Перл Бак - Гордое сердце
— Мы никогда его не продадим, — ответила она. — Я уже не могу себе представить, как мы жили в нашем старом домике.
— Ну, в то время мы о другом и не помышляли, — сказал он. — Пока мы считали его своим домом, он был совершенно хорош, и нам его хватало.
Сюзан не ответила. Она тихо сидела и наблюдала, как Марк повязывает себе новый галстук. Она знала Марка слишком хорошо, знала, как сделать его счастливым. В общем она была уверена, что он счастлив.
* * *Семейная группа была завершена. Женщина, наконец, удалась ей. Она стояла с кротким выражением на лице, со слегка повернутой головой и держала на руках ребенка. Как только Сюзан ее закончила, она крикнула из риги:
— Джейн, Джейн! Идите сюда!
Кому-то она должна была показать свою работу.
Джейн прибежала с Марсией на руках и с Джоном, вероятно, почувствовав торжественность момента.
— Посмотрите! — сказала Сюзан радостно, когда они прибежали.
Они стояли рядом перед темными глиняными фигурами и молча смотрели.
— Как вам только удалось такого добиться?! — прошептала Джейн.
А Джон робко спросил:
— Кто это?
— Это люди, — ответила Сюзан. — Я их не знаю. Я только что их создала.
Сюзан с удивлением рассматривала собственное творение. Теперь, когда скульптурная композиция уже не зависела от нее, работа в какой-то степени пугала ее. Когда Марк придет домой, она приведет его сюда. Джейн ведь необразованная, а дети — всего лишь дети. Она прямо-таки жаждала посмотреть, какой вид будет у Марка, когда он увидит ее работу. Она уже не могла скрывать от него то, что делала, и очень хотела разделить с Марком свою радость.
Все время после обеда она провела в риге, рассматривая фигурки, размышляя о них, и ей казалось, что чем дальше они, тем больше приближаются к ней. Она даже слышала их голоса. Она слышала, как они беседуют, и глядя на них в упор, ждала, что они вот-вот задвигаются, хотя и знала, что навсегда заточила их в позы, которые им придала. Она размышляла о том, что охотно освободила бы их, если бы только знала, как.
Как только Сюзан услышала пронзительный звук клаксона, она поднялась и не спеша пошла навстречу Марку.
— Иди посмотреть, что я сделала, — сказала она ему.
— Ты уже что-то закончила? — спросил он.
— Это уже почти готово, — ответила она.
Рука об руку они пошли к риге. Сюзан ничего не стала ему говорить.
— Ну, знаешь, Сюзан!
Он в упор рассматривал четыре фигуры так же, как до этого Джон.
— Кто это?
— Просто люди, — ответила она.
Она ждала, пока он не насмотрится на них.
— Они друг на друга вообще не глядят. Почему ты их так вылепила?
— Что ты имеешь в виду? — спросила она. — Я сделала их такими, какими видела.
— Они отвернулись друг от друга, — продолжал говорить он. — В особенности эта женщина, посмотри на нее. Она отворачивается от ребенка. У меня такое впечатление, что ей надо бы смотреть или на ребенка или на своего мужа.
— Ты думаешь, что так — плохо, Марк? — подавленно спросила она. — Женщина задала мне работенку. Я никак не могла с ней справиться, пока внезапно она не вынырнула в этой позе.
Неожиданно он спросил:
— Это мы?
— Вовсе нет, — ответила она.
— Кто тебе позировал? — спросил Марк.
Она заколебалась. По правде говоря, она становилась голой перед зеркалом, когда создавала женщину, и изучала каждую линию своего тела.
— Эта женщина очень похожа на тебя, — настаивал он.
— Может быть, только фигурой, — сказала она поспешно.
— Не только. В чем-то она просто очень походит на тебя. А взгляд — я заметил, что ты поворачиваешь голову точно так же, когда смотришь на лес за нашим маленьким домиком. А иногда, когда я за едой что-то тебе рассказываю, ты поворачиваешь голову вот так же и смотришь куда-то в сторону окна.
— Если ты воображаешь, что все, что я делаю, имеет отношение к нам, — раздраженно сказала она, — то мне придется прекратить работу. Я не могу постоянно думать о том, что задену тебя за живое.
— Извини, я больше никогда не буду искать сходства с нами в твоих работах, — обещал он.
Внутри у нее похолодело, и ей стало жалко Марка.
— Ты не понимаешь, — продолжала она объяснять ему, — что я не могу постоянно бояться, что задену тебя. Так бы я не смогла работать. Я должна иметь чувство свободы. Я не могу постоянно спрашивать себя, понравится ли это тебе или нет.
— Но мне это нравится, — настаивал Марк. — Иди сюда, Сюзан. — Он обнял ее. — Я думаю, что они великолепны! Я ощущаю себя перед тобой таким маленьким. Я не в состоянии понять, как это ты делаешь, это как волшебство. Но…
— Что, но? — спросила она.
Она стояла рядом с ним и даже не осознавала, что женщина, которую она создала, собственно говоря, стоит точно так же — в одиночестве, хотя и в объятиях своего мужа.
— Я не в состоянии объяснить, что ощущаю, но ты как-то ускользаешь от меня. Это старая боль — я не могу этого забыть. Я недостаточно хорош для тебя — вот что.
Его рука опустилась. Он сунул руки в карманы. Она снова осталась стоять сама по себе.
— За несколько минут я могу разбить их на куски, — медленно произнесла она. — И тогда между нами не будет ничего.
— Сюзан! — выкрикнул он в ужасе. — Ведь ты же потратила на это целые недели!
— Я могу их разбить за один момент, — повторила она.
— Послушай, Сюзи, я бы тебе этого никогда не простил. Я был бы несчастен, если бы узнал, что ты не можешь делать того, что хочешь.
— Но сейчас ты все равно чувствуешь себя несчастным…
Он прервал ее:
— Я обещаю тебе, что больше никогда не скажу ни словечка о нас обоих.
— Я узнаю это по тебе, даже если ты будешь притворяться. И твоя неудовлетворенность будет сковывать мне руки.
— Я никогда не буду притворяться, буду думать о чем-нибудь другом, — сказал он пылко. — Сюзи, поцелуй меня, прошу тебя.
Она повернулась к нему и увидела его просящий и смущенный взгляд. Она обняла его и почувствовала, как неуверенно он сжал ее. Он боится ее. Почему он ее боится? Она несет в себе нечто, чего люди боятся. И стоит ей только ощутить их недоверие, как она сама начинает бояться этих людей.
— Обними меня крепко, — зашептала она, и его руки послушно обняли ее. — Крепко, — шептала она, — еще крепче!
Некоторое время она стояла, прижавшись к нему, а затем тихо сказала:
— Милый, пойдем посмотрим на детей.
Марк повернулся, Сюзан закрыла ворота риги, и они вместе пошли к дому.
Придя домой, она взбежала наверх и спрятала ключ в маленькую коробочку у себя на столе. «Я его туда больше никогда не позову», — подумала она. У нее было такое ощущение, словно он оскорбил ее. Нет, пожалуй, она всего лишь слишком устала.
