Шелк для истинной леди - Остен Эмилия

Сюзан, поняв, что ее план вот-вот провалится, придумала еще одно испытание. Она решила заявить на него свои права.

– Пол, пожалуйста, посмотри, там в коробочке должны быть еще булавки. Там, на туалетном столике, ты же знаешь.

Сюзан явно и недвусмысленно показала, что Спенсер – ее любовник. Что он далеко не первый раз в этом будуаре и знает, где лежат щетки, коробочки с булавками и прочие дамские мелочи. Когда Пол принес ей булавки, она нарочно не стала забирать у него коробочку, а вынудила стоять перед ней и подавать по одной булавке Элизе.

Это была сладостная и ужасная пытка. Каждый раз, когда их пальцы соприкасались, Элиза едва заметно вздрагивала, а у Пола прерывалось дыхание. Элиза стояла на коленях в каких-то дюймах от него, а он ничего не мог поделать, чтобы не сделать ситуацию еще хуже. Если он сейчас неприкрыто вступится за девушку, то ее репутация будет навсегда погублена. Господи, какой абсурд! Он заботится о добром имени девушки, которая давным-давно обесчещена! Но Пол все равно не мог так оскорбить ее, нанести такой удар по ее репутации. Оставалось просто стоять и смотреть, надеясь, что она поймет, почему он поступает именно так. В этот момент Пол действительно ненавидел Сюзан. Он даже и не предполагал, что может испытывать столь ужасное чувство по отношению к женщине. Ее поведение было непростительным. Даже продажная девка не позволила бы себе такой фамильярности, как респектабельная миссис Фишер.

Наконец пальто стало сидеть идеально. Элиза поднялась с колен и отступила на шаг, стремясь оказаться как можно дальше от Пола. Она чувствовала, что силы оставили ее. Несколько раз ей пришлось специально уколоть себя булавкой, чтобы не упасть в обморок. Она сразу же поняла, какую ловушку подстроил ей Буден, когда увидела Пола, входившего в будуар. Все части мозаики сложились: Сюзан Фишер, о которой говорили, что она любовница Пола, таковой и оказалась. Буден с ней сговорился, чтобы насолить Элизе. Или Полу? Или обоим сразу?

Чтобы пережить эти полчаса, Элизе потребовалось все мужество и все силы, какие только у нее были. Она безмолвно умоляла Пола молчать и не вмешиваться, но в то же время страстно желала, чтобы он прекратил эту пытку. Разрываемая противоположными страстями, Элиза чувствовала, что еще немного – и рассудок ее помутится. Каждое прикосновение его пальцев заставляло ее содрогаться от ужаса, смешанного с возбуждением, горечь унижения сливалась с гордым желанием выстоять. Элиза готова была убить миссис Фишер, только бы не видеть Пола едва ли не в объятиях другой женщины, и прямо у нее, Элизы, на глазах!

– У тебя никчемные приказчицы, Пол, – проговорила Сюзан, уже осознав, что не сможет заставить их выдать себя. Может, Буден ошибся? Нет, Сюзан чувствовала, что эта девица – Элиза Уивер, кажется? – безумно влюблена в Пола. А вот сам Пол? Он не выдал себя ни жестом, ни звуком.

– Вам что-нибудь угодно еще, леди? – недрогнувшим голосом спросила Элиза.

– Это все, – недовольно ответила Сюзан. – Идите.

Она отпускала ее, как прислугу.

– До свидания, леди, до свидания, мистер Спенсер. – Элиза присела в реверансе и вышла за дверь.

Только оказавшись на улице, она позволила себе застонать.

Пол вернулся в гостиную и заставил себя посидеть еще немного, чтобы его уход не выглядел бегством. Она даже умудрился пообщаться с дамами, правда, не помнил о чем. Когда он вышел на улицу, было уже очень темно, горели газовые фонари, на небе плыла умирающая луна. Полу захотелось завыть, как одинокому койоту.

Вернувшись в магазин, он поднялся в квартиру и напился до потери сознания.

Глава 24

Сюзан ожидала Пола в гостиной. Был еще ранний вечер, когда молодой вдове прилично принимать гостей. Впрочем, в отношении Пола слово «прилично» в доме миссис Фишер было давно отброшено за ненадобностью. Он мог приходить в любое время дня и ночи, никого это уже не удивляло.

Сюзан была прелестна. Пол оценил это, едва шагнув в гостиную. Облаченная в темно-бордовое платье с низким вырезом, отделанное метрами тончайшего кружева, Сюзан действительно походила на богиню. Она протянула руку, и Пол медленно поцеловал ее пальцы – один за другим.

Вообще-то он пришел сделать ей выговор.

– Я не ожидал от тебя такого поведения, – сразу приступил к делу Пол.

Сюзан удивленно приподняла брови:

– О чем речь?

– Я имею в виду твою вчерашнюю выходку, – объяснил Спенсер, сдерживаясь. Его мучило классическое похмелье, которое лишь усугублялось угрызениями совести оттого, что он никак не мог помочь вчера Элизе. Очень хотелось говорить с Сюзан резко, однако голова болела так, что Пол предпочитал не рисковать. – Ты совершенно зря устроила это выступление. Это не театр, Сюзан, с людьми нельзя так обходиться.

– Зря? Не думаю. Во-первых, девица не умеет ничего, что должна бы. Она так копалась, что я удивилась, почему она у тебя работает. – Глаза Сюзан опасно сверкнули. – А во-вторых… По правде говоря, мне не нравится, если мне предпочитают кого-то ниже по положению. Я хотя бы должна об этом не знать.

– Это исключительно твой выбор. – Пол был обескуражен женской логикой и мало что понял из речи Сюзан. Понял одно: извиняться она не собирается. – Как вообще мисс Уивер оказалась здесь?

– О, мне порекомендовал ее твой друг, Буден, – отмахнулась Сюзан. – Пол… Неужели ты действительно считаешь, что продавщица стоит того, чтобы так долго о ней говорить?

Миссис Фишер поднялась с кушетки и подошла вплотную к Полу – так, что он чувствовал запах ее духов, ощущал тепло, и все это неодолимо влекло его. Ах, как бы он хотел, чтобы Сюзан исчезла и на ее месте оказалась Элиза! Но увы, мечтам не суждено сбыться.

– Ты мой, – прошептала Сюзан, обвивая руками шею Спенсера, – я никому не позволю отнять тебя у меня. Никому не позволю меня унижать. – Она прижалась бедрами к бедрам Пола. – Разве тебе кто-нибудь нужен, кроме меня?

– Сейчас нет, – прошептал он в ее полуоткрытые губы, дьявольски усмехнулся и лишь потом поцеловал. Внезапно он ощутил, что так может ей отомстить. Быть с ней, но думать о другой. Что может быть страшнее для женщины?

А она об этом так и не узнает. Но почувствует, ощутит.

Пол провел рукой по спине Сюзан, чувствуя, как любовница еще крепче прижимается к нему. Головная боль отхлынула, как волна; страсть заставила ее удалиться, не попрощавшись. Пол целовал Сюзан так, как будто она была первой и последней женщиной на земле. Ах, если бы он мог так же целовать Элизу… Еще сильнее. Еще нежнее. С Элизой все было бы по-другому.

Лучше.

Пол был в этом уверен.

– Не здесь! – простонала Сюзан, чуть отстраняясь. Глаза ее блестели лихорадочным возбуждением, предвкушение заставляло приоткрывать губы и чаще дышать. – Могут войти слуги!

– Разве тебе есть дело до тех, кто ниже тебя по положению? – вкрадчивым голосом осведомился Пол. Он расстегнул пару пуговок на лифе платья Сюзан и теперь водил пальцами по ее обнаженной коже, заманивая, дразня.

– До этих – есть! – выдохнула миссис Фишер и чуть отстранилась. – Идем.

Путь до спальни был более-менее благопристойным, если не считать пары поцелуев, сорванных украдкой. Наконец любовники оказались в спальне, и там уж Пол дал свободу и воображению, и рукам. Одежда быстро оказалась на полу. Задумав поймать Сюзан в ловушку, Спенсер оказался в ней сам. У страсти не бывает одного заложника – только двое, занимающиеся любовью.

Сюзан шептала его имя, выкрикивала его имя, впечатывала его имя поцелуями. Пол уже не контролировал себя: зарычав, словно дикарь, он практически швырнул Сюзан на кровать и сам оказался сверху. Он яростно целовал эту женщину, которую одновременно жаждал и ненавидел – и не знал, что больше, его ярость или страсть.

Их тела сплелись, из волос Сюзан посыпались шпильки, однако это никого не интересовало, в первую очередь ее саму. Еще немного – и оба достигнут пика наслаждения, испытают величайшее в мире счастье, которое даровано Богом.