Дина Джеймс - Сцены страсти
Кто-то в зале восхищенно свистнул. Этот звук разрушил магию момента. Внезапно испугавшись, Миранда подняла глаза.
Ромео отошел от балкона в центр сцены.
– «Спокойный сон очам твоим, мир – сердцу.
О, будь я сном и миром, чтобы тут
Найти подобный сладостный приют».
Вновь раздался свист, и Шрив сделал знак кому-то за кулисами. Занавес опустился.
Миранда прижала руки к груди и с трудом начала спускаться вниз по лестнице, чувствуя, как в животе у нее все переворачивается. Фредерик схватил ее за руку.
– Сюда, детка. Сейчас поднимут занавес. Поклонись пониже. Дай им возможность увидеть твою грудь.
Девушка со стоном вырвалась у него из рук и бросилась прочь из театра. На заднем дворе она почти упала на ящик со стружками и бумагой, и из нее вышло все, что она съела перед спектаклем. Она больше никогда не позволит подвергнуть себя таким мучениям. Никогда.
Дверь у нее за спиной открылась. Оттуда донеслась музыка, потом неожиданно смолкла.
– Миранда?
Миранда прислонилась к стене и сквозь слезы посмотрела на него.
– Здесь я.
Шрив сразу почувствовал неладное.
– Надеюсь, ты не испачкала костюм?
– Чудовище, – выдохнула она.
– Я? – Он развел руками и удивленно посмотрел на нее. – Почему я чудовище?
– Ты заставил меня есть.
– Отныне можешь ничего не есть. Я даже запрещаю тебе есть перед спектаклем.
– Ты заставил меня выйти на сцену перед всеми этими людьми.
– И ты играла очень хорошо. А будешь еще лучше.
Миранда осторожно покачала головой, боясь, как бы это движение не вызвало у нее новый приступ тошноты.
– Я клянусь Тебе, что никогда, никогда… Шрив протянул ей свернутое полотенце.
– Вытри губы.
Она взяла полотенце и с удивлением обнаружила, что оно было влажным и прохладным, но когда она собралась вытереть им лицо и шею, Шрив забрал его и подал ей стакан воды.
– Прополощи рот и постарайся не размазать грим. Через пару минут мы должны вернуться на сцену. Майк и Джордж немного затянут свою дуэль, чтобы ты могла взять себя в руки.
Он настоящее чудовище. Он хочет, чтобы она доиграла роль до конца. Она не будет этого делать. Миранда попыталась ускользнуть от него.
– Не делай этого, – предупредил он ее. – У меня нет времени бегать за тобой по улице. Лучше прополощи рот. – Он осмотрел ее с ног до головы в тусклом свете фонаря и спросил: – Так ты не испачкала костюм?
Ужасное смущение охватило ее; она покраснела, но инстинктивно расправила плечи.
– Я не испачкала ваш драгоценный костюм, мистер Катервуд. Несмотря на ваши старания, могу заметить. Это вы заставили меня есть.
– Ты уже говорила мне об этом, и я признал свою ошибку. Давай не будем все повторять сначала. Я вижу самообладание уже вернулось к тебе. – Он повлек ее к двери.
– Нет.
– Да. Теперь уже будет легче, обещаю тебе. В конце тебе не придется говорить длинные монологи. Мы сократим финал, но только на сегодня, – добавил он. – В следующий раз ты сыграешь все полностью. До последней строчки.
– Следующего раза не будет.
– Конечно, будет. В первый раз все испытывают страх перед сценой, но потом это проходит. Пойдем.
– Я не могу. Я не могу выйти на сцену.
Шрив обнял ее за плечи, помогая подняться по ступенькам лестницы. Его сильная рука распахнула тяжелую дверь.
– По правде говоря, ты хорошо держалась на сцене. Когда ты забывала о публике и смотрела на меня, ты играла достаточно убедительно. Упорная работа может сделать из тебя вполне сносную актрису.
Дверь на сцену еще не закрылась, как из-за кулис вышла Ада и поспешила к Миранде.
– Бедная девочка. Я говорила ему, что тебе не надо есть.
– Он хочет, чтобы я все равно продолжала играть, – устало произнесла Миранда. – Скажите ему, что я не могу. Скажите ему…
– Успокойся, девочка моя…
– Напрасно ты начинаешь хлопотать вокруг нее. Она еще не сыграла свою роль. – Шрив повлек обеих женщин за кулисы, где их и увидел Майк. Улыбнувшись, больше своим друзьям, чем публике, он сделал выпад, выбил рапиру из рук Джорджа и послал свое оружие в тело противника.
Джордж со стоном упал; его пальцы потянулись к клинку, потом он протянул руку опустившемуся на колени Майку, прощая своего храброго и мужественного противника. Публика захлопала и одобрительно засвистела. Оба актера поднялись и вышли на поклон. Занавес опустился.
– Я не могу, – запротестовала Миранда. – Я в самом деле не могу.
Шрив махнул рукой рабочему сцены. Над их головами начала медленно опускаться декорация. Джордж и Майк вскочили и принялись ее устанавливать. От удивления Миранда широко открыла глаза. Это была кровать, та самая, которая была на борту «Алмазной королевы» в сцене из «Гамлета». Стоявшая за спиной Миранды Ада стала снимать с девушки ее бархатный халат.
– Нет! – Миранда вцепилась в свой костюм. – Нет, в этой сцене я должна быть в этом костюме. Мы так репетировали. О нет, нет!
От испуга она перешла на крик, но Шрив обнял ее и закрыл ей рот поцелуем. Не выпуская ее из своих объятий, он отнес ее на середину сцены.
Она отчаянно колотила кулаками его по спине и пинала ногами.
– Ты мне лгал, – возмущенно выдохнула она. – Ты – лжец, лжец.
Шрив взглянул ей в глаза.
– Только ударь меня, и я тебя уроню. – Чтобы показать реальность своей угрозы, он слегка разжал руки. Испугавшись, Миранда обхватила его руками за шею, и в этот момент занавес поднялся. Публика одобрительно зашумела и захлопала.
– «О, моя жена, Джульетта». – Шрив отнес ее на кровать и опустился рядом с ней. Кровать была жесткой – обычная доска, покрытая бархатным покрывалом. Но Миранду больше всего беспокоило то, что во время ее борьбы со Шривом ее юбка задралась почти до колен. Она попыталась сесть, чтобы прикрыть ноги.
Шрив прижал ее к подушкам. Они были разложены как-то неудачно, потому что ей пришлось изогнуть спину, и от этого ее грудь стала особенно хорошо видна.
– Давай говори свои слова, – прошептал Шрив. – Говори же.
Ненавидя его всеми фибрами своей души, она покачала головой.
– Нет.
– Говори. – Он наклонился и поцеловал ее – страстно, требовательно. Его язык проник ей в рот, руки сжали ее талию. Публика оживилась.
– Говори же, – прошипел он, – или я стащу с тебя платье.
Она уставилась ему в лицо, чувствуя его жестокую решимость.
– Говори. – Его рука потянула платье вниз. Миранда услышала, как затрещали нитки.
– «Ты хочешь уходить? – Ее голос обрел силу. – Но день не скоро: то соловей – не жаворонок был».
Сцена седьмая
Так поступлю не то что из любви, А ради тайных замыслов моих.[15]
