Джиллиан Хантер - Порочен, как грех
– Если мажордом не объявит о его появлении, его нельзя будет найти.
– Уже, судя по всему, объявили о прибытии половины Лондона, – сказала Элетея. – Но все же было бы приятно увидеть…
– Как приятно видеть вас здесь! – послышался у них за спиной глубокий насмешливый голос. – Надеюсь, ваша поездка была настолько приятной, насколько это позволяют наши сельские дороги.
Элетея сдержала счастливую улыбку и медленно повернулась к своему темному рыцарю:
– Как будто вы не следовали за нами через все заставы, сэр Гейбриел.
– И это было очень галантно с вашей стороны, – сказала леди Понтсби. – В такие опасные времена у леди не может быть слишком много сопровождающих.
Гейбриел добродушно улыбнулся. Но прежде чем та успела продолжить, он устремил взгляд на ее кузину. Все это время он расхаживал взад-вперед, ожидая, когда же Уид объявит о ее прибытии. И теперь он пожирал ее глазами. Свои темные вьющиеся волосы она зачесала назад и завязала свободным узлом, который ему страшно хотелось распустить и рассыпать волосы по ее прекрасному телу. Ему не верилось, что он покорил эту женщину.
Гейбриелу хотелось сообщить об этом всему свету, или по крайней мере своей родне, и в то же время держать это в тайне. Нельзя ли увести ее в какое-нибудь укромное место и снова испытать с ней жаркую близость? Не может быть, чтобы дом его брата не насмотрелся на своем веку на всевозможные любовные свидания, в том числе и скандальные.
Он смотрел на Элетею до тех пор, пока она укоризненно не подняла брови. К счастью, леди Понтсби, кажется, не поняла, что ему хочется одного – остаться наедине с ее двоюродной сестрой. К концу вечера или как только он сможет собрать всех Боскаслов в одной комнате, у него будет возможность объявить, что она принадлежит ему. До той поры ему предстоит томиться и держаться так, словно его интересуют все присутствующие, кроме той единственной женщины, которая может одним небрежным взглядом разгадать его душу и покарать его или возвысить. Не существует другого человека, ради которого он без малейших сожалений отказался бы от своей прежней жизни.
Он насытился грехом. Теперь ему нужна только она, и если они будут каждый вечер в деревне играть в вист, а потом он будет укладывать ее в постель, иного счастья ему не нужно.
– Вы ведь не возражаете, не так ли? – спросила леди Понтсби, повысив голос.
Гейбриел покачал головой:
– Не возражаю против чего?
Она внимательно посмотрела на него и задумчиво улыбнулась.
– Если я оставлю вас вдвоем на пару минут, чтобы поболтать с лордом и леди Фарнсуорт. Я сто лет с ними не виделась. Робин вон там, с отцом Эмили. Не мешайте им, хорошо? Я надеюсь, что сегодня именно тот день, которого мы ждали.
Он пожал плечами, пытаясь не выдать, как он рад такому предложению:
– Надеюсь, пару минут мы продержимся.
– Прекрасно. Желаю хорошо провести время.
Глава 27
Гейбриел предложил Элетее руку:
– Не хотите ли пройтись со мной?
– Могу ли я вам доверять? – спросила она, как будто не было очевидно, что не существует человека, которому она могла бы доверять больше.
– Конечно, нет. Но ваша кузина велела вам хорошо провести время. И кстати, я по вам соскучился.
Озорной блеск в его глазах манил ее.
– Куда мы идем?
Он снова пожал своими широкими и крепкими плечами:
– Туда-сюда.
– А почему именно?
– О, потому и посему.
Она рассмеялась:
– В таком случае, мне кажется, нельзя, чтобы нас видели гуляющими под руку.
Его дьявольская усмешка родила в ее сердце восхитительный круговорот чувств.
– Как хотите. Я вынужден напомнить вам, что сегодня это перестанет иметь значение. Наша родня узнает, что мы обручились.
– Но это еще не означает, что мы можем предаться…
– Тому и сему? – Он повел ее по бесконечному коридору с высокими колоннами, явно не обращая внимания на зовущие взгляды дам, которые узнавали его и ждали, что он их узнает.
– Кажется, у вас целая толпа поклонниц, – сухо сказала она, украдкой глянув на его твердый точеный профиль.
– Разве?
– Да. Вы не заметили?
Он оглянулся:
– Где?
– Они были… – Она замолчала, удивленно оглядевшись.
Пока она размышляла о том ажиотаже, который был вызван его появлением, он увел ее в другой коридор и ввел в гостиную, обогреваемую углями, тлеющими в камине. В одном углу стояло обитое ярко-синим шелком кресло. На столике розового дерева стояла корзинка с заморскими фруктами и бутылка искристого вина.
– Мы не можем войти сюда. Эта комната явно предназначена для…
– Для членов семьи. – Он провел ее в комнату и запер за собой дверь. – Вы будете скоро членом семьи, пользующейся самой дурной славой в Лондоне.
– Как вы можете быть уверены, что они с легкостью отнесутся к нашей помолвке?
Он провел ее в центр комнаты. От улыбки, изогнувшей его точеные губы, сердце у нее забилось.
– Если они приняли меня в свой круг, они, конечно же, радостно встретят и вас как мою жену.
Она направилась к камину. Он осторожно стал слева, в его синих глазах играла радость.
– Почему мне кажется, что мы с вами играем в «Свои соседи»? – спросила она хмурясь.
Он покачал головой и сделал еще один неторопливый шаг к ней.
– А вы предпочитаете какую-то другую игру?
Она твердо кивнула. Неужели кресло двинулось к ней? Она заметила в другом конце комнаты карточный столик. Карты. Это должно его отвлечь.
– Вист – это прекрасно. Давайте сыграем…
– А как насчет джокера? – спросил он, расстегивая свой фрак темно-серого цвета.
– У вас красивый жилет, Гейбриел, – сказала она, когда он осторожно взял ее за руку, – он… вы сказали – джокер? Это такая карточная игра?
– Разве вы еще не играли в нее? – Внезапно они оказались у самого края кресла. Он прижался к ней губами, и колени у нее подогнулись. – Господи, – пробормотал он. – Не кружится ли у вас голова? Не помочь ли вам ослабить шнуровку?
– Да. Нет. Нет… не нужно… не…
Он наклонился над ней и целовал до тех пор, пока она не забыла, что хотела сказать. Его мускулистый торс и бедра мешали ее попыткам отодвинуть его. Когда она пришла в себя, обрела способность дышать и смотреть на него, она обнаружила, как прерывисто бьется ее собственное сердце и какой темной страстью пылает его лицо.
– Я не знаю, когда у нас будет снова возможность побыть наедине. Как только Боскаслы поймут, что вы будете членом их семьи, они будут приглашать вас всюду.
– Я даже еще не знакома с большей частью членов вашей семьи, – прошептала она.
Его взгляд переместился с ее рта на мелкие бантики, которыми была завязана шнуровка на ее лифе и на пышных рукавах из розового шелка.
