Мэдлин Бейкер - Любовь первая, любовь бурная
Далеко за полдень Шункаха Люта остановил свою уставшую лошадь. Бриана натянула поводья, и чалый конь встал рядом с черным. Все ее тело ныло от более чем двенадцатичасового путешествия верхом. Она слабо улыбнулась, когда Шункаха спрыгнул на землю и снял ее с лошади.
— Мы немного отдохнем, — сказал он.
Бриана кивнула. Ресницы стали как свинцовые, ноги тряслись, а плечи и спина страшно болели.
Шункаха расстелил на земле одеяло, и Бриана опустилась на него, радуясь тому, что сидит на чем-то неподвижном. Шункаха сел рядом, растирая сильными руками ее спину, плечи и затылок. Пальцы массировали и мышцы, и косточки, прогоняя боль. Бриана закрыла глаза, отдаваясь удовольствию… ее голова склонилась вперед, и она медленно погрузилась в сон.
С огромной нежностью Шункаха взял ее на руки, крепко прижав к себе. Она не предала его. Он почувствовал себя сильно виноватым за то, что не доверял ей. Никогда больше он не усомнится в ее любви и верности.
— Прости меня, малышка, — прошептал Шункаха Люта, опуская ее на землю и накрывая одеялом. — Я всегда буду верить тебе.
* * *Они проснулись ночью. Бриана улыбнулась Шункаха. Любовь светилась в глазах, пульс бился частой дробью, когда их губы сомкнулись в долгом поцелуе, постепенно углубляющемся, пока они оба чуть не задохнулись. И не нужно было слов, когда Шункаха начал раздевать ее. Его руки желали ее, отбрасывая одежду, лаская шелковистую кожу.
— Я скучала по тебе, — прошептала Бриана, когда Шункаха осыпал поцелуями ее лицо и шею. — Я так боялась.
— Не бойся, Ишна Ви, — сказал он, глядя ей в глаза. — Я никогда не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
Бриана кивнула. Глаза загорелись страстью, когда Шункаха прижал ее крепче. Как прекрасно вновь оказаться в объятиях любимого, чувствовать, как его руки ласкают все тайные уголки ее тела, слышать его голос, шепчущий на нежном языке Лакота слова любви. Ее собственные руки беспрерывно ласкали его напряженные мускулы и гладкую плоть. Она наслаждалась безостановочными прикосновениями к его коже.
Близость Брианы разжигала желание Шункаха все сильней. Он думал, что уже навсегда потерял ее, но теперь она была здесь, в его руках. Он глубоко вдохнул, наслаждаясь ароматом ее кожи и волос, запахом женщины. Его чувства были полны ею, и он глухо стонал, желание едва не причинило ему боль.
— Я не моту больше ждать, — хрипло сказал он и, приподнявшись, стал частью ее, обнимая руками так крепко, что она едва могла дышать.
Бриана задрожала от удовольствия, когда Шункаха овладел ею, руки неустанно ласкали широкую спину и плечи индейца, их желание обладать друг другом стремительно разрасталось, пока они не достигли скоротечного момента кульминации, а затем медленно спустились назад, на землю, к действительности.
Шункаха Люта крепче прижал к себе Бриану, перебирая длинными пальцами ее волосы и глядя в ночное небо. Когда-то вся земля принадлежала Народу. Они по собственному разумению и желанию кочевали средь широких равнин и прерий, жили так, как предписывал Вакан Танка. Когда-то буйволов было много, как звезд, мерцающих над головой. Теперь косматых животных осталось очень мало и с каждым годом становилось все меньше, потому что белые люди убивали их безжалостно.
Взгляд Шункаха упал на лицо женщины, мирно спящей на сгибе его руки. Что приготовило будущее для них двоих? Как она сживется с Лакота? Примут ли они ее как свою — или будут избегать, потому что ее кожа светла, словно сливки, а волосы золотые, будто солнце? Он положил руку на плоский живот Брианы. Пустили ли корни семена, которые он посадил в ее лоно? Какое будущее ждет их детей? Полукровкам часто приходится нелегко в жизни, они никогда по-настоящему не принадлежат ни к тем, ни к другим.
Бриана пошевелилась под его рукой, ресницы вздрогнули и поднялись. Она улыбнулась Шункаха, и любовь, искрившаяся в ее глазах, рассеяла все его сомнения. Вместе они преодолеют все препятствия, какие приготовила им судьба.
— Пора ехать, — сказал Шункаха.
Она не спорила. Пока Шункаха взнуздывал лошадей и сворачивал одеяла, Бриана умылась и приготовила завтрак.
Наскоро позавтракав вяленым мясом и кофе, они снова двинулись в путь. «Как жутко ехать ночью,» — подумала Бриана. Их окружали равнины темные и загадочные. Как раз незадолго до полуночи подул ветер, перешептываясь с начавшей жухнуть травой на буйволиных пастбищах, дразня поредевшие листья на деревьях.
Бриана вздрогнула и поплотнее закуталась в куртку. Она взглянула на любимого, убедилась, что он рядом. Шункаха Люта прямо держался в седле, его резко очерченный профиль напоминал изображение на монете, темные волосы развевались на легком ветру. Она вдруг подумала, что он был воином. Ее народ, воюющий с его народом, вероятно, будет считать, что она предала белых ради экзотической плотской любви дикаря. Эта мысль причинила ей на мгновение боль, но тут же была отброшена прочь. С тех пор, как умерли ее родители, Бриана знала только несчастья и жестокость, источаемые ее народом, тогда как этот человек не выказывал ничего, кроме подлинной любви и доброты.
Почувствовав ее взгляд, Шункаха обернулся.
— Что случилось?
Бриана покачала головой.
— Ничего.
— Тебя что-то беспокоит, — нахмурившись, сказал Шункаха.
— Да.
— Разве ты не можешь сказать мне?
— Это глупо, — ответила Бриана. — Глупо.
— Между нами не должно быть секретов, Ишна Ви.
— Я… мне просто показалось, что ты воин, и я подумала, можешь ли ты… Я имею в виду… — она замолчала, не захотев обидеть его.
— Ты подумала, готов ли я воевать с твоим народом не на жизнь, а на смерть.
— Это не имеет значения, — быстро сказала Бриана, — правда, не имеет.
Шункаха натянул поводья, и его черный конь встал. Рядом остановился чалый.
— Я сражался в прошлом с твоим народом, — сказал Шункаха Люта бесцветным голосом. — Я убивал солдат, которые пришли угнетать нас, и я убивал других, кто приходил на нашу землю искать золото.
Их глаза встретились.
— Впереди будет еще больше сражений, больше убийств.
Бриана закусила нижнюю губу и пристально посмотрела ему в лицо. Ответ был тот, которого она ожидала, и ей предстояло сделать выбор.
Шункаха смотрел на нее, ожидая.
Достаточно ли она сильна, чтобы отвернуться от своего народа и стать его женой? Сможет ли Бриана жить с ним, зная, что он убил много белых — и с радостью убьет еще, если представится такая возможность?
Шункаха Люта почувствовал жалость к ней. Бриана была такой молодой, такой невинной. Последние шесть лет жила без любви, но зато никогда не знала нужды, никогда не голодала, никогда не видела кровавого ужаса войны. Достаточно ли она сильна, чтобы жить так, как живут Лакота? Не слишком ли многого он от нее требует?
