Лиза Клейпас - Люби меня в полдень
Перед Рэмси-Хаусом царила привычная суета — лакеи, садовники и конюхи возвращались в дом после целого дня работ. Животных загоняли в сарай, лошадей вели в конюшню. Кристофер задержался на подъездной дорожке всего на одно мгновение, но успел за это время оценить ситуацию. Он почувствовал себя лишним в этой обстановке, незваным гостем.
Решительно настроенный на то, чтобы его визит был кратким и закончился именно так, как он предполагал, Кристофер подъехал к парадному входу, позволил лакею забрать поводья и широким шагом направился к двери.
К Фелану подошла экономка, чтобы поприветствовать его, и он сказал, что хотел бы увидеть Беатрис.
— Сейчас вся семья ужинает, сэр… — начала экономка.
— Меня это не волнует. Или приведите ко мне мисс Хатауэй, или я найду её сам.
Он уже решил для себя, что домочадцы Хатауэйев не станут отвлекать его внимание или направлять по ложному пути. Вне всякого сомнения после лета, проведённого с агрессивной собакой Кристофера, они без колебаний отдадут ему Альберта. Что касается Беатрис — Фелан даже надеялся на то, что она попытается его остановить, и тогда он выскажет всё, что думает.
— Вы не хотите подождать в гостиной, сэр?
Кристофер молча покачал головой.
Встревоженная экономка ушла, оставив его в холле.
Не прошло и минуты, как появилась Беатрис. На ней было белое платье, сшитое из тонкой ткани, струящейся ниспадающими складками, лиф замысловатым образом облегал округлые формы её груди. Полупрозрачная ткань в области декольте и на плечах придала Беатрис такой вид, будто она сама была из этого белого шёлка.
Для женщины, укравшей его собаку, Беатрис держалась удивительно спокойно.
— Капитан Фелан.
Она остановилась перед ним и присела в грациозном реверансе.
Кристофер зачарованно уставился на девушку, пытаясь не дать остыть своему праведному гневу, но тот ускользал, словно песок, просачивающийся сквозь пальцы.
— А где ваши бриджи? — услышал Фелан свой охрипший голос.
Беатрис улыбнулась.
— Я подумала, что вы можете вскоре приехать к нам за Альбертом, и мне не хотелось оскорблять вас своим мужским одеянием.
— Если вы так заботились о том, чтобы не оскорбить меня, вам следовало бы дважды подумать, прежде чем насильно уводить моего пса.
— Я не уводила его насильно. Он пошёл со мной добровольно.
— Кажется, я говорил вам держаться от Альберта подальше.
— Да, я знаю, — в голосе её звучало раскаяние. — Но Альберт предпочёл остаться здесь на лето. Кстати говоря, ему это пошло на пользу. — Беатрис сделала паузу, разглядывая Фелана. — Как вы себя чувствуете?
— Мои силы на исходе, — резко ответил Кристофер. — Я только что вернулся из Лондона.
— Бедняга. Должно быть, вы голодны. Поужинайте с нами.
— Спасибо, но я откажусь. Всё, чего я хочу, — забрать своего пса и уехать домой. — «И напиться до потери рассудка». — Где Альберт?
— Он сейчас будет здесь. Я попросила нашу экономку привести его.
Кристофер моргнул от удивления:
— Она его не боится?
— Альберта? Конечно же, нет, его все обожают.
Саму идею о том, что кто-то — хоть кто-нибудь — мог обожать невыносимого питомца Кристофера, было трудно принять. Приготовившись получить список с перечислением предметов, которым нанёс ущерб Альберт, Фелан озадаченно посмотрел на Беатрис.
А затем вернулась экономка, и рядом с ней трусила послушная, ухоженная собака.
— Альберт? — удивлённо сказал Кристофер.
Пёс посмотрел на него, подёргивая ушами. Выражение на усатой морде изменилось, глаза заблестели от возбуждения. Не колеблясь, Альберт бросился к хозяину со счастливым повизгиванием. Кристофер опустился на колени, схватив в охапку довольно извивающуюся собаку. Альберт беспрестанно вытягивался, чтобы лизнуть Кристофера, скулил и вновь садился.
Кристофера поразили чувства родства и облегчения, которые он испытал. Притянув ближе к себе тёплое, небольшое тело пса, Фелан пробормотал его имя и от избытка чувств слишком сильно приласкал Альберта, и тот завыл и начал дрожать.
— Я скучал по тебе, Альберт. Хороший мальчик. Хороший, — не в силах сдержаться, Кристофер прижался лицом к жёсткой шерсти пса. Фелана мучило чувство вины, тот факт, что даже несмотря на то, что он оставил Альберта одного на всё лето, пёс встретил его с такой неподдельной радостью. — Меня не было слишком долго, — пробормотал Кристофер, глядя в карие глаза, в которых отражались сильные эмоции. — Я больше не оставлю тебя одного. — Он поднял взгляд на Беатрис. — Было ошибкой уехать без него, — резко сказал Крис.
Беатрис улыбнулась ему.
— Альберт не будет таить на вас обиду. Заблуждаться присуще человеку, а собаке — прощать.
Не веря сам себе, Кристофер почувствовал, что уголки его рта складываются в ответную улыбку. Он продолжил гладить пса, который был здоров и ухожен.
— Вы хорошо о нём заботились.
— Альберт ведёт себя намного лучше, чем прежде, — отозвалась Беатрис. — Теперь вы можете брать его с собой, куда угодно.
Поднимаясь на ноги, Кристофер посмотрел на неё сверху вниз.
— Почему вы это сделали? — мягко спросил он.
— Он стоит того, чтобы ему помочь. Это каждому ясно.
Понимание, возникшее между ними, вдруг стало невыносимо пронзительным. Сердце Кристофера билось сильными, неровными ударами. Как привлекательна была Беатрис в этом белом платье! В ней чувствовалась женщина — настоящая, здоровая женщина, чего нельзя было сказать о лишённых внутреннего живого содержания, выхолощенных, лондонских светских львицах.Фелан подумал, каково это будет — находиться с ней в одной постели, наслаждаться её телом, и будет ли она такой же откровенной в своих желаниях, как была во всём остальном.
— Останьтесь на ужин, — попросила Беатрис.
Крис отрицательно замотал головой.
— Я должен ехать.
— Вы уже поужинали?
— Нет. Но я что-нибудь найду дома, в кладовой.
Альберт сел и стал внимательно наблюдать за ними обоими.
— Вам нужно как следует поесть после такого долгого путешествия.
— Мисс Хатауэй…
Но тут голос его прервался, поскольку Беатрис взяла обеими руками его за руку, — одной за запястье, другой за локоть. И мягко потянула за собой. Он ощутил растущее желание, его тело с готовностью отозвалось на её прикосновение. Раздосадованный и возбуждённый, Кристофер посмотрел в тёмно-голубые глаза Беатрис.
— Я не хочу ни с кем разговаривать, — попытался воспротивиться он.
— А вы и не будете. Это совершенно нормально. — Ещё один небольшой приглашающий рывок. — Пойдёмте.
