Джулия Гарвуд - Благородный воин
Ну и пусть себе. Закон есть закон, милорд. Барон Джеффри ничего не сможет поделать – слишком он дорожит своей честью. Белвейн едва удержался, чтобы презрительно не фыркнуть. Поди-ка раскопай доказательства! А без них – ни отказать в законной просьбе, ни предъявить обвинений!
Элизабет поняла, что не в силах смотреть на дядю. Она опустила глаза и до конца трапезы больше не проронила ни слова. И не прикоснулась к еде, присутствие убийцы за столом поганило пищу. Да и аппетита не прибавляло. Хотя сам Белвейн наворачивал так, словно это был последний ужин в его жизни. А может, так оно и есть, тешила себя девушка мыслью, стараясь облегчить пытку. Хоть бы Джеффри передумал – понял, что преступление совершил один Белвейн. Элизабет сознавала, что обманывает себя: этот человек не единственный, кто организовал убийство. Для этого ему бы не хватило ума. Но, Боже! Каким невыносимым становилось ожидание!
* * *Ужин подошел к концу, со столов убрали посуду. Белвейн поднялся и прошествовал по залу. Элизабет видела, что с каждым выпитым кубком он петушился все больше. Видела и презирала глупца. Она закрыла глаза, чтобы не смотреть, и мечтала только об одном – заткнуть уши: после обильных возлияний шум в зале стал оглушающим.
И вдруг до нее донесся смех. Скорее даже не смех, а визгливый, необычный по тембру крик. Элизабет уже слышала его раньше – в день убийства – и поэтому тут же узнала. Однако перед ней толпилось слишком много людей, загораживая другие столы.
«Ну ничего, я найду его, обязательно найду», – подумала Элизабет и решительно поднялась. Как завороженная, она смотрела в ту сторону, откуда доносился смех. Даже не взглянув на Джеффри, Элизабет сильно дернула его за рукав.
Смех раздался опять и оборвался на полуноте, но Элизабет успела заметить человека. Он стоял под арочным проемом в окружении мужчин и о чем-то рассказывал. Элизабет запомнила его лицо. Она села и повернулась к мужу:
– Тот, что у выхода. Он тогда был в замке.
Когда жена вскочила, Джеффри заметил, как побелело ее лицо, как подобралось все тело, словно внутри сжалась до отказа пружина. Первым побуждением барона было выхватить меч и заслонить собой Элизабет. Но если он рассчитывал добыть улики, нужно было сохранять хладнокровие. И он продолжал сидеть почти со скучающей миной. Если Белвейн или кто-нибудь из его дружков, заметив необычное поведение баронессы, посмотрит на него, то ничего не заподозрит.
У него отлегло от души, когда Элизабет опознала убийцу. Джеффри даже не спросил, уверена ли жена, – знал наверняка, что уверена.
– Ну что, разве я не говорил, что твой дядька дурак?
Элизабет не ответила. Она не сводила взгляда с воина у дверей.
– Приволок всех своих соколиков обратно в гнездышко, – едва слышно пробормотал Джеффри.
– На нем была маска. – Элизабет повернулась к мужу, – Но этот смех… такой пронзительный… я его сразу узнала. Что ты собираешься делать?
– Погляжу. – Слово было произнесено угрожающим тоном, но баронессе ничего не сказало.
– Ты мне не ответил.
У Элизабет навернулись на глаза слезы. Джеффри, увидев это, погладил ее по лицу и незаметно смахнул слезинку.
– Не надо, чтобы он видел, как ты плачешь. Это его развеселит. Он рассмеется, и мне придется его убить. И тогда мы не узнаем, кто был второй.
Нежные слова и ласковое прикосновение глубоко тронули Элизабет. Она заглянула мужу в глаза и вдруг в их темной глубине увидела трепетную натуру, которая обычно скрывалась за суровой внешностью.
«Ты делаешь это ради меня?» – чуть было не спросила она, но удержалась, потому что прекрасно знала ответ, и вместо этого сказала:
– Ты забыл, милорд. Я тебе говорила, что никогда не плачу.
И в следующий миг одарила мужа улыбкой. Джеффри подумал, что такого прекрасного подарка он не получал никогда в жизни, и еле сдержался, чтобы не обнять Элизабет. В присутствии жены он совсем терял голову. «Если я не стану следить за собой, – горестно думал барон, – она будет водить меня, как щенка на веревочке, а воины перестанут меня уважать и слушаться».
Чтобы отогнать неприятные мысли, Джеффри тряхнул головой и прокашлялся:
– Ты тоже кое-что забыла, миледи. Мы договорились, что ты будешь мне доверять.
– Я тебе доверяю, – возразила жена. – И к твоим решениям отношусь с уважением. В противном случае Белвейн давно был бы мертв.
Джеффри не сдержал улыбки. Представление жены о собственных возможностях веселило его. Он поднялся и обнял Элизабет за плечи,
– Сегодня вечером ты вела себя мужественно. И хоть меньшего я от тебя не ждал, должен сказать, что доволен тобой.
– Слава Богу, тебе хоть что-то во мне понравилось, – подыграла она мужу.
– Понравилось, – подтвердил Джеффри.
– А раз так, – обрадовалась Элизабет, – расскажи, как ты собираешься поступить с…
– В свое время узнаешь. – Барон подал ей знак замолчать. – А сейчас мне нужно сделать кое-какие приготовления. Тебе же, я думаю, пора удалиться. Песни становятся все грубее, и твое присутствие смущает мужчин.
– Они еще смущаются! Да какое мне дело до…
– Эль развязывает языки, – прошептал Джеффри. – Если ты уйдешь, воины почувствуют себя свободнее и перестанут следить за тем, что говорят.
Элизабет кивнула:
– Но я буду ждать тебя, пока все не кончится. Сколько бы ни потребовалось времени. И тогда ты расскажешь мне о своих планах. Ладно?
– Посмотрим. – Джеффри уклонился от прямого ответа.
Весь путь до дверей спальни он шел рука об руку с женой. Но у входа Элизабет даже не попыталась его поцеловать. Это обескуражило барона: он уже привык к эксцентричным выходкам супруги и сейчас чувствовал себя разочарованным. Но на раздумья у него времени не было – до наступления ночи предстояло еще очень многое сделать.
* * *Укутанный в одеяло, Томас крепко спал.
– Его мучили кошмары, и он во сне кричал, – сообщил оруженосец Джеральд.
– Спасибо, что присмотрел за братом, – поблагодарила юношу Элизабет. – Когда ты с ним рядом, мне за него не страшно.
От похвалы оруженосец вспыхнул и предложил перенести ребенка к себе, но девушка отказалась – брата обещали забрать и Роджер, и дед.
Оставшись одна, Элизабет сбросила туфли, села на кровать и принялась распускать волосы. Интересно, куда запропастился Элслоу? На ужине деда не было, а она не нашла случая спросить у Джеффри, почему он отсутствует. Исчез, и все. Скорее всего сам так решил. Элизабет не представляла, как бы старик сдержался в присутствии Белвейна.
Томас заволновался во сне. Девушка вытянулась рядом и, каждый раз, когда он вскрикивал, гладила его по спине. Ее голос успокоил мальчика, и вскоре его дыхание снова стало глубоким и ровным. Вскоре заснула и сама Элизабет.
