Кэрол Мортимер - Вынужденная помолвка
Глаза Люсьена сузились, когда он увидел такую фамильярность.
— Грейс и я собирались вернуться в дом, — холодно посмотрел он на юношу. — Ты можешь присоединиться к нам там, если захочешь…
Грейс впервые услышала об их намерении вернуться в Уинтон-Холл. Но возможно, сейчас им лучше так и сделать. У нее не было никакого интереса продолжать прогулку в присутствии Френсиса, а о том, чтобы продолжить ее вдвоем… Об этом не могло быть даже и речи.
Бог знает что случилось бы, если бы Френсис не пришел и не помешал им!
— Я хотел сопровождать Грейс, если ты желаешь вернуться в дом, Сен-Клер, — вопросительно посмотрел на девушку Френсис.
— Мне тоже следует вернуться. — Грейс сняла свою руку с руки Френсиса и отступила. — Тетя Маргарет хочет собрать вещи сегодня, и ей может понадобиться моя помощь.
— Конечно. — Френсис понимающе кивнул. — Нехорошо со стороны Дариуса перевозить ее в Дауэр-Хаус в такой спешке, — с неодобрением добавил он.
Грейс выглядела пораженной.
— О, я не думаю, что лорд Дариус… герцог… — в волнении поправилась она, — я не думаю, что он инициатор тетиного переезда.
— Твоя преданность делает тебе честь, Грейс, — изрек Френсис с обычной своей напыщенностью, — Тем не менее я боюсь, что один Дариус виноват в том, что Маргарет ощущает себя незваной гостьей в доме, который называла своим более тридцати лет.
— А твое обвинение в адрес Дариуса не делает тебе вообще никакой чести, Френсис, — отрезал Люсьен, презрительно посмотрев на молодого человека. — Я своими ушами слышал, как он уговаривал герцогиню отложить переезд в Дауэр-Хаус по крайней мере на несколько недель.
— Разумеется, слышал, — снисходительно согласился Френсис. — Однако то, что происходит наедине, совсем другое дело, — печально добавил он.
Люсьен сжал руки в кулаки, изо всех сил стараясь не ударить наглеца! Дариус его друг, черт добери, ходят о нем сплетни или нет. Люсьен не мог спокойно стоять и слушать, как Френсис оговаривает собственного брата!
Взгляд Люсьена был ледяным.
— Объясни свое последнее замечание, Уинтер.
Френсис беззаботно пожал плечами:
— Уверен, что, если ты спросишь Маргарет, она не сможет отрицать, что наедине Дариус ясно дал ей понять, что думает насчет ее переезда в Дауэр-Хаус.
Люсьен поджал губы. Герцогиня не пришла в себя после внезапной смерти мужа, и Люсьен не хотел расстраивать ее еще больше, задавая вопросы о причинах того, почему она настояла на скором переезде в Дауэр-Хаус.
— Думаю, ты специально так откровенничаешь, — отрезал он. — Я настоятельно рекомендую тебе не повторять эту злую сплетню ни в моем присутствии, ни в присутствии Грейс! Несмотря на твое извинение, ты, кажется, ничему не научился после предыдущих неосмотрительных сплетен обо мне и Грейс!
Грейс сначала была поражена тем, в чем Френсис обвинял собственного брата. Но при дальнейшем размышлении не могла не задуматься, нет ли правды в словах Френсиса о причинах решения тети переехать в Дауэр-Хаус всего неделю спустя после смерти мужа. Это было по меньшей мере поспешное решение, и Грейс указала на это своей тете вчера. Но герцогиня осталась непреклонной в своем решении уехать в конце недели.
Потому что Дариус попросил ее об этом?..
— В таком случае… — Френсис напряженно поклонился. — Грейс. Сен-Клер.
Он пошел в противоположном направлении от дома, всем своим видом показывая, что его обидели слова Люсьена.
Грейс взглянула на Люсьена из-под опущенных ресниц, если бы он когда-нибудь посмотрел на нее с таким ледяным презрением, то она бы точно сквозь землю провалилась!
— Люсьен? — мягко напомнила она о себе, видя, что он продолжает смотреть, прищурившись, вслед молодому человеку.
Люсьен сделал резкий вдох и повернулся к Грейс.
— Это за пределами моего понимания, почему никто еще не раскусил этого человека! — с отвращением проговорил он, когда они пошли по направлению к дому.
Грейс печально улыбнулась:
— А я так надеялась, что он будет всегда таким же милым, каким был на прошлой неделе.
Люсьен ухмыльнулся.
— Леопард не меняет своих пятен, Грейс, — сухо предупредил он ее. — Хотя я думаю, что в случае Френсиса Уинтера это сравнение может быть унизительным для леопарда!
— Возможно, ты прав, — кивнула Грейс. — Однако тебе не кажется, что в словах Френсиса есть доля правды?
Именно это и беспокоило Люсьена больше всего в его разговоре с Френсисом Уинтером — его собственный страх, что обвинения молодого человека могут быть на самом деле справедливыми!
Не было сомнений в том, что Дариус, в компании которого Люсьен провел последнюю неделю, был не таким человеком, которого Люсьен знал с детства. Дариус всегда терпеть не мог дураков, в этом они с Люсьеном были похожи: но за последний год Дариус изменился, и его непонятный цинизм не позволял догадываться о его мыслях и чувствах.
Так что правда заключалась в том, что Люсьен понятия не имел, на что Дариус способен.
Он мрачно нахмурился.
— У меня привычка никогда не слушать праздные сплетни, Грейс. Особенно когда их распускают такие люди, как Френсис Уинтер!
Щеки Грейс порозовели, когда она почувствовала упрек в свой адрес. Она считала, что это неоправданный упрек, ведь она всего лишь хотела знать правду. Было бы действительно ужасно, если, как намекнул Френсис, Дариус был недобр по отношению к тете Маргарет.
— Я запрещаю тебе спрашивать свою тетю об этом, — холодно добавил Люсьен.
— Запрещаешь мне?.. — тихо повторила она.
— Это не принесет никакой пользы, даже если ты узнаешь, что Дариус действительно потребовал, чтобы твоя тетя уехала в Дауэр-Хаус. Он имеет на это полное право.
— Это принесет пользу мне, я узнаю, что он жестокосердный монстр! — в негодовании возразила Грейс.
— Грейс, я не собираюсь спорить с тобой на эту тему…
— Хорошо. Потому что я тоже не собираюсь спорить. — Она ускорила шаг и обогнала его на тропинке. — Я сделаю так, как считаю нужным. Убери от меня руки, Люсьен! — тихо предупредила она, когда он попытался остановить ее.
— Возможно, если бы я попросил тебя не говорить на эту тему, с твоей тетей…
— Слишком поздно просить, милорд, — заверила его Грейс. — Повторяю, я сделаю так, как считаю нужным…
Люсьен раздраженно фыркнул:
— Отцу следовало больше пороть тебя в детстве.
— Мой отец был добрым и хорошим человеком. — Ее тон подразумевал, что Люсьен таким не является. — Даже сама идея физического наказаний своего единственного ребенка вызвала бы у него отвращение, — с непроницаемым лицом продолжила она. — И если бы он был жив сейчас, он избил бы тебя до полусмерти, если бы ты предложил ему это.
