Сюзанна Баркли - Мятежный рыцарь
Говейн усмехнулся:
– Я пока не умер. Кто ты?
– Силь.
Имя ему ничего не говорило.
– Ты знала мою мать, леди Элен? Она наверху?
– Она ушла, – прошамкала Силь. – Все отсюда ушли.
– Куда? Ранульф отослал ее?
– Ранульф здесь? – Силь пригнула голову и вздрогнула, словно пойманный в капкан кролик.
– Его здесь нет. Вы в безопасности. А куда ушла леди Элен?
В это время солдаты Говейна зажгли факелы, и свет рассеял тени. В башне никого больше не оказалось. Но то, что предстало его взору, было удручающим. Стены почернели от дыма, на изломанных столах лежала окаменевшая еда. Тростниковые подстилки под ногами превратились в липкую грязь, в которой что-то ползало.
Говейн повернулся к старухе.
– Мы говорили о моей матери. – Когда он вгляделся в безумное лицо, по коже пробежали мурашки.
– Ушли! Все ушли! – Силь прохромала в угол к тюфяку, свернулась на нем клубочком и закрыла глаза.
– От этой старухи ничего не добьешься, – покачал головой Дарси.
Говейн протер глаза.
– Я поднимусь наверх.
– Подождите. Мы проверим, нет ли там кого.
– По-твоему, я настолько немощен, что не в состоянии сам себя защитить?
– Лучше пойдем вместе! – Дарси схватил со стены факел.
На площадке второго этажа они столкнулись с Ральфом Денисом.
– Здесь только пустые спальни. В одной из них, видно, жил начальник гарнизона. Взять нечего. – Однако из-под туники Ральфа что-то выпирало.
Говейн протянул руку.
– Все поделим поровну.
– Я же сказал – там ничего нет.
– Давай сюда.
– Хотите ухватить львиную долю?
– Дарси отдаст это Бертраму для учета трофеев.
– А я и Дарси не доверяю!
– Ах ты, червяк! – Дарси кинулся к Ральфу и схватил его за тунику. – Я мирился с твоими гнусностями из-за Говейна, но не позволю, чтобы меня поносили.
– Бертрам во дворе, – сказал Говейн. – Отведи Ральфа к нему и проследи, чтобы все им припрятанное было пересчитано.
Говейн распахнул дверь в господские покои и тихонько позвал:
– Мама!
Никто ему не ответил. В комнате был полный кавардак: на кровати валялись серые, испачканные простыни, а по углам – грязная одежда; пахло прокисшим элем и потом.
Говейн прошел к окну, наступая на разбросанные по полу вещи. Он раскрыл ставни, и в комнату влилась струя холодного воздуха.
Элен здесь не было, а он так надеялся найти мать в башне! Почему же Ранульф не подпускал никого к Малпасу? Дело, скорее всего, не в обычной злобе братца.
Говейн со вздохом стянул латные рукавицы и шлем. Он страшно устал. Солнце только что показалось из-за горных вершин, и Говейн на минуту задержался у окна – он смотрел на раскинувшиеся перед ним земли, о которых мечтал в тюрьме. Это была дикая, суровая местность, но его тянули просторы и неприступные высокие скалы. К тому же земля здесь была плодородной. Говейн помнил, как мать выращивала овощи и лечебные травы на огородах за крепостью. Весной в ледяных горных речках водилась рыба, а летом крестьяне пасли овец на плоскогорьях, где росла сочная трава.
Это его дом, его земля, и здесь он будет жить и бороться за существование! Он всегда любил Малпас больше, чем Истэм. Счастливые воспоминания нахлынули на Говейна. Ребенком он частенько прибегал по ночам в комнату родителей, когда ему снился страшный сон. Они укладывали его между собой и убаюкивали ласковыми словами. Отец и мать так любили друг друга! Мысль о том, что их брак мог быть обманом, разъедала душу Говейна.
Он стукнул кулаком по каменному подоконнику. Не верит он этому! И не успокоится до тех пор, пока не отыщет мать. Он нутром чувствовал, что она жива. Надо собрать слуг и уцелевших солдат Малпаса и расспросить их, в том числе эту алчную свинью Уилла Гулливера. Говейн решил, что не остановится даже перед пытками, лишь бы узнать правду.
Фургоны с женщинами въехали во двор. Забыв обо всем, Говейн искал глазами Элис. Как он только вынес эти несколько часов без нее! Сердце затрепетало в груди, когда он различил ее тонкую фигурку в первой повозке. На коленях у Элис сидела его дочка. Элис нагнулась к девочке, и что-то сказала ей, а девочка заулыбалась в ответ.
Великий Боже, как они обе дороги ему! Черные мысли отступили. Раз Элис с ним рядом, он горы сдвинет.
Говейн подхватил шлем и ринулся вниз по лестнице.
Первое, что поразило Элис, – это вонь, которая была сильнее запаха дыма.
– Плохо пахнет! – Энид тоже сморщила носик.
Кругом сновали воины Говейна – с покрытыми сажей лицами, в разорванных рубахах, искореженных доспехах. Самого Говейна не был видно. Где же он?
Элис окинула взглядом двор в лужах крови, башню, конюшни, закопченную стену казармы. Ее охватила дрожь. Только бы Говейн не пострадал! И в этот момент из башни появился он. Сердце у Элис сжалось и бешено заколотилось.
Он шел к ней своей плавной походкой, а от его гибкого тела, как всегда, исходила мощная сила. Светлые волосы, влажные и взлохмаченные, развевались на утреннем ветерке, а глаза на загорелом лице сверкали, словно изумруды. Он смотрел только на нее, и в его взгляде сквозила гордость и что-то еще более нежное… Любовь…
Куда-то исчезли шум, вонь, кровь и страдания. Неописуемый восторг охватил Элис. А когда Говейн, подойдя к повозке, обхватил ее за талию, она упала прямо ему на руки.
– Элис, – прошептал он и стал кружить девушку, словно невесомую пушинку. – Я так боялся за вас!
– Но я находилась в безопасности, – подавив рыдание, ответила она. – А вы сражались… Ой! Вы ранены? – Она заметила пятно крови у него на боку.
Говейн оглядел кольчугу, покрытую запекшейся кровью.
– Здесь больше чужой крови, чем моей.
– Куда вас ранили?
Он согнул левую руку и поморщился.
– Просто стукнулся. Хотя некоторые из этих чертей умели драться.
– Пойдемте внутрь, – приказала Элис, – и я сама посмотрю.
Он улыбнулся.
– Я с удовольствием разденусь, но попозже. Вначале проверю, надежно ли охраняют пленных, установлю наш караул. Надо еще заделать стену в казарме и допросить Гулливера – может быть, он все-таки знает, где моя мать.
– Ее здесь нет?
– Нет. – Взгляд рыцаря потух. – Я не обнаружил никаких ее следов, а у единственной служанки, Силь, помутился рассудок. Она помнит лишь то, что мама ушла отсюда. Но где она? Куда Ранульф ее отослал? – Говейн сжал плечи Элис, и ее захлестнули его боль и ярость.
Элис чуть не вскрикнула, и вся сжалась, но овладела собой.
– Позвольте мне самой расспросить Силь. Может быть, она вас просто испугалась…
– Возможно. – Его руки сжимали ее уже не так сильно. – Черт, я совсем забыл, – прошептал он.
– Не волнуйтесь. Я научилась справляться со своими чувствами, – заверила его Элис, привстала на цыпочки, ласково коснулась губами его плотно сжатого рта, и Говейн мгновенно расслабился.
