Лори Макбейн - Безумство любви
— Хорошо, милорд.
Экипаж дернулся и медленно пополз дальше. И тут у фургона, двигающегося впереди, отлетело колесо. Он остановился, развернувшись посередине дороги, и преградил путь еще одному, ехавшему навстречу, а также экипажу герцога. Справа, из узкой улочки, идущей вниз, в этот момент вылетела фермерская телега, доверху нагруженная птицей, со всего маху врезалась в экипаж Люсьена и опрокинула его. К счастью, за несколько мгновений до этого герцог услышал крики, выглянул в окно, увидел мчащуюся телегу и выпрыгнул. Поскользнувшись на мокрой мостовой, он распластался посреди улицы, потеряв ботинок и разорвав сюртук. Зато герцог не угодил под колеса фермерской телеги, которые превратили бы его в кровавое месиво.
— Ваше сиятельство! — воскликнул, склонившись над ним, возница. — Вы живы? Слава Богу! Такого я еще никогда не видел! Думал уже, что вас раздавило!
Люсьен сморщился от боли.
— Я тоже так подумал, — проворчал он и, опираясь на руку возницы, поднялся.
Они с трудом добрались до обломков недавно роскошного экипажа. Лошадей уже выпрягли и отпели в сторону. Фермерская телега разлетелась на части. Вся улица была усыпана куриными перьями. Пух плавал в воздухе. Люсьен посмотрел на свой новый бархатный плащ, покрытый перьями и пухом, а затем перевел взгляд на возницу. Тот, чихая, смахивал с себя пух. Герцог подумал, что они оба выглядят довольно нелепо.
— Чья телега? — громко спросил он.
— Да разве кто-нибудь признается, ми лорд? — Возница развел руками. — Ведь эта телега чуть было не отправила на тот свет такого важного вельможу, как вы. — Он покачал голо вой: — И как эта телега могла сорваться? Ведь улица не такая уж крутая. Не странно ли, ваше сиятельство?
Подбежавший грум был изумлен и испуган.
— Там, наверху, один парень сказал мне, что видел, как двое здоровенных малых столкнули телегу вниз и смотрели, в кого она врежется, потом повернулись и бросились бежать со всех йог.
— Видимо, кто-то хотел убить меня, — мрачно заметил Люсьен и переглянулся с возницей. — Д вам все же придется доставить меня к месту назначения. Не стоять же мне здесь весь день в одном ботинке и изодранной одежде…
Люсьен постучал в дверь великолепного особняка на Беркли-сквер с опозданием на два часа. Надменное лицо мажордома расплылось в доброжелательной улыбке, только он узнал гостя. Проводив герцога в гостиную, мажордом попросил его подождать, пока он доложит о нем ее светлости. Люсьен бросил взгляд на стоявшие в углу часы с боем и улыбнулся: герцогиня непременно накажет его и заставит ждать. Все эти хитрости были ему давно известны, но каждый раз доставляли удовольствие. Однако сегодня он предвидел, что визит будет неудачным.
Чтобы скоротать время, Люсьен вытащил из кармана колоду карт, которую всегда носил с собой, и начал раскладывать пасьянс. Прошло полчаса. Мажордом все не возвращался. Люсьен разложил еще один пасьянс. Минут через десять открылась дверь и ливрейный слуга пригласил его в покои герцогини. Люсьен слегка усмехнулся, кивнул слуге и продолжал раскладывать карты. Только закончив пасьянс, он собрал их, не спеша положил колоду в карман и вышел.
Остановившись перед дверью герцогини, Люсьен тихо постучал, но, не дождавшись ответа, повернул ручку. Хозяйка сидела у окна в большом кресле, похожем на королевский трон. Властным взглядом она указала гостю на невысокий стул, стоявший справа от нее.
— Доброе утро, бабушка. — Люсьен склонился над протянутой ему для поцелуя рукой.
— Воистину утро! — бросила старуха. — Вы заставили меня ждать два с половиной часа. Это дерзость. Впрочем, вы всегда этим отличались.
— Вы прибавили к моему опозданию тридцать минут, бабушка. Если не ошибаюсь, я задержался на два часа.
— Уж не думаете ли вы со мной спорить? — рассмеялась герцогиня.
— Что вы, бабушка! Ни один смертный не отважится на это.
Герцогиня взяла дрожащей рукой, покрытой сеткой синих вен, тонкую трость и милостиво похлопала ею по сапогу Люсьена.
— Вы оскорбляете меня, являясь сюда одетый как конюх. Что за вид?! Неудивительно, что Бланш, видя вас, теряет голову от ужаса. Иногда я думаю, что сделала большую ошибку, предназначив ее вам в жены.
Люсьен усмехнулся, глядя в темные, как и у него, глаза герцогини:
— По-моему, бабушка, Бланш пугает мой шрам. Наверное, она думает, что в прошлом я был пиратом.
— Это ее дело. Итак, что привело вас сегодня ко мне?
— Я хотел бы просить вас встретиться с одной особой.
— Женщиной?
— Отчасти — да. Правда, намедни в парке я видел, как она сидит верхом и отражает рапирой выпады двенадцати мужчин. Причем весьма успешно. Так что не берусь точно утверждать, какого пола эта особа.
— Вот это женщина! — с восхищением воскликнула герцогиня. — Может, я ее знаю?
— Сомневаюсь. Если вы когда-нибудь и встречались, то при таких обстоятельствах, вспоминать о которых вам не слишком приятно.
— Вы раздразнили мое любопытство. Расскажите мне о ней подробнее. Кто она? — Герцогиня задумалась, потом кивнула головой и выгнула дугой брови. — А, попятно! Это одна из ваших оперных певичек или балерин. Верно? Не лучше ли вам подумать о Бланш, которую вы через несколько дней поведете к алтарю? О других подружках еще успеете вспомнить!
Люсьен улыбнулся:
— Вы очень схожи с этой женщиной. Такая же волевая, упрямая, и для вас, как и для нее, я постоянный источник раздражения. Кстати, вы со своими поверенными наверняка просидели всю ночь над теми ужасными условиями, которые решили вставить в завещание.
— Вас это задевает, Люсьен?
— Я не терплю вмешательства в свою жизнь и не принимаю ультиматумов.
— Вы и в детстве были несносны, упрямы, капризны, дерзки и непослушны. И все же я предпочитала вашу дерзость лицемерной добродетели Перси.
— Почему же сейчас вы попустительствуете Перси, позволяя ему завладеть моим имением?
Герцогиня рассмеялась:
— Только это и занимает вас! Слушайте же. Я убеждена, что вы сами должны сколотить себе со стояние и заслужить репутацию солидного и серьезного человека. К тому же я не могу забыть, что почти два года вы игнорировали меня и даже ни разу не навестили!
— Едва ли, бабушка, это вас слишком огорчало, — возразил Люсьен. — Вам просто не правилась моя независимость. Я никогда не пользовался вашей благотворительностью и из трудных ситуаций неизменно выходил сам. Мне уда лось сколотить состояние, в три раза превышающее то, которое я должен был унаследовать. И все же вы пытаетесь управлять мною. Что ж, на сей раз вам это удалось, ибо вы предложили мне выбор между свободой и богатством. Я уже не тот опрометчивый юнец, который неистовствовал, рвал завещание и призывал проклятия на вашу голову. Сейчас мне приходится смирить гордыню, поскольку имение Камарей для меня важнее всех ваших интриг. Оно по праву принадлежит мне, и я стану его хозяином.
