Мэри Макбрайд - Струны сердца
Стрелок обиженно замолчал, а мексиканцы беззлобно рассмеялись. Гидеон задумался. Семья. В устах Дуайта это слово прозвучало как фальшивый звук треснувшего колокола. Когда-то кузен, взяв его, десятилетнего пацана, за шкирку, посадил на коня, и с : тех пор его жизнь превратилась в сплошное бегство от закона. Этому бегству уже двадцать лет. С небольшими перерывами на то время, когда он был с Корой или сидел в тюрьме. Всемогущий Боже! Как же он устал все время скрываться!
Сухая ветка можжевельника вспыхнула, полыхнув бирюзовым отсветом. Ясноглазая! Какой огонь пылал в ее глазах, когда она влепила ему пощечину!
Мать Хани, должно быть, уже посадила ее в поезд и увезла в Санта-Фе. Кейт Логан явно не из тех, кто позволит своей дочери жить во лжи, и наверняка обо всем ей рассказала — о том, что он действует на стороне закона, выполняя план Рейса Логана, что идея выкупа принадлежит не ему, что он не хочет разрушить ее жизнь, потому что любит ее…
Хотя, по всей видимости, последнее он уже сделал. Что, если она забеременела? Помнится, она сама высказала такое предположение — с несколько задумчивым, явно довольным видом. Ему не следовало поддаваться искушению. В тысячный раз он корил себя за это и в тысячный раз не мог отделаться от воспоминаний о минутах наивысшего блаженства.
Если у нее и правда будет ребенок, пусть уж лучше вырастет Логаном, а не Саммерфиддом. У Кейт Логан достанет решительности убедить в этом свою дочь.
Надо вспомнить, что ему говорила Кейт. Что-то насчет того, что ему нужен ангел, который был бы с ним рядом. Мысль замечательная, но разве она не поняла, что он уже обречен? Или она, подобно Хани, думает, что ее дочь сможет вырвать его из ада и вознести на своих белоснежных крылах прямехонько в райские кущи?
В самом деле, а какое у него будущее? Он уже не едет в Канзас с его привольными кукурузными полями. Но и в тюрьму не вернется. Это он знает твердо. А ведь мог бы зажить с Хани совсем другой жизнью. Но теперь ее с ним нет, и следует хорошенько обдумать свою дальнейшую жизнь.
Гидеон поднялся и, подсев ближе к кузену, тихо сказал:
— Вижу, Дуайт, тебе понравилось получать выкуп. Так почему бы тебе не послушать, что я расскажу об одном богатеньком банке в Санта-Фе?
— Слушаю тебя, кузен. Я весь внимание.
Гидеон начал рассказывать, немного сгущая краски, о банке — о его вкладах, удобном местоположении в тихой улочке, о практически полном отсутствии охраны.
Излагая свой план ограбления, Гидеон видел, как заблестели глазки Дуайта. Совсем как у изголодавшегося медведя, обнаружившего дупло с медом.
Вот тебе месть за Кору! — подумал Гидеон со злорадством, но тут же опомнился. Если рассуждать здраво, Дуайт оказал ему услугу, сбежав с Корой. Однако кузен бросил его, раненного, и он попал в руки правосудия. Это предательство освобождало Гидеона от угрызений совести: не он должен кузену, как недавно намекал тот, должок как раз за Дуайтом.
— Дельце, похоже, не такое уж трудное. А как поделим деньги? — Дуайт кивнул в сторону сидевших вокруг костра бандитов.
— Половину — семье, — лениво усмехнулся Гидеон, — а остальное твои парни пусть сами поделят между собой.
— Подходит. А вы, ребята, что скажете?
Гидеон не ошибся, подумав, что «ребята» согласятся, — они действительно дружно закивали головами: знали, что несогласие могло стоить им либо пули в голову, либо ножа в спину.
— Значит, завтра, — сказал Гидеон.
— О'кей!
Так-то, банкир, подумал Гидеон. Несмотря на неожиданное вмешательство вашей прелестной дочки, я свою часть сделки выполню — приведу черную овечку на заклание. А потом исчезну. Даже не возьму наличности, которая мне понадобится, чтобы пересечь границу. Если только в перестрелке меня не настигнет пуля. А если останусь жив — просто скроюсь, и всё. Навсегда. Потому что люблю ее. Потому что уже слишком поздно уповать на ангелов.
Костер догорал. Пьяных бандитов сморил сон. Только Гидеон бодрствовал. Неожиданно ему почудилось какое-то движение возле лошадей. Он прислушался, встал и осторожно подкрался к тому месту, откуда доносился шорох.
Увидев в лунном свете мирно пасущегося Нарцисса, он тихо выругался. Что за сумасбродная девчонка! Что она здесь делает? Хочет забрать обратно выкуп?
— Хани, — тихо позвал он, готовый к тому, что в ответ может раздаться вы стрел.
Голова девушки показалась из-за густых зарослей можжевельника.
— Гидеон? Это ты? — Хани бросилась ему в объятия.
— Какого черта ты здесь делаешь, ясноглазая? — прошептал он.
— Я должна была предупредить тебя. Мой отец…
— Тише. — Он прижал ее лицо к груди, опасаясь, что Дуайт или кто-нибудь из его шайки могут услышать. — Иди в пещеру, там поговорим. Я только расседлаю Нарцисса.
— Прости, что ударила тебя сегодня утром, Гидеон. Я думала…
Гидеон приложил палец к губам, призывая ее замолчать, потом, вскинув на плечо седло и обняв Хани за талию, повел ее к пещере.
— Я еще не встречал женщины, которой бы так нравилось спать под открытым небом. Эд, дорогая, тебе не приходило в голову, что это можно делать и у себя дома на заднем дворе?
— Без тебя — не могу. Мне нравится спать под открытым небом с тобою, Гидеон.
Он только хмыкнул в ответ.
— По правде говоря, мне нравится спать с тобой в любом месте — под звездами, в комнатушке в Керрилосе. Здесь.
Когда они достигли пещеры, Гидеон сбросил седло и привлек Хани к себе.
— Если бы у тебя имелась хоть капля разума, Хани Логан, ты бы сейчас нежилась в Санта-Фе в своей чистенькой кроватке. Тебе бы снились сладкие сны, в которые мне вход запрещен.
— А если бы у тебя имелась хоть капелька разума, Гидеон Саммерфилд, ты бы перестал ворчать и поцеловал меня.
Но у Гидеона уже не было даже этой капельки. Она испарилась в тот самый момент, как он увидел Хани. С легким стоном он прильнул к ее губам, растворившись в их мягкой, теплой податливости.
Хани первая прервала поцелуй.
— Мне нечем дышать.
— Тогда будет лучше, если я перестану тебя целовать. Не хочу отвечать за твою преждевременную смерть.
— Я не это имела в виду, и ты прекрасно знаешь, о чем я… А ты чувствуешь то же самое?
— Не совсем, — тихо засмеялся он и приложил ее руку к своему сердцу. — Вот что ты со мной делаешь. И гораздо больше того.
Усмехнувшись, Хани провела рукой вниз от пряжки ремня.
— Больше?
Гидеон поднял ее на руки и вошел в пещеру. Там он сел, прислонившись к деревянной обшивке шахты, и посадил Хани себе на колени.
— А теперь скажи, почему ты явилась, мисс Ни-капли-разума? Возомнила, что сможешь отнять у пятерых отчаянных головорезов десять тысяч долларов?
