Ольга Крючкова - Дуэлянты
– Пожалуй, это то, что нужно…
Барышня принесла увесистый труд Шлимана, облаченный в добротную обложку из натуральной кожи с золотым тиснением.
– Прошу вас, сударь: восемь рублей.
Анатолий тотчас расплатился.
– А могли бы вы упаковать сию книгу должным образом?
– Конечно! – девушка взяла красивый лист специальной оберточной бумаги, ловко завернула в него труд Шлимана, и перевязала алой лентой.
Заполучив сей труд о древностях Трои, да еще и упакованный совершенно дивный образом, Анатолий решил, что вполне готов к встрече с Полиной.
* * *По мере приближения субботы, Полина почувствовала, что начинает волноваться. Конечно, она не была увлечена Анатолием, но помнила его хорошо. Еще в годы юности он был достаточно привлекательным, высоким и крепким юношей, именно такой типаж мужчин и нравился ей. Она невольно вспомнила коварного Григория Вельяминова, мысленно сравнивая двух молодых людей, но… Сравнение сие не годилось, ибо Григория она видела совсем недавно, а с Анатолием, увы, не встречалась почитай как года три.
Но неожиданно, Полину осенило, что Григорий и Анатолий чем-то похожи… Но чем именно она не могла понять? Может быть внешностью? – возможно, ибо оба они – статные, высокие и черноволосые… Или чем-то другим? Немного поразмыслив, Полина пришла к выводу: оба молодых человека относятся к тому разряду мужчин, которые нравятся женщинам, ибо есть в них некая притягательная сила. Полина вспомнила, как в юности, она порой трепетала под пристальным взглядом Анатолия, тот же чувствуя свою силу, оставался весьма довольным.
От набежавших воспоминаний девушке стало не по себе. Она передернула плечиками: «Ах, вот и еще одно подтверждение тому, что мужчины желают властвовать над нами. А как же тогда женская эмансипация?!» Правда, Полина, считая себя девушкой эмансипированной, до конца не понимала значения сего слова.
Ей казалось, что эмансипе должна быть независимой во всем: и в семье, и в суждениях, и в манере одеваться… Ну, уж коли идти до конца, то девицы такового сорта должны быть и финансово независимы от своих родителей. Но по обыкновению, увлекаясь новомодными течениями, петербуржские барышни, впрочем, как в равной степени и других городах, оставались на попечении своих родителей, с жаром разглагольствуя о женской независимости.
Размышления Полины неожиданно прервались: в комнату вошла Антонина Петровна.
– Душа моя, ты подумала, что оденешь в субботу? – поинтересовалась она.
– Нет… А зачем? Достану любой наряд, у меня их – предостаточно.
– Полина, ты меня право удивляешь! – воскликнула матушка. – Вы с Анатолием не виделись столько времени, а ты не желаешь и думать о том, как должна выглядеть! Неужели тебе все равно?
Полина пожала плечами.
– Не знаю… Не то, что бы уж совсем…
– Понятно. Но особого интереса к предстоящей встрече ты не проявляешь. Не так ли?
– Не волнуйтесь, маменька, я обещала вести себя прилично. Я даже спорить ни с кем не стану…
– В этом я не сомневаюсь. Но давай хотя бы подберем тебе платье.
Антонина Петровна решительно направилась к гардеробной, в которую вела дверь прямо из комнаты дочери.
Полина не обратила на матушкин энтузиазм не малейшего внимания уткнувшись в книгу.
Неугомонная Антонина Петровна пересмотрела все наряды дочери и пришла к выводу, что следует обновить гардероб в срочном порядке.
– Едем в салон месье Жуазеля! – объявила матушка.
Полине вовсе не хотелось этого делать.
– Ну, зачем? Если вы так желаете, сейчас что-нибудь подберем. – Полина демонстративно встала и направилась в гардеробную.
– Нет, нет… Это все не годиться! Пойми, Анатолий жил в Германии и прекрасно знает, что носят в Европе.
– Ах, маменька… – попыталась вяло возразить Полина.
– Душа моя, я понимаю, что в последнее время ты пережила разочарование. Но сие не должно отражаться на предстоящей встрече. Если ты будешь столь унылой, да еще и в наряде, который оставляет желать лучшего, то…
Тут Полина встрепенулась, и вялость ее быстро улетучилась.
– Вы хотите сказать, что тогда Анатолий не обратит на меня внимания!
– В некоторой степени: да.
– Ага! Вот опять выбор – за мужчиной! Мое же мнение никому не интересно!. Главное, чтобы я ему понравилась… – Полина разошлась не на шутку.
– Душа моя, не стоит так волноваться, а то у тебя опять начнутся мигрени. Я же обещала тебе: если Анатолий не понравиться тебе, то и говорить не о чем…
– Хорошо. Это мы еще посмотрим: кто кому понравится! – решительно воскликнула Полина. – Где там ваш салон Жуазеля? Едемте!
* * *Модный салон месье Жуазеля пользовался популярностью в Петербурге, особенно у среднего сословия: банкиров, дворян, имеющих собственное дело, и богатого купечества, желающего придать лоск своим дочерям, женам и любовницам. Высший свет, разумеется, не пользовался услугами пронырливого француза, считая одеваться в «сей забегаловке» ниже своего достоинства.
Но Антонина Петровна, не была графиней или княгиней по рождению, и считала, что любезнее и услужливее месье Жуазеля просто нет на свете.
Поэтому, сев в коляску с Полиной, они совершили небольшой променаж, достигнув Фонтанки. Модный салон, расположенный в особняке, построенном почти двести лет назад и доставшийся новому хозяину пронырливому французу в плачевном состоянии, выглядел после недавнего ремонта весьма солидно. Господин Жуазель усвоил одну истину: женщина чувствует глазами, а любит ушами, а посему пригласил лучших французских художников для оформления витрины своего детища. И в довершении к оному был настолько предупредителен с покупательницами, что юные девицы буквально влюблялись в него. Но это не очень огорчало их матушек, оттого что и те млели под словесным елеем француза.
Полина слышала от маменьки, что на Фонтанке появился новый салон, но ей до сего времени не поставлялось такой возможности побывать в оном самолично. Когда Антонина Петровна и Полина вышли из коляски, перед их взором открылась витрина потрясающей красоты. У девушки создалось впечатление, что феи из сказок, о коих читала ей маменька в детстве, непременно одевались именно в таких салонах.
Антонина Петровна заметила дочерний восторг.
– Поверь мне, внутри еще интереснее.
Они вошли в салон, к ним тотчас же навстречу поспешила модистка.
– Ах, сударыни! Мы рады, что вы посетили наш модный салон. Чем могу услужить?
Антонина Петровна смерила взглядом невысокую складную модистку, в речи которой проскальзывал явный французский акцент, ибо грассирующее «р» нельзя не расслышать.
– Не поймите меня превратно, – начала Антонина Петровна, – но я желала бы переговорить с месье Жуазелем.
