Сара Маклейн - Десять правил обольщения
— Где вы получили свой шрам?
Едва эти слова сорвались у нее с языка, как она сразу же пожалела об этом. О чем она только думала?
Ник широко улыбнулся и отхлебнул глоток из бокала.
— Умница. Я не сомневался, что вы отважитесь. Знаете, никогда прежде ни одна женщина не задавала мне этот вопрос.
Ей мгновенно захотелось освободить его от необходимости отвечать.
— Я уверена, что они едва замечали…
Он насмешливо приподнял бровь, и это сразу же прервало поток ее слов.
— Не разрушайте мое вновь обретенное мнение о вас, Изабель. Я получил эту отметину в Турции.
Она тряхнула головой, словно стараясь прояснить мысли.
— Я… я не хотела…
— Конечно, хотели. — Он поднял бокал приветственным жестом. — Теперь, когда мы это уладили, сколько денег вам нужно?
На языке ее уже вертелся дополнительный вопрос.
Он предоставил ей возможность…
— Я точно не знаю. Больше, чем мы расходуем.
Ник не стал притворяться, что недопонял. Он задумчиво покачивал бокал в руке, на мгновение словно забыв о янтарной жидкости.
— Вы хотите сказать, что поместье не может себя обеспечить?
Изабель снова отпила глоток и откинулась назад, тесно прижавшись к мягкой спинке кресла.
— Несколько месяцев может. Нам удается поддерживать количество скота и обеспечивать посевы, но ничего не остается. Ни на школу для Джеймса, ни на новую одежду…
— Вам хотелось бы приобрести новую одежду?
— Нет. — Она покачала головой. — Я говорю об одежде для Джеймса… для… — Она осеклась. «Для девочек». Она взглянула ему в глаза. — Было больно?
— Бывало и хуже.
— Хуже, чем четырехдюймовая рана на щеке?
Он медленно покачал головой:
— Теперь моя очередь. Кстати, мне бы хотелось, чтобы вы приобрели новую одежду. Я бы предпочел видеть вас в цветных, ярких нарядах. Думаю, они подошли бы вам больше, чем траурные платья. Хотелось бы увидеть вас в красном. Или темно-розовом.
То ли от коньяка, то ли от его сочувственного тона Изабель внезапно бросило в жар. Она ждала его слов, гадая, что он скажет дальше, желая продолжать разговор, несмотря на страх, что он может коснуться запретных тем.
— Почему вы не вышли замуж?
А вот такого вопроса она не ожидала.
— Я… — Она неуверенно замолкла. — Какое это имеет значение?
Уголки его губ изогнулись в лукавой, понимающей усмешке:
— Ах, вижу, мы нащупали интересную тему.
— Уверяю вас, милорд, меня этот вопрос совершенно не интересует.
— Нет? Зато очень интересует меня. — Ник поднялся и пересек комнату, чтобы пополнить свой бокал. Изабель следила за ним широко открытыми глазами, и когда он вернулся назад с бутылкой и предложил ей еще коньяка, она не отказалась. — Брак разом решил бы все ваши проблемы, Изабель. Почему вы не вышли замуж?
Меньше всего ей хотелось обсуждать финансовые дела поместья.
— Я не считала это возможным. Так как это случилось?
Он снова уселся и взглянул ей в лицо.
— Оказался не в то время не в том месте. Я не верю, что вы никогда не задумывались о замужестве. Попытайтесь снова.
— Все мужчины, проявлявшие ко мне интерес, были приятелями моего отца. Если бы вы хорошо знали его, то не посчитали бы брак с одним из его знакомых приемлемым выходом для меня. — Она снова отхлебнула глоток. На этот раз жидкость показалась ей не такой обжигающей, даже приятной. — Я не верю, что вы просто оказались не в то время не в том месте. Попытайтесь снова.
Улыбка озарила лицо Ника, когда он узнал свои собственные слова.
— Чувствительный удар, миледи. — Он откинулся на спинку кресла. — Я расскажу, но тогда и вам придется быть со мной откровенной. Вы уверены, что готовы пойти на это?
«Нет». Но в данный момент она готова была обещать все, что угодно, лишь бы услышать его историю.
— Конечно.
Он с сомнением приподнял бровь, но тем не менее заговорил:
— По причине дьявольского невезения и неправедного суда я, когда был на Востоке, оказался в турецкой тюрьме. — Она коротко ахнула, а он продолжил: — Я пробыл там двадцать два дня, прежде чем Рок отыскал меня и вызволил оттуда. Думаю, просто поразительно, что мне удалось отделаться всего лишь единственным видимым шрамом.
«Какой ужас! Как ему повезло, что Року удалось его найти. А что, если бы его не спасли? Что, если бы ему пришлось сидеть месяц? Год? Какие еще, более ужасные шрамы могли бы быть тогда на его теле? А может, уже есть?»
Ник наклонился вперед, протянув к ней руку. Изабель вздрогнула, когда он кончиком пальца коснулся ее лба между бровями, разглаживая морщинку, которой она не заметила.
— Кажется, воображение унесло вас далеко отсюда.
Она покачала головой, отпрянув от его теплого прикосновения.
— Чепуха. Просто я рада, что вам удалось вырваться из тюрьмы. Как ужасно, должно быть, там было. Хорошо, что у вас есть Рок.
— Не надо все романтизировать, Изабель, — сказал он. — Уверяю вас, я заслужил этот шрам. Но не стоит об этом. Я бы хотел послушать вас. Теперь ваша очередь.
Она удивленно заморгала. «Что он хочет знать?»
— О замужестве.
Здесь необходимо было соблюдать осторожность. Она покачала головой:
— Вы правы, брак мог бы разрешить некоторые из моих проблем… Но я думаю, что он создал бы и немало новых.
Ник коротко рассмеялся и, когда она взглянула на него с удивлением, сказал:
— Прошу прощения. Я просто никогда не встречал женщины, которая так относилась бы к браку.
Изабель сразу же поняла, что он вспомнил «Жемчуга и мантильи».
— Да уж. Не думаю, что встречали.
— И вам не хочется обрести семейное счастье?
— Если бы оно было возможно, я бы не отказалась. — Изабель насмешливо фыркнула, глядя довольно долго в свой бокал, а затем допила его залпом. Теперь ей легче было говорить правду. — Но семейное счастье никогда не казалось мне чем-то реальным.
— Нет?
Она подняла глаза и встретила его испытующий взгляд.
— Ни в малейшей степени. Вы не знали моего отца?
— Не знал.
— Вам крупно повезло. — На мгновение ей показалось, что он собирается сказать что-то в ответ на ее горькие слова. Когда он промолчал, она продолжила: — Он не слишком много времени проводил здесь. Моя мать была отчаянно влюблена в него по какой-то причине… хотя я никогда не могла понять почему. Он был довольно красив, полагаю. Веселый, обаятельный, душа любой компании. Каждый день превращал в праздник. Но когда мы нуждались в нем, его никогда не было рядом.
Можно было еще больше сказать — намного больше, — но Изабель оборвала себя. Лорд Николас Сент-Джон, каким бы прекрасным собеседником ни был, представлял опасность для нее — для всех них, — и ей следовало держать его на расстоянии.
