Энн Бэрбор - Вернуть прошлое
– Лайза, извините меня. Мне очень жаль. Я пришел сюда не за тем, чтобы ссориться с вами.
– Так зачем же вы пришли сюда?
В ту же секунду, когда эти слова сорвались с ее губ, она бы с радостью откусила себе язык. Чад ничего не ответил, но словно электрический разряд проскочил между ними. У Лайзы перехватило дыхание. И в следующее же мгновение Чад выпустил ее руку только для того, чтоб одной своей рукой обвить ее талию, а другую погрузить в ее беспорядочно сбегавшие на шею локоны. Она издала невнятный возглас протеста, когда он притянул ее к себе. Лайза замолкла, и невольная дрожь счастья пробежала по всему ее телу, когда сильные и ищущие губы прижались к ее губам.
Безотчетно ее руки порхнули вверх, чтобы обнять его, и она всем телом прижалась к нему. Его губы оторвались от ее рта лишь для того, чтобы легче птичьего пера коснуться ее глаз, щек и висков. Лайза едва дышала, и воля ее была сломлена. И когда его рот снова вернулся к ее губам, они с радостью раскрылись ему навстречу.
Опустившись с Лайзой назад на скамейку, он еще теснее прижал ее к себе и прошептал:
– О Господи… – Голос его был почти что стоном. – Ты терзаешь меня, Лайза.
При этих словах Лайза опомнилась – она мгновенно вырвалась из рук Чада. У нее было такое чувство, словно ей дали пощечину. Она вскочила со скамейки и с невнятным возгласом стремглав умчалась домой, оставив Чада смотреть ей вслед.
ГЛАВА 11
– А в четверг, – сказал Джем Дженуари, – мистер Дэвентри провел почти весь день в Лиммерсе в обществе Чарльза Саммерсби.
– Саммерсби? – переспросил Чад. – Мне незнакома эта фамилия.
Оба они сидели в кабинете Чада на первом этаже арендованного им дома. Чад в изумлении смотрел на своего лакея, с присущей ему элегантностью расположившегося в кресле напротив письменного стола хозяина. И дело было вовсе не в том, что теперь он был одет в темную ливрею камердинера – просто, глядя на него, можно было подумать, что это гость джентльмена, заглянувший мило и непринужденно поболтать за бокалом вина. Его речь волшебным образом трансформировалась, лишившись жаргонных словечек и акцента простонародного наречия, на котором он говорил в день своего появления на Беркли-сквер. Джем объяснял это своим природным талантом к мимикрии.
– Саммерсби, – пояснил Джем, взглянув в потертую записную книжку, которую держал в руках, – это развратная злобная мелкая бестия, которая шныряет, как хорек, по задворкам высшего света. Он холит себя, словно он – дорогой голландский тюльпан, и благодаря своей респектабельной внешности ему иногда удается пролезть в разные престижные щели, но он, несомненно, скверный человек. И опасный. Или, по крайней мере, мог бы быть им, не будь он таким трусом. Его излюбленное лакомство – юнцы с тугими кошельками из провинции, которых он обирает до нитки, но ходит слух, что он готов на что угодно – только заплати. Правда, пока речь не зайдет о насилии. Он закоренелый сплетник, что, безусловно, делает его особенно притягательным для хозяек лондонских домов рангом пониже.
– Сплетник, говоришь… – задумчиво проговорил Чад. Он оперся обоими локтями о стол и сплел пальцы – М-м… Что-нибудь еще?
– Как оказалось, Дэвентри знается с некоторыми из дружков Саммерсби, занимающимися темными делишками. И говорят, он частенько использует их для всяческих неблаговидных поручений в обмен на разные «милости» типа пачек поддельных банкнот – или подкидывает им излишек юнцов, которых у него самого просто не хватает рук обобрать. А недавно, – Джем замолк и нахмурился, – он принимал в высшей степени пикантных посетителей в довольно неурочный час.
– Пикантных? Что ты имеешь в виду?
– Некоторые из них – это слуги, работающие в самых разнообразных лондонских домах. Другие сидят на мелких должностях в Сити – в основном в финансовой сфере. Вот здесь их имена, – Джем указал на свою записную книжку.
Чад откинулся на стуле.
– Чрезвычайно любопытно, – он кивнул в знак согласия. Глаза Чада сузились, и взгляд стал зорче, когда он смотрел на Джема. – Твоя информация просто исчерпывающая. Интересно, как тебе это удалось?
Лицо Джема было непроницаемым.
– У меня есть свои источники, сэр.
– Скорее всего, даже целая сеть. Как тебе удалось раскинуть ее так быстро? Или, может, она существовала и раньше?
Чад был награжден взглядом, полным такого изумления, что чуть не рассмеялся.
– А еще мне пришло в голову, – продолжил он, – что твои знания по поводу Джайлза Дэвентри и стиля его жизни на грани энциклопедических. Я не верю, что такое изобилие информации ты мог добыть всего за несколько дней.
Джем неторопливо встал и положил маленькую книжечку в карман своего жилета. Затем он взглянул на часы из золоченой бронзы, стоявшие на каминной полке, и сказал:
– Посмотрите на часы, сэр. Вам нужно вставать и одеваться к музыкальному вечеру у Вудкроссов.
С этими словами он повернулся и открыл дверь, ожидая Чада. Брови его были приподняты, а поза стала такой горделивой, что это сделало бы честь любому дворецкому в Мэйфэйре. Чад поколебался, но потом, решив не настаивать на этой теме, шутливо и чуть надменно кивнул, как и подобает хозяину, и вышел из комнаты.
Поднявшись в спальню, он позвонил, чтобы ему принесли горячей воды, а сам подошел к окну, выходящему в сад на заднем дворе. Его мысли – как это часто случалось в последнее время – устремились к событию, когда несколько вечеров назад он вот так же посмотрел из окна и увидел Лайзу, сидевшую в полосе лунного света, бледную и неподвижную, как мраморная статуя.
И он, наивный, помчался в сад в погоне за миражом, сотканным прихотливым светом луны! На что он надеялся? Уж ему ли не знать, как он будет реагировать на ее близость. Благоуханная красота сада застала врасплох его чувства, а ее близость довершила их победу. И воспоминание о том, как он держал ее в своих объятиях, о ее нежных губах до сих пор причиняло ему мучительную боль.
И, кажется, она отвечала на его чувство. Всего одно короткое мгновение Лайза прямо-таки таяла от счастья в его руках, такая нежная, женственно-мягкая, прежде чем оттолкнула его. В призрачно-серебристом мерцании лунного света, разлитого вокруг них, гнев блеснул в ее глазах, как острие бритвы.
Он пожал плечами. Чего еще он мог ждать? Он уже давно понял, что ее ярость и презрение не ослабели – они остались прежними, как и в те времена, когда она повернулась к нему спиной. И у него вовсе нет желания вновь стать жертвой ее чар.
В соседнем доме Лайза уже начала готовиться к званому вечеру в доме лорда и леди Вудкросс. Глядя хмуро на платье цвета морской волны, принесенное для нее, она невольно слышала разные звуки, говорившие о том, что все в доме заняты подготовкой всего необходимого для вечернего визита дам семейства Рашлейков. Сегодня лорд и леди Вудкросс устраивали свой ежегодный музыкальный вечер. Леди Вудкросс всегда принимала гостей с размахом и роскошью – давая сто очков вперед любой хозяйке салона в Мэйфэйре по части убранства дома, развлечений и угощения приглашенных. Сегодня ожидались самые сливки высшего общества. И поэтому так много времени и усилий было потрачено на то, что наденут дамы из Рашлейк-хауса на званый ужин. После бесконечных обсуждений и даже споров, поездок к модисткам семейство Рашлейков пришло к согласию.
