Мэри Уайн - В постели с незнакомцем
— Надеюсь, ты получаешь от этого такое же удовольствие, как и я.
Она получила…
Анна внезапно заерзала, испытав подобие шока. Было сущей правдой, что она получала удовольствие оттого, что его большое тело прижималось к ней.
— Я уже предупреждал тебя, жена, поддерживай меня бодрствующим, тебе придется развлекать меня.
В его голосе ощущалось легкое поддразнивание. Большим пальцем он играл с соском, в то время как другими пальцами баюкал нежное полушарие. Он прижимался к ее бедрам, заставляя ее прерывисто втягивать в себя воздух. Она пребывала на грани блаженства и не желала больше ни о чем думать. Тем более в такой момент, когда ее телу было так хорошо. Ящик Пандоры…
— Но на сегодня достаточно развлечений. Я был бы безжалостной скотиной, если бы потребовал от тебя что-то еще так скоро после того, как взял у тебя невинность.
Анна не была уверена в том, что он что-то у нее взял. Он был дерзок, вошел в ее лоно, несмотря на ее отказ, но после того, как он соединился с ней, она предложила ему ровно столько, сколько ей самой хотелось ему дать. У нее заполыхало лицо, когда она вспомнила, как сильно она хотела, чтобы он ее взял. Она заерзала, пытаясь немного освободиться из его объятий.
— Значит, теперь ты веришь, что я не распущенная девица.
В ее словах послышалась горечь. Бродик еще крепче обнял ее.
— Да. И это не такой уж редкий способ ответить на твой вопрос.
В его голосе не чувствовалось нежности. Но в нем можно было уловить звенящие нотки уверенности, что ее следовало подвергнуть испытанию. Сознание того, что он доволен, размягчило ей сердце, наполнило нежностью и умиротворением. Это было так соблазнительно — лечь на него и наслаждаться моментом.
О, это было так глупо — позволить эмоциям взять над ней верх. Но она не могла с этим справиться. Ее ресницы сомкнулись, она впадала в дрему и чувствовала себя такой умиротворенной, какой не могла себя припомнить.
Сейчас, когда она лежала рядом с Бродиком, в ее памяти всплыло лицо матери. Ночью это лицо каким-то образом превратилось в лицо Бродика, и она уютно прижималась к его руке, лежащей на ее груди.
Теплая ладонь погладила ей плечо. Она что-то пробормотала сквозь сон. Это было так приятно. Она подняла веки, чтобы посмотреть, кто был так по-матерински с ней нежен.
Она насторожилась, увидев мужские глаза. Какие-то мгновения она пребывала в смятении, увидев мужское лицо. Волосы его были всклокочены после ночного сна, и на нем не было одежды. Первые лучи зари освещали могучую грудь Бродика, ложились на живот и бедра. Он встал, распрямляя руки. Анна не могла отвести взгляд от его великолепно сложенного тела. Возможно, церковь осудит ее восхищение земными мужскими формами, но она не могла совладать с собой.
Зрелище было необычайным.
Он повернулся, посмотрел на нее своими темно-синими, как полуночное небо, глазами. Даже при свете утра они, казалось, были созданы из сумерек.
— Мне очень по душе видеть, как ты уютно устроилась в моей постели. — Его внимание привлекли ее груди, которые не были прикрыты одеялом. — Думаю, что я буду часто просыпаться рядом с тобой.
Анна натянула тяжелое одеяло на себя. Бродик при этом хмыкнул. Она ожидала, что он снова станет поддразнивать ее, однако он нагнулся, чтобы поднять с пола рубашку. Его килт свисал с постели и частично волочился по полу, широкий кожаный пояс валялся в нескольких футах от кровати. Когда он натягивал на себя льняную рубашку, Анна опустила глаза, чтобы полюбоваться его бедрами.
Заметив ее взгляд, Бродик снова хмыкнул, и Анна вновь подняла глаза к его лицу.
— Я постараюсь сделать так, чтобы ты впредь могла разглядывать меня вволю. — Он набросил на плечи рубашку и поправил ее, и теперь нижняя часть ее закрыла бедра. — Но не сейчас.
Он поднял с пола килт. Опираясь на кровать, он уложил его ровными рядами под пояс. При этом руки его действовали уверенно, что свидетельствовало о том, что он не относится к тому сорту мужчин, которому требуется в таких делах помощь. Анна вполне могла даже забыть, что он обладатель графского титула, пока наблюдала за его действиями. Взяв за концы пояс, он прикрепил его к своей талии. Когда он встал, килт идеально облегал его.
Подобная уверенность в себе вызывала симпатию. Анна находила его очень привлекательным, и это ее пугало. Страх возникал при мысли, что она разглядывает мужчину, к которому ее сердце становится все более неравнодушным.
Если бы в нем было нечто напоминающее Филиппу, ей было бы нетрудно его игнорировать.
— Доброе утро, госпожа.
Голос Элен отразился эхом от стен спальни. Она вела за собой целый выводок горничных и остановилась только возле полога постели. Лицо ее светилось радостью. Элен протянула руку к тяжелым одеялам и потащила их к изножью кровати. Сон мгновенно слетел с Анны, и она ухватилась за край одеяла и неуклюже плюхнулась на живот, словно только что пойманная рыба. Глаза ее округлились, когда утренний воздух овеял ее обнаженную попку.
— Нет причин стыдиться, госпожа.
Элен оказалась удивительно сильной, продолжая тянуть толстое одеяло с кровати. На ее лице играла довольная улыбка.
— А теперь вылезайте из постели.
Элен не стала дожидаться, когда Анна справится со своим смущением. Она мягко взяла Анну за запястье и потянула с кровати. Стайка девушек склонила головы. За ее спиной послышался шелест материи. Анна оцепенела, посмотрев в глаза Бродика. Он продолжал смотреть на нее с непроницаемым выражением лица.
— Ну вот!
Элен с торжествующим видом подняла испачканную простыню. Она с гордостью показала девушкам темно-красное пятно на простыне. Они еще раз склонили головы, прежде чем прихватить ее одежду.
Бродик наблюдал за этим, в его глазах светилось удовлетворение. Он уже успел надеть башмаки и выглядел вполне пристойно.
— Это послужит замечательным примером для жителей замка, если это вывесить за окном. — Элен еще раз внимательно осмотрела простыню и одобрительно кивнула. — В самом деле. Слишком много молодых людей поддаются искушению заниматься любовью вне брака.
Элен не спешила отдать простыню, крепко вцепившись в нее, она удерживала ее в руках.
— Все обратите внимание, что у этой девушки не было месячных в этот момент.
Несколько пар глаз уставились на обнаженные бедра Анны. Она тихонько застонала, чувствуя смущение, которое, должно быть, ей не доводилось испытывать никогда в жизни. Однако Элен не собиралась давать волю жалости. Старшая горничная взялась за край простыни, который был чист, и провела им по внутренней стороне бедра.
