Ханна Хауэлл - Невеста горца
Когда пришло время ложиться спать, Коннор обнаружил, что его жена так и не вернулась. Он заглянул на кухню, но ее там не было. Поднимаясь в спальню, он думал о том, что она могла очень обидеться на его смех. Сам он невероятно гордился тем, что мог заставить свою жену стонать от наслаждения, но, судя по всему, женщины по-другому относятся к подобным вещам. Он вдруг осознал, что его люди очень удивились, услышав его смех, но вовсе не сочли это слабостью своего хозяина. Похоже, они даже обрадовались, удивился он. Он не потерял их уважения!
Теперь, узнав, как приятно смеяться всем вместе, он понял, что не сможет устоять перед этим в следующий раз. Коннор обрадовался, увидев, что Джиллианна уже лежит в кровати. По крайней мере она не стала прятаться от него. Он разделся, лег и обнял жену. Ее глаза были закрыты, но ей плохо удавалось притвориться спящей.
— У тебя плохое настроение? — спросил он, поглаживая ее по спине. На Джиллианне была ночная рубашка, что мешало ему ощутить ее нежную кожу.
— Почему у меня должно быть плохое настроение? — удивилась она. — Меня всего-навсего оскорбили, и я мечтала провалиться от стыда сквозь землю.
Коннор прижался губами к ее шее, чтобы не засмеяться. Джиллианна очень часто умудрялась вызывать у него улыбку.
— Тебя никто не собирался оскорблять.
— Может быть, просто все это так неприятно. — Она пожала плечами: — Ведь это то, что происходит только между тобой и мной.
— Джилли, мы женаты. Когда мы уединяемся, все знают, что мы делаем. Они сами занимаются тем же.
— Да, ты прав, но не следовало говорить об этом так открыто. Конечно, мужчины обсуждают свои любовные похождения, и женщины говорят друг с другом, но это нельзя обсуждать за общим столом.
Коннор не знал, что ответить. Он воспринял недавний смех как нечто вполне нормальное и не видел в нем ничего плохого.
— Поэтому я приняла решение, — продолжила Джиллианна.
— Какое? — неуверенно спросил Коннор.
— С этого момента я буду вести себя очень скромно. Больше они не услышат моих стонов. Я отказываюсь созывать этих глупцов к ужину.
На самом деле Джиллианна не была настолько уверена в себе. Она понимала, что не в силах отказаться от того удовольствия, которое доставлял ей Коннор. Он перевернул ее на спину. Сначала он решил, что жена надела ночную рубашку, чтобы защититься от холода, но теперь он понял, что это была часть ее плана стать более скромной. Так она дойдет до того, что превратится в добропорядочную зануду в постели, о которых рассказывал его дядя! Этого нельзя было допустить. Никакие приступы скромности не должны лишить его той страсти, какую он испытывал со своей женой!
— Что это такое? — спросил он, развязывая кружевные завязки на ночной рубашке.
— Это то, что жена должна надевать перед сном, — ответила Джиллианна.
— Это для того, чтобы мне было труднее до тебя добраться?
Она охнула, когда он рывком спустил рубашку с ее плеч, обнажив грудь. Ее руки оказались прижатыми к бокам, и она едва могла пошевелить ими. Джиллианна не испугалась: она была уверена — Коннор никогда не причинит ей боли. Она была слегка заинтригована и очень возбуждена. Как быстро она превратилась в страстную любовницу!
Он поцеловал ее, и дрожь пробежала по ее телу. Затем его губы начали спускаться все ниже и ниже. Она застонала, ей страшно хотелось прикоснуться к нему.
— Коннор, я не могу пошевелиться, — выдохнула она, удивляясь, что вообще может говорить, когда он целует ее соски.
— Благородные леди не шевелятся, — нравоучительно произнес он, проводя кончиками пальцев по ее соскам. — Благородные леди лежат тихо и позволяют своим мужьям наслаждаться их телом.
— Не думаю, что это правильно.
Она хотела сказать что-то еще, но тут он обхватил губами ее сосок. С неожиданной силой она освободила руки и вцепилась в волосы Коннора.
— Скорее, Коннор! — взмолилась она. — Прямо сейчас!
— Нет, подожди.
Но она уже не могла ждать. Волны оргазма сотрясли ее тело, и когда она снова позвала его, он не раздумывая вошел в нее.
Трудно было сказать, сколько прошло времени, прежде чем Джиллианна смогла двигаться и говорить.
— Я снова кричала? — спросила она, заранее зная ответ.
— Да, два раза. У меня до сих пор в ушах звенит.
— Самодовольный мерзавец!
— Надо сходить и посмотреть, может быть, кто-то из этих глупцов вылез из кровати в ожидании завтрака?
Джиллианна захихикала:
— Сходи посмотри.
— Я не могу пошевелиться. — Коннор зевнул и поцеловал жену в шею. — Ты лишила меня сил.
— Я тоже не в силах сдвинуться с места.
— Хорошо, значит, я выполнил супружеский долг и теперь могу поспать.
Хотя Джиллианна улыбнулась, ей было очень досадно, что после такой страсти, такого бурного занятия любовью она услышала только шутку, а не слова любви. Однако она подавила в себе желание заставить мужа произнести эти слова. Такие признания делают без принуждения. Единственное, что беспокоило ее, так это то, что Коннор может никогда не произнести этих слов. Она прижалась губами к его волосам и подумала: сколько времени она сможет ждать его признания?
Глава 14
— Что ты делаешь?
Она вздохнула, услышав за спиной знакомый голос. И как Коннор всегда умудряется застать ее врасплох? Конечно, небольшой сад лекарственных растений, которым она занималась, выглядел аккуратным и ухоженным, но о ней самой этого нельзя было сказать. Джиллианна заметила, как он улыбается, глядя на ее перепачканное платье. Судя по всему, тот смех два дня назад наконец-то разбудил в нем чувство юмора.
— Я занимаюсь лекарственными растениями, — ответила она.
— У нас они растут? — Коннор с удивлением обнаружил, что его жена успела проделать огромную работу.
— Да, только раньше здесь было всего две грядки с остатками растений. А на кухне я нашла несколько мешочков с семенами. — Она указала на засохшие прутья возле стены. — Мне кажется, раньше здесь тоже был огород.
— Не помню, — покачал головой Коннор. — Я был мальчишкой, когда началась война, а мальчишек не интересуют огороды.
Она кивнула.
— А большинство пожилых женщин погибли, унеся знания с собой. — Вдруг Джиллианна заметила, что он как-то странно смотрит на нее. — Что-то случилось?
— Твой отец здесь.
— Здесь? В замке? — Она вскочила на ноги, забыв о грязном платье.
— Нет, он за воротами. С ним десять вооруженных воинов.
— О Господи!?
— Он хочет поговорить с тобой.
— А с тобой?
— Нет, пока нет. Я взял с него клятву, что он не попытается тебя увезти.
Джиллианна поморщилась, представив себе, как воспринял отец это требование.
