Сьюзен Кинг - Пронзенное сердце
Эмилин поразилась:
— Так значит, ты знал все, что происходит с нами?
Черный Шип пожал плечами.
— Главный магистрат имеет глаза и уши по всему княжеству, миледи. Когда прошел слух о твоей помолвке с Уайтхоуком, я решил, что не имею никакого права отдавать дочь друга в жены этому порочному человеку. Я хорошо помню свой долг.
— А как ты узнал, что я заблудилась?
— Я знал, что конвой повезет тебя через долину, поэтому мы с Элриком все время наблюдали за вами, хотя в тумане это было очень трудно сделать. И скоро оказалось, что конвой встретил на пути кое-какие трудности. Сначала мы не могли найти тебя в тумане, хотя слышали очень хорошо — ты все время пищала, как раненый поросенок.
Он снисходительно-ласково улыбнулся девушке, и она тут же ответила улыбкой. На сердце сразу посветлело. Господи милостивый, как же умопомрачительно красивы ее волосы и глаза сейчас, когда их освещает пламя костра! В эту минуту, когда они так улыбались друг другу, мужчина снова ощутил волну желания — он отчетливо понимал, как реагирует на эту красоту его собственное тело. Черный Шип еще не решил наверняка, как ему вести себя с этой женщиной, и подобный поворот в собственных чувствах тревожил его и лишал уверенности.
Брови Эмилин нахмурились — темные и густые, как повязка из собольего меха над чистыми глазами, обращенными прямо в душу, и сердце Черного Шипа ответило на этот взгляд гулкими неровными ударами. Снова помог костер — вечный друг и спаситель; присев на корточки, молодой человек опять принялся тщательно помешивать угли. А в голове в это время бушевал водоворот мыслей и сомнений. Что сказать ей? И как? Открыть всю правду сейчас опасно. Но он чувствовал, что доверяет этой девочке, хотя обычно доверие с трудом находило себе место в его сердце.
— Твое лицо кажется мне очень знакомым. Это странно — ведь я с детства не встречала тебя. — Эмилин вглядывалась, наклонив голову и прищурив глаза; — Это так?
Его улыбка моментально растаяла, сменившись каменной непроницаемой маской.
— Ты видишь во мне моего отца, — спокойно произнес он и присел рядом с девушкой.
— Отца?
— Лорда Уайтхоука.
Она выпрямилась, опустив руки, которыми до сих пор обвивала колени, и недоверчиво взглянула:
— Ты — брат барона Хоуксмура? Он пожал плечами и молча развел руками — это был жест сомнения и раздвоенности.
— Боже милостивый! Так значит, долгие годы ты воевал с собственным отцом? Черный Шип кивнул.
— Это долгая история, миледи. Девушка недоверчиво покачала головой и снова попыталась рассмотреть лицо своего нового друга.
— Да, ты, конечно, очень похож на барона, хотя борода и изменяет черты лица. И глаза у тебя совсем зеленые. — Она нахмурилась и прикусила губу, потом, наконец, решившись, продолжала: — Я надеюсь, что ты мой друг. Черный Шип.
Он отвел взгляд.
— Да, разумеется.
— И ты уверяешь, что в долгу перед моей семьей.
— Да, — ответил он, не понимая, к чему она клонит. — И думаю, что когда доставлю тебя целой и невредимой твоему дядюшке, то отдам этот долг сполна.
— Ты мог бы помочь нам не только в этом. — Глаза Эмилин светились решимостью, а Черный Шип боялся услышать ее слова.
— Освободи моих братьев и сестру из замка барона!
Он в задумчивости провел рукой по густой короткой бороде:
— Ты хочешь, чтобы я их похитил или отбил в схватке? — И в голосе, и во взгляде его сквозило удивление.
Девушка вся сияла в теплом свете огня. Глаза блестели, мягкие локоны рассыпались по плечам, жемчужные зубы белели, розовые губы возбужденно приоткрылись. Она кивнула:
— Можно и так. Для тебя это не будет проблемой.
Черный Шип вздохнул. Он прекрасно понимал, что лучший выход сейчас — это холодный отказ.
— Леди, детям не угрожает ни малейшая опасность. Сдержите свое воображение и постарайтесь рассуждать здраво. У меня нет людей, чтобы взять замок приступом. И где же, кроме того, вы собираетесь их прятать?
— Я же уже объясняла — у родственников в Шотландии.
— А как ты их переправишь туда? — Черный Шип снова перешел на «ты». — И что с ними будет, когда ты уйдешь в монастырь? Подумай, девочка! Им хорошо сейчас. Что, если в Шотландии их не примут? Тогда им придется жить в монастыре — с тобой или с твоим дядюшкой!
— Малышам нужна семья. Кроме того, я же обещала отцу… — Эмилин неожиданно замолчала и вскочила на ноги, взметнув вокруг себя голубую шелковую волну. Некоторое время она возбужденно мерила шагами комнату, потом снова заговорила. Сила чувства и гнева в ее голосе поразила Черного Шипа.
— Я обещала отцу, что никогда их не брошу! — Девушка прижала ко рту крепко сжатый кулачок. Но не смогла сдержать рыданье и бессильно закрыла ладонями лицо.
Не в силах помочь. Черный Шип наблюдал почти с отчаяньем за той, что была ему так дорога. Он взял ее руки в свои, чтобы хоть немного поддержать, и Эмилин доверчиво прижалась к нему. Молодой человек осторожно привлек ее ближе, нежно гладя душистые волосы, ласково похлопывая по плечу — до тех пор, пока приступ отчаянья не начал ослабевать.
— Успокойся, — прошептал он. — Успокойся. Ты же не сделала ничего дурного.
Девушка всхлипнула уже тише и прижала ладони к груди друга.
— Мы с Гаем дали обещание отцу. Но Гая уже тоже нет. Поэтому обещание ложится на меня одну, и я обязана сдержать его.
— Обещание — это святая вещь, — пробормотал Черный Шип в мягкую пелену ее волос. — Я прекрасно понимаю это. Понимаю и то, что потерю отца невозможно восполнить. Но позволь мне повторить: ты не виновата в том, что потеряла детей.
— Я должна чтить память отца и его заветы. — Голос девушки дрожал от волнения. — Это было последнее, что он сумел сказать мне. О Господи! — Она снова заплакала. — Я не вынесу разлуки с ними. А если что-то случится… — она не смогла закончить.
Черный Шип держал Эмилин в своих объятьях и, не переставая, поглаживал ладонью по спине. Приглушенные рыданья сотрясали худенькое тело, и он нежно провел рукой по ее шее, тонкой и беззащитной, как у младенца. Волосы ее пахли дымом и травами, и вся она казалась теплым комочком в его руках. Черный Шип остро ощущал всю силу ее горя и боли.
— Нельзя было забирать их от меня — сквозь слезы прошептала Эмилин.
— Я понимаю, — тихо ответил Черный Шип, — Теперь я понимаю это.
Глава 8
— Ой, Мэйзри! Осторожней, пожалуйста! — сморщившись, умоляла Эмилин. — Я же не овца, не надо меня так скрести!
Мэйзри убрала руки от намыленной головы девушки.
— Поднимитесь-ка лучше, я сполосну волосы, — приказала она.
Встав на колени, Эмилин крепко зажмурила глаза — поток теплой воды хлынул на ее голову, а потом в деревянное ведро. Мэйзри сполоснула волосы своей подопечной отваром розмарина и снова промыла горячей водой, а потом обернула их чистым полотенцем.
