Даниэла Стил - Наперекор судьбе
До Руамона — старинного аббатства тринадцатого века — они добрались только после девяти. Здание было прекрасным, с изящными арками и расположенным рядом прудом. В аббатстве кипела жизнь. Сестры в форменных платьях везли по двору раненых на инвалидных колясках, другие торопились в разные крылья здания, третьи вынимали носилки из карет «Скорой помощи», водителями которых были женщины. Санитарами тоже были женщины. Здесь вообще работали только одни женщины, включая врачей. Единственными мужчинами, которых видела Аннабелл, были раненые. За несколько минут она увидела всего одного врача-мужчину, торопливо пересекавшего двор. Когда Аннабелл в нерешительности остановилась, не зная, куда идти, Жан-Люк спросил, нужно ли ее подождать.
— Да, если вы не возражаете. — На мгновение Аннабелл стало страшно. Что она будет делать, если ее не возьмут волонтером? Куда поедет? Аннабелл решила, что останется во Франции и будет искать работу здесь. Если ничего не получится, она поедет в Англию, но домой не вернется. Может быть, никогда. Сейчас ей не хотелось об этом думать. — Я должна поговорить с местным руководством и выяснить, смогу ли я здесь остаться, — сказала она.
Аннабелл вошла во двор и прочитала надписи на стрелках, указывавших в разные стороны аббатства. На одной из них было написано «Администрация».
Двинувшись в этом направлении и войдя в здание, она увидела женщин за письменными столами. Здесь кипела работа, но во всем чувствовался порядок и хорошая организация дела. Большинство канцелярских служащих составляли француженки, но Аннабелл заметила среди них и англичанок. А все водители карет «Скорой помощи», которые толпились здесь, были молодыми француженками. Их готовили тут же, в аббатстве; некоторые на вид были совсем юные. Двадцатидвухлетняя Аннабелл была среди них не самая молодая. Она была достаточно взрослой, чтобы справиться с любой работой, которую ей доверят, и куда более опытной, чем многие волонтеры.
— Здесь есть человек, с которым я могу поговорить о службе волонтером? — на безукоризненном французском спросила Аннабелл.
— Да. Это я, — улыбнулась молодая женщина примерно ее возраста. На женщине было форменное платье медсестры, но она сидела за письменным столом. И, по всей вероятности, занималась канцелярской работой. Судя по ее уверенному виду, свое дело она знала хорошо.
— Что вы умеете делать? — окинув Аннабелл внимательным взглядом, спросила женщина.
— У меня есть рекомендательное письмо, — обеспокоенно сказала Аннабелл, доставая из сумочки. Неужели ей откажут? А вдруг им нужны только медицинские сестры? — Я занималась медициной с шестнадцати лет. Была волонтером в больницах, последние два года работала на Эллис-Айленде с иммигрантами и имею большой опыт работы с инфекционными болезнями. До того я работала в нью-йоркской травматологической больнице. Моя работа там была сродни тому, что вы делаете здесь, — волнуясь, сказала Аннабелл.
— У вас есть медицинское образование? — спросила женщина в форме, прочитав рекомендательное письмо. В письме говорилось о том, что Аннабелл Уортингтон — блестящий медицинский работник, являющийся образцом для многих квалифицированных медсестер, да и для некоторых врачей. Когда Аннабелл сама читала это письмо, то сгорала от неловкости.
— Увы, нет, — честно ответила она, не желая лгать. — Я занималась самообразованием, читала медицинскую литературу, следила за научными публикациями.
Медсестра кивнула и снова пристально посмотрела на Аннабелл. Девушка ей понравилась, она видела ее желание работать.
— Но у вас прекрасная рекомендация! — с восхищением сказала она. — Так вы американка? — Молодая медсестра была англичанкой, но говорила по-французски без малейшего акцента.
— Да, — ответила Аннабелл. — Я прибыла во Францию только вчера.
— Почему вы приехали именно сюда? — спросила сестра.
Аннабелл замялась, вспыхнула и смущенно улыбнулась.
— Я слышала о вашем госпитале от знакомого врача — того, который написал рекомендацию. Его рассказ меня заинтересовал, к тому же я хочу быть полезной там, где я буду нужна больше всего. Я готова делать все, что мне поручат. Выносить судна, хирургические тазики… В общем, согласна на все.
— Вы умеете водить машину?
— Пока нет, — сконфуженно ответила Аннабелл. Ее всегда возил шофер. — Но могу научиться.
— Вы приняты, — просто сказала молодая англичанка. Письмо сделало свое дело; медсестра понимала, что перед ней не новичок. Аннабелл облегченно вздохнула — ее волнения остались позади. Значит, не напрасно она совершила долгое и опасное плавание. — Отделение С. С сегодняшнего дня, с тринадцати ноль-ноль. В вашем распоряжении всего двадцать минут.
— А форма мне понадобится? — поинтересовалась Аннабелл. — У меня с собой есть сестринский фартук.
— Отлично! Ничего другого не нужно, — ответила женщина. А потом спохватилась: — У вас есть ордер на жилье?
— Пока нет. Я могу спать где угодно. Даже на полу, если нужно.
— Не вздумайте кому-нибудь сказать об этом, — предупредила ее англичанка, — иначе вас поймают на слове. Коек у нас не хватает, поэтому желающих занять вашу будет предостаточно. Мы — люди неприхотливые и обычно спим на кроватях тех, кто работает в другую смену. Осталось несколько коек в старых кельях, а в монастыре есть общая спальня, но она переполнена. На вашем месте я бы согласилась на келью или поискала напарницу. Наведите справки. Кто-нибудь наверняка согласится.
Сестра сказала ей, куда идти, и еще не пришедшая в себя Аннабелл пошла искать Жан-Люка. Миссия завершилась успешно, ее приняли! Жан-Люк стоял рядом со своим грузовичком, Аннабелл сразу увидела его. Поскольку средств транспорта катастрофически не хватало, бедняга не решался отойти от грузовичка, опасаясь, что его могут реквизировать и превратить в карету «Скорой помощи».
— Вы остаетесь? — понял он, увидев улыбавшуюся девушку.
— Да, меня взяли, — с облегчением ответила она. — Моя работа начнется через двадцать минут, а мне еще нужно найти жилье.
Она достала из кузова свои чемоданы и стряхнула с них птичьи перья. Жан-Люк предложил помочь ей, но Аннабелл решила, что справится сама. Она поблагодарила шофера. Расплатилась она с ним еще утром. Жан-Люк обнял Аннабелл, пожелал ей счастья и уехал.
Аннабелл взяла чемоданы и поспешила к старинному зданию, в котором находились кельи. Помещение было темным, кельи, тянувшиеся рядами, — маленькими, сырыми, покрытыми плесенью и очень неудобными. На полу каждой лежали комковатый матрас и одеяло; простыни имелись лишь в нескольких кельях. Аннабелл поняла, что их принесли с собой женщины, которые тут жили прежде. На пятьдесят комнатушек приходилась одна общая ванная, но в кельях был водопровод. Местные монахини, похоже, жили нероскошно — что в тринадцатом веке, что позже. Аббатство купили у ордена, которому оно принадлежало, еще в конце прошлого века; когда Элси Инглис превратила поместье Руамон в госпиталь, у него уже был частный владелец. Это старинное здание находилось не в самом лучшем состоянии, но для госпиталя вполне подходило.
