал ее в бешеной скачке накануне свадьбы, заставило ее поверить в доброту, которая была в глазах этого рыцаря. И в то, что он может ее спасти.
— Я рассказала ему все. Что для меня не осталось надежды. Что мой муж не может сделать мне ребенка и не перестанет избивать меня, пока я не зачну.
Молодой человек обхватил ее рукой за плечи и тихонько шептал ей в ухо: «Ш-ш, тише». Она помнила, как ей стало легче в его объятиях и как она плакала, пока, измученная, не заснула. Пока она спала, он раздумывал, как ей помочь.
— Он сказал, что для спасения жизни я должна позволить другому мужчине сделать мне ребенка. — Она теперь говорила так тихо, что Уильям склонился к ней, чтобы расслышать. — Он сказал, что дать Рёйберну убить себя — больший грех, чем прелюбодеяние.
Кэтрин замолчала. Ничто не могло бы заставить ее взглянуть на Уильяма в этот момент. Сидя рядом с ним, она ощущала, как в нем поднимаются злые чувства.
Наконец она выговорила:
— Я попросила его оказать мне такую услугу.
— Вот как!
— Сначала он отказывался, — сказала она.
Уильям теперь так крепко сжимал ее руку, что ей стало больно.
— Его оскорбила мысль, что я могла подумать, будто он специально отнес меня наверх с намерением соблазнить.
— Этого он и хотел!
— Нет, — запротестовала она, подняв глаза. — Все было совсем не так.
— А как, Кэтрин?
Янтарные глаза Уильяма сузились, она увидела в них предостережение.
— На самом деле мне было нелегко убедить его. — Ее голос упал до шепота. — Не было никого, с кем я могла бы поговорить, никого, кому бы я могла довериться.
Она почувствовала, что покраснела, вспоминая, как поспешно стянула с себя платье, боясь, что потеряет мужество. Глаза юноши медленно пропутешествовали по ее обнаженному телу. Хриплым голосом он спросил: «Вы совершенно уверены?»
Она поняла, что победила.
— Не надо мне рассказывать, как вы соблазняли его, — рявкнул Уильям, будто прочитал ее мысли. — Я-то думал, что до меня вы никогда не получали наслаждения в постели.
— Это было совсем не похоже на то, как у нас с вами, — удивленная, что он мог подумать такое, сказала она. — Мне не было больно, но не было ничего похожего на то, что происходит между нами.
Память медленно возвращала ей былое. С нежностью, которой она не могла вообразить, молодой человек целовал ее щеки, лоб, шею. Он ласкал ее мягкими прикосновениями, все время шепча слова утешения. Ей стало удивительно спокойно.
Она ощущала, как он сдерживает силу, и была благодарна. Слабая, едва способная пошевелиться, она отдалась ему. Он, казалось, понимал, что душа ее не менее пострадала, чем тело, и ничего не ждал от нее.
В тот день у нее мелькнула мысль, что с другим, добрым мужчиной ее жизнь могла бы быть другой. Мысль была почти невыносима.
Словно острый нож вошел в сердце Уильяма, когда он наблюдал, как жена вспоминает о своем любовнике.
Ему была ненавистна сама мысль о ней с Рейберном, но Рейберн был ее мужем. Помогало лишь то, что она не испытывала к нему ни вожделения, ни привязанности. Но тот мужчина, о котором она теперь говорила, ее любовник — совсем другое дело.
Холод сковал его. Он встал. Ему надо было уйти, уйти подальше. Он не мог оставаться здесь.
Но до этого он должен был узнать еще кое-что.
— Тот рыцарь — отец Джейми?
Она кивнула.
— Как долго он был твоим любовником?
Кэтрин медлила с ответом, тогда он спросил:
— Он по-прежнему твой любовник?
Она широко раскрыла глаза.
— Нет! Этого не могло быть! Один раз — и все! Я клянусь!
— Один раз? — В его голосе звучал сарказм. — Просто чудо.
У нее нашлись силы сказать:
— Я всегда так и считала.
Он скрипнул зубами, пытаясь сдержать клокочущий в нем гнев.
— Где твой любовник теперь? Можно разыскать и убить его.
— Я узнала, что он умер от лихорадки, — сказала она, и печаль в ее голосе резанула его. — Это случилось вскоре после того…
У нее хватило здравого смысла не произнести, после чего, но воображение нарисовало ему картину извивающейся под тем мужчиной Кэтрин.
— Я вижу, вы считаете, что мне не следовало этого делать, — сказала она, вставая и сжимая кулаки. — Но я не сожалею. Нет! Рейберн убил бы меня, если бы я не зачала. И ты не можешь заставить меня жалеть, что Джейми появился на свет.
Уильям видел, как смягчалось ее лицо, когда она говорила о любовнике. О человеке, которого она «убедила» лечь с ней в кровать. Он узнал все, что ему нужно было узнать; больше он не мог вынести.
— О чем я, Уильям Фицалан, сожалею, так это что я была так глупа, что рассказала тебе все! — Теперь она кричала на него, слезы текли по ее лицу. — Я верила, что ты поймешь, что у тебя не появится этих ужасных мыслей обо мне.
Он почти не слышал ее.
Последнее, что он увидел, прежде чем хлопнул дверью, была рыдающая Кэтрин, стоящая посередине комнаты с руками, закрывающими лицо.
Каким идиотом он был, что верил ей.
Эдмунд со Стивеном отскочили, когда мимо них вниз по ступенькам вихрем промчался Уильям. Он был в такой ярости, что, казалось, не видел их. Но Стивен, который ничего не упускал из виду, заметил улыбку на лице Эдмунда. И задумался, что она означала.
Глава 16
После пагубного разговора с Уильямом Кэтрин не отважилась покинуть их комнаты. За час до ужина ее отыскала Элис.
— Миледи, — сказала Элис, быстро присев, — у ворот бродячие певцы. Стража хочет знать, пускать их или нет. Так как лорд Фицалан уехал на охоту, я сказала им, что спрошу у вас.
