Анна Грейси - Отважная бродяжка
Подобное поведение обычно не слишком докучало Кейт, но с утра, как назло, выдался один из тех самых дней. Сначала птичье гнездо свалилось по дымоходу прямо в бульон, который только-только заблагоухал всем богатством своего аромата. Потом тесто — сегодня был день выпечки — упрямо не желало подниматься. Вдобавок кухня вот уже несколько дней была забита влажным бельем.
И ко всему прочему она не высыпалась с тех пор, как произошел тот несчастный случай. В этом тоже был виноват Джек!
Кейт виделась с ним только за завтраком, и ни единой живой душе не призналась бы, что по утрам вспоминает, как дышать, только когда Джек, прихрамывая, входит на кухню с предательскими белыми линиями вокруг рта, вызванными болью. Они оба знали, что он — твердолобый упрямец! — получит-таки серьезную травму: вопрос лишь во времени.
Прошлая ночь оказалась худшей из всех: она то видела его во сне, то переживала за него — и проснулась в сильнейшем раздражении. А потом этот скверный человек прокрался на кухню! И вертелся под ногами! Весь день! Наблюдая за всеми ее неудачами!
Теперь-то справедливость восторжествовала, и его отплевывание звучало для нее сладчайшей музыкой. Не переставая смеяться, Кейт промокнула глаза краешком фартука. Джек снова появился на кухне, вытирая кривившийся от стойкого послевкусия рот.
— Вы пытаетесь меня отравить? — Он снова поморщился и вытер рот носовым платком. — Что за гадость вы мне подсунули, черт побери?
— Спермацетовое масло[25], белый воск и миндальное масло, — перечислила она сквозь смех. — Я еще не успела добавить лимонное масло и лимонный сок.
— Спермацетовое масло? — выдавил он. — Вы собирались скормить мне китовый жир?! Им же заправляют лампы!
Кейт снова захихикала. Она-то всего лишь пыталась приготовить средство от веснушек по новому рецепту.
— Обычно я не кормлю джентльменов кольдкремом[26], какими бы голодными — или прожорливыми — они ни были.
— Кольдкремом?
— Кольдкремом.
— Гм!
Он отвернулся, а его уши слегка порозовели.
Кейт снова хихикнула.
Джек беспокойно переступал с ноги на ногу, потом наконец заговорил:
— Налейте себе чашку кофе и сядьте, мисс Фарли. Я хочу с вами поговорить, — произнес он серьезным тоном.
Кейт принесла две чашки и поставила их на стол, стараясь удержать бесстрастное выражение на лице. Наконец она посмотрела ему в глаза. Джек отвел взгляд, и в ее глазах тут же погасло все веселье. Разговор действительно предстоял нешуточный.
— Ваш брат… говорите, он снова смог владеть ногой?
— Да, полностью, — прошептала она, чувствуя, как ускоряется пульс.
— И только благодаря лечению, которое вы мне описали?
— Да, — подтвердила Кейт, изо всех сил скрывая растущее ликование.
— И вы, стало быть, считаете, что подобное лечение поможет и моей ноге?
— Я не знаток в медицине, но да, полагаю, поможет. — Она судорожно сглотнула. — Во всяком случае… сказать, совершенно ли восстановится ваша нога, я не могу, но верю, что вам станет гораздо лучше.
— Судя по вашему брату.
В голосе его звучал изрядный скептицизм, но Кейт заметила и искорку надежды. Пора сказать ему правду, которая, вполне возможно, будет стоить ей его уважения. Но если это убедит Джека испытать ее метод лечения, он, вероятно, полностью поправится. А значит, надо рискнуть — выбора не оставалось.
— Не только по нему — было много других примеров.
— Других?
— Да, я видела, как подобным образом лечили сотни наших солдат, и почти в каждом случае наблюдалось улучшение.
— И эти сотни раненых солдат, разумеется, находились в той самой деревне в… где, вы сказали, вас нашла моя бабушка — в Бедфордшире?
— Нет, конечно, нет, все это я видела в Испании и Португалии.
В его взгляде появилось недоверие.
— Вы были в Испании и Португалии?
Она кивнула.
— Во время войны?
— Да.
— Когда?
— Последние три года.
— Одна?
Кейт покраснела.
— С отцом. И братьями, когда было возможно.
— И чем там занимался ваш отец? Он же был слишком стар для службы в армии.
— Мой отец почувствовал, что на Пиренейском полуострове в нем нуждаются больше, чем в приходе в Бедфордшире.
— То есть он упаковал свою Библию и отправился на войну? — скептически произнес Джек.
— Да, именно так. Хотя, чтобы все это понять, нужно знать моего отца. Как только он что-то решал, переубедить его было невозможно.
— А вы-то что?
Кейт с некоторым удивлением воззрилась на него.
— Я, разумеется, отправилась с ним. Хотя он и был блестящим ученым, в ведении хозяйства оставался безнадежно беспомощным. Ему было совершенно неведомо, как обеспечить себя жильем или едой, или еще чем-то, столь же необходимым для жизни в раздираемой войной стране.
— А вы, получается, знали?
— Ну да, конечно, — изумленно взглянула она на него и покраснела, понимая, что просто хвастается. — Возможно, не с самого начала, но я очень быстро этому научилась. А как только немного освоила язык, стало гораздо проще.
— Невероятно. Вам было… сколько же лет вам было… семнадцать, восемнадцать?
— Сперва, да.
— И вы не возражали?
Она удивленно распахнула глаза.
— Нет, я вовсе не возражала. — Она поморщилась. — Вспомните хотя бы мои неженственные руки. Боюсь, это признак того, что я всегда была отчаянной сорвиголовой. Кочуя с места на место следом за армией, я пережила наилучшие моменты в своей жизни… Вижу, вы шокированы.
— Нет, вовсе нет. Но… разве вам не было трудно?
Джек был знаком с несколькими офицерскими женами, что последовали на войну за мужьями, но они не преминули окружить себя слугами. Вдобавок их защищали супруги. А у Кейт, судя по одежке, в которой она сюда прибыла, прислуги почти не имелось.
— О, естественно, временами так хотелось оказаться где-то в другом месте, а не спать в грязной, кишащей паразитами постели или часами скакать под проливным дождем или палящим зноем — я же обычный человек! Но, по крайней мере, мне никогда не бывало скучно. Всегда находились какие-нибудь дела, да и было с кем поговорить.
Она не могла объяснить ему, как чуть ли не радовалась подобным неудобствам, ведь они подчеркивали ее полезность для отца, заставляли его впервые в жизни ценить свою дочь.
— Но опасность. Ваш отец разве не подумал об этом?
— О, разумеется, подумал! — возмутилась она его намеку. — Да он больше недели продержал меня в палатке в Бадахосе[27].
У Джека перехватило дыхание.
— Вы были в Бадахосе!
