К. Харрис - Когда рыдают девы
– Точно подмечено.
От порыва жаркого ветра раскидистые ветви вяза над их головами заколыхались, отбрасывая свет и тени на волевые черты Геро.
– Примерно шесть веков назад Генриха Второго также беспокоили неугомонные подданные, жаждавшие, чтобы Артур восстал из мертвых и спас их и Англию. К счастью для правителя, на помощь пришли монахи аббатства Гластонбери, весьма своевременно обнаружив останки, как утверждалось, короля Артура и королевы Гиневры.
– Удачно, не правда ли? – с улыбкой обронил Джарвис.
– Ммм. А добрый король Генрих Восьмой в стараниях прибрать к рукам богатства церкви опрометчиво утерял столь ценное национальное достояние, тем самым дав возможность возобновиться этим опасным чаяниям.
– Возмутительное легкомыслие с его стороны, – согласился барон, передавая фужер пробегавшему мимо официанту.
– Тем не менее история имеет свойство повторяться… или мне следовало сказать – историю можно заставить повториться? Особенно если устранить некую бесстрашную молодую особу, которая грозит этому помешать.
Достав из кармана узорчатую золотую табакерку, вельможа со щелчком открыл ее одним пальцем.
Геро наблюдала за отцом, не сводя глаз с его лица.
– Габриель была не из пугливых. И все же перед своей смертью она кого-то боялась. Кого-то могущественного. Думаю, она боялась вас.
Барон поднес к носу понюшку табаку:
– Мисс Теннисон довольно своеобразно проявляла свой страх, тебе не кажется?
По-прежнему изгибая губы в вежливой светской улыбке, Геро подалась вперед и приглушила голос:
– Скорее всего, она была права: этот крест – фальшивка. Полагаю, вы каким-то образом принудили Чайлда заявить об обнаружении мнимого артефакта среди экспонатов коллекции Гофа, надеясь, что новость о находке поможет утихомирить опасный ропот и призывы к возвращению легендарного короля. В конце концов, раз такой трюк сработал несколько сотен лет назад на благо Плантагенетов, почему бы ему не сработать и сейчас?
– Действительно, почему бы и нет?
– Единственное, что я пока не поняла – как вы склонили антиквара к сотрудничеству.
– Право же, Геро, может, тебе стоит подумать над тем, чтобы отказаться от своего возрастающего интереса к расследованиям и заняться сочинением трагических мелодрам? – Барон заметил, как в глазах дочери промелькнуло нечто, чего он не смог распознать, и захлопнул табакерку. – Говорю же, я не убивал твою неугомонную подругу.
Когда собеседница промолчала, Джарвис хмыкнул:
– Неужели ты мне не веришь?
– Не до конца. – Виконтесса склонила голову набок: – Сочти вы целесообразным, вы бы устранили Габриель – даже зная, что мы с ней дружны?
– Без колебаний.
– И признались бы мне?
– Раньше – да. Теперь же… не уверен.
– Хотите сказать, из-за Девлина?
– Да. – Джарвис снова обежал глазами собрание разгоряченных аристократов. – Ты не жалеешь? Я имею в виду, о решении не быть откровенной со своим новоиспеченным мужем?
– Нет.
Переведя взгляд на лицо Геро, барон полюбопытствовал:
– Столь уверена? – и подметил, как погустел ее румянец.
– Не думаю, что вы намеренно приказали убить Габриель. Но можете ли вы гарантировать, что не несете косвенной ответственности за ее смерть?
Взгляды отца и дочери скрестились.
– Дорогая!
Геро повернулась к леди Элкотт, которая подпорхнула к собеседникам в облаке зеленовато-желтой органзы и ярдах кремовой атласной ленты. Положив ярко наманикюренные пальцы на руку гостьи, дама вскинула излишне выщипанные брови:
– Вы приехали! Какое счастье! А своего коварного супруга привезли?
– На этот раз нет, – буркнула виконтесса.
– Прошу прощения, – с поклоном извинился Джарвис, ловко перемещаясь к принцу как раз вовремя, чтобы не дать тому приняться за вторую тарелку с крабами.
Когда барон снова посмотрел на край террасы, Геро уже ускользнула из лап хозяйки приема и исчезла.
Себастьян нашел Пола Гибсона в постройке, расположенной за хирургическим кабинетом. Доктор тихонько насвистывал за работой, склонившись над каменной плитой и погрузив руки по локоть в окровавленные внутренности такого раздутого, посиневшего и смердящего трупа, что Девлина чуть не стошнило.
– Боже милосердный, – со слезящимися глазами выдавил виконт, когда его обдало зловонием. – Где его только откопали?
– Вытащили из сточной канавы на Вест-стрит. Бедолага застрял там под мостиком и, судя по виду, уже давненько.
– И никто не унюхал?
– Рядом на углу находится бойня. Полагаю, запахи просто... смешивались, – ухмыльнулся хирург и потянулся за тряпкой, чтобы вытереть руки. – Итак, чем могу быть тебе полезен? Только, пожалуйста, не говори, что пришлешь очередной труп, поскольку после этого у меня на очереди еще два.
– Больше никаких трупов. – Девлин ретировался на залитый солнцем двор, наклонился, опираясь ладонями в бедра, и втянул в легкие свежий воздух. – Всего лишь вопрос насчет Габриель Теннисон. Ты сказал, она не была девственницей. А она не могла быть беременна?
– Я не увидел ни единого признака.
– А тебе удалось бы выявить это достоверно? Я хочу сказать, в случае маленького срока?
– Скажем так: будь у погибшей достаточный для определения беременности срок, я бы определил.
Себастьян выпрямился, затем быстро сглотнул от снова повеявшего смрада:
– Проклятье. Не представляю, как ты это выдерживаешь.
Гибсон хохотнул:
– Через определенное время запаха уже не замечаешь, – и, пораздумав, добавил: – Как правило.
– Я говорю не только о вони.
– А-а. – Ирландец встретился глазами с другом, и веселье исчезло с его лица. – Видишь ли, к тому моменту, когда тела попадают ко мне, они уже всего лишь мышцы и кости, и я сосредотачиваюсь именно на этом – на тайне, которую требуется раскрыть. Мне не нужно размышлять о страхе и боли, которые могли испытать жертвы, прежде чем оказаться на анатомическом столе. Мне не приходится вникать в предательство, обиды, гнев или отчаяние, случившиеся в их жизни. Этим занимаешься ты. И говоря по правде, Девлин, не представляю, как ты выдерживаешь.
Когда Себастьян промолчал, Гибсон положил руку ему на плечо, а затем повернул обратно в каменную постройку с ее распухшим, полуразложившимся обитателем.
– Мужчина на твоем столе – он был убит? – окликнул вслед хирургу Девлин.
Задержавшись на пороге, доктор оглянулся:
– Этот – нет. Скорее всего, пьяный свалился в воду и утопился. Сомневаюсь даже, осознал ли он случившееся – пожалуй, не такой уж плохой уход из жизни, если суждено уйти.
– Полагаю, этот вариант действительно превосходит некоторые возможные.
Гибсон крякнул.
– Думаешь, Габриель Теннисон и ее племянников убил мужчина, опасавшийся, что сделал ей ребенка?
Себастьян открыл рот, желая напомнить, что достоверно не известно, мертвы ли Альфред и Джордж Теннисоны, но затем передумал. Несомненно, это был только вопрос времени, когда либо одна из поисковых групп, либо гуляющий с собакой фермер наткнется на детские тела, сброшенные в канаву или зарытые под палой листвой в яме от поваленного дерева.
– Не знаю, – покачал он головой. – На данном этапе можно предполагать что угодно.
– Бедная девочка – вздохнул Гибсон. – Бедная, бедная девочка.
К тому времени, когда виконт добрался до Адельфи-Билдингс, садившееся солнце красило западный край неба пурпурно-оранжевыми мазками. Ступив на крыльцо дома Теннисонов, Себастьян услышал оклик:
– Лорд Девлин!
Обернувшись, он увидел шагавшего к нему через дорогу брата убитой.
– Есть новости? – спросил Хильдеярд Теннисон, и мучительная надежда затопила его лицо.
– Нет. Мне очень жаль.
Губы Теннисона приоткрылись от боли разочарования. Он, очевидно, снова занимался поисками племянников: сюртук и сапоги запылились, а покрасневшее от долгих часов под палящим солнцем лицо лоснилось от пота.
– Продолжаете прочесывать охотничьи угодья? – спросил Девлин, когда спутники направились вдоль выходившей на Темзу террасы.
– Да, и лес, и близлежащие фермы и поля. Но до сих пор ничего не нашли. Никаких следов. Дети словно растворились в тумане. – Адвокат длинно, прерывисто выдохнул: – Просто... исчезли.
Себастьян засмотрелся туда, где закатное солнце заливало позолотой речные волны. Темные баржи, груженные углем, низко сидели в воде; паромщик, переправлявший пассажиров в Ламбет, усердно работал веслами. От деревянных лопастей полукружиями разлетались брызги, блестевшие в угасающих лучах, словно алмазы.
Теннисон, под глазами которого залегли серые круги, проследил за взглядом спутника и тоже стал наблюдать за продвижением паромщика через реку.
