Джорджетт Хейер - Боваллет, или Влюбленный корсар
С тех пор, как кончились те безумные дни на море, многое случилось в ее жизни. Неустрашимая и осторожная, она была сбита с толку. Отец ее скончался, едва только они вернулись домой, оставив ее под опекой своей сестры Беатрисы. Доминика узнала, что она очень богата, что ей принадлежат обширные поместья на юге страны. Нет сомнения, она была очень выгодной невестой. Пока же она жила под крылышком своей тетки и не знала, что ей и думать об этой женщине.
Нельзя было не признать, что донья Беатриса добра, но в ней скрывалось нечто большее, чем ленивое добродушие. Доминика сразу обнаружила, что ее дядя и даже кузен были всего лишь марионетками, во всем повиновавшимися донье Беатрисе. Она начала подозревать, что и ей уготована такая же роль, и при одной мысли об этом вздергивала голову. Донья Доминика, за долгие годы жизни с отцом, привыкшая быть хозяйкой, не могла покорно занять второстепенное место, как не могла смириться со строгостью, в которой жили знатные девушки Испании. Она ясно дала понять, что у нее есть сила воли, и смело приготовилась к буре. Ничего особого не произошло, еще никто не видел, чтобы донья Беатриса выходила из себя. Она только прикрыла сонные веки и продолжала улыбаться.
— Очаровательно, моя милая, очаровательно! Это так тебе идет! — сказала она.
Поставленная в тупик, Доминика пробормотала:
— Что мне идет, тетя?
Донья Беатриса слегка повела веером.
— Такое своенравие, моя милая. Но все это напрасно, совсем напрасно. Ты можешь метать молнии в моего сына, а я слишком стара, чтобы почувствовать это, да и слишком ленива.
Доминика, догадавшаяся к тому времени о планах семейства, решила начать открытую игру.
— Сеньора, если вы прочите меня в невесты вашему сыну, то мне кажется разумным заранее сказать вам, что я с этим не согласна, хотя вам это может и не понравиться.
— Конечно, я хочу, чтобы ты стала его невестой, — спокойно ответила ей тетка. — Но, прошу тебя, дорогая, сядь. Ты так меня утомляешь!
— Так я и думала! — с возмущением воскликнула Доминика.
— Об этом не так уж и трудно догадаться, — сказала донья Беатриса. — Но мы пока подождем говорить о помолвке. Надо соблюсти приличия. Я часто думала, как абсурдно устроен мир, но я никогда не стану нарушать приличия.
— Сеньора!.. Но мне совсем не нравится мой кузен!
Донью Беатрису это ничуть не встревожило.
— Ну, моя милая, это меня не удивляет. Мне и самой он кажется весьма жалким, а ведь это я родила его. Но какое это все имеет отношение к браку? Не совершай эту страшную ошибку, не смешивай любовь и брак. Это не имеет ничего общего.
— А я предпочитаю думать, что имеет, тетя. Я не смогу выйти замуж за человека, которого не люблю.
Тетка зевнула, прикрыв рот веером. Похоже было, что она снисходительно забавляется.
— Послушайся моего совета, моя дорогая, избавься от таких мыслей. Выходи замуж по расчету и люби себе на здоровье, только соблюдай приличия. Заверяю тебя, любовь и брак могут прекрасно ужиться в разных местах. Сейчас ты еще юная девушка и ты обязана быть целомудренной. Все переменится, когда ты будешь надежно пристроена.
Доминика вздрогнула и с трудом подавила смех.
— Сеньора, неужели вы советуете мне выйти за моего кузена, чтобы потом я могла спокойно искать себе любовника? — спросила она.
— Конечно, девочка, если только тебе этого захочется. Только прошу тебя, соблюдай приличия. Скандалы отвратительны, никогда не следует навлекать на себя опасность, особенно в таких тонких делах. Посмотри, например, на меня.
Доминика, потрясенная до глубины души, и в самом деле посмотрела на нее.
— Тетя!
— А что такое? — поинтересовалась донья Беатриса, на мгновение поднимая глаза. — Не думаешь же ты, что я вышла за твоего дядю по любви, а?
Доминика почувствовала себя юной и глупой, и это ощущение ей совсем не понравилось.
— Не знаю, сеньора, но что до меня самой, так я несобираюсь замуж за моего кузена. Он… Он… короче, он мне не нравится.
Тетка посмотрела на нее — очень терпимо, но один этот взгляд показался Доминике таким нахальным, что она больше ничего не смогла сказать.
Покончить с этим делом оказалось очень непросто. Дон Диего проявлял к ней повышенное внимание, был глух к отказам, так же, как и его мать не воспринимала возражения. Доминика все чаще касалась кольца с гербом Боваллета, надежно спрятанного у нее на груди, и только дергала плечом в ответ на настойчивые ухаживания дона Диего.
Иногда, оставшись одна, она подолгу смотрела на кольцо и вспоминала, как Ник дал ей его, какие слова при этом говорил. Тогда, под влиянием его сильной личности, она верила ему. Даже сейчас, когда она вызвала в с воем воображении образ Боваллета, и снова видела его смеющееся лицо, прежняя вера мало-помалу возвращалась к ней. К сожалению, это не могло длиться вечно. Там, в открытом море, все казалось реальным; здесь, в суровой Испании, ей думалось, что романтическое приключение просто приснилось ей, и если сердце продолжало лелеять тайную надежду, то ум отвергал ее, и девушка знала, что появление Боваллета в Испании невозможно.
Скорее всего, он уже забыл ее. Может быть, как раз в эту минуту он подтрунивает над какой-нибудь английской леди так же, как когда-то над ней. Но ведь он сказал: «Я не забуду», и он не шутил…
Доминика думала, что бы сказала ей тетка, узнай она хотя бы половину случившегося. Любой другой человек пришел бы в ужас, размышляла она. Доминика никак не могла представить себе донью Беатрису, вышедшую из себя. Наверное, она посмеялась бы над этим романтическим увлечением; она, у которой в свое время бывало столько любовников, могла бы даже посочувствовать своей племяннице, но было совершенно ясно, что она не позволила бы этим выдумкам помешать браку Доминики с Диего.
Понимая все это, Доминика с самого начала была очень осторожна и постаралась скрыть от тетки этот отрезок своего прошлого. Она разыграла восхитительное безразличие к Боваллету, зная, что такое отношение будет наименее подозрительным. Она говорила, что считает, будто его могущество переоценивают, разумеется он ничем не отличается от всех остальных людей. Не только осторожность заставляла ее быть такой сдержанной, девушка содрогалась при одной мысли довериться своей тетке. Доминика думала, что донья Беатриса похожа на улитку — позади себя она оставляла липкий яд. Все, к чему она прикасалась, оказывалось оскверненным, любая добродетель становилась глупой, а грехи вызывали у нее лишь снисходительную улыбку.
Донья Беатриса с самого начала шокировала племянницу своими взглядами на религию. Когда оказалось, что Доминика слишком редко ходит к мессе, донья Беатриса указала ей на это упущение, сказав девушке, что разумнее было бы регулярно посещать службу.
