Барбара Картленд - Дар любви
— Он — моя судьба, — только и сказала Бриджит.
Грэгор что-то проворчал. Он будто почувствовал, что Евгения смотрит на него, оглянулся и неожиданно
подмигнул ей.
— Мы наверняка поладим, как старые друзья, — сказал он. — А почему бы и нет, цветочек?
Отвращение — других чувств Евгения сейчас не испытывала. Отвращение к Грэгору, отвращение к себе самой. Отныне и до конца она должна жить с горьким сознанием того, что была беспросветной дурой, потому что ради пустой фантазии разрушила всю свою жизнь.
Глава 10
Евгения стояла на набережной, прислушиваясь к плеску моря и пытаясь разглядеть в темноте очертания стоящих в гавани кораблей. Холодный ветер трепал поля ее капора — точнее, капора Бриджит. Грэгор решил, что во время путешествия Евгения не должна выглядеть, как знатная дама. По какой-то причине он опасался, что она может привлечь к себе внимание. Евгения не понимала, в чем суть его опасений. Ведь ее никто не ищет. Возможно, Грэгору всегда мерещилось, что его преследуют.
Бриджит с готовностью отдала свой простой коричневый капор и самую плохую накидку, надев на себя теплый шерстяной плащ Евгении с капюшоном. При этом она не преминула заметить, что в нем она чувствует себя герцогиней.
Они обменялись одеждой прямо в почтовой карете, которая доставила их в порт из Ипсвича, где они продали лошадей и двуколку. Евгения очень устала и пыталась уснуть, прислонившись к пропахшей плесенью спинке сиденья. Но как только она закрывала глаза, перед ней тотчас возникал образ маркиза, каким она видела его в последний раз — с каменным, ничего ни выражающим лицом.
Карста прибыла в гавань, когда уже начало темнеть.
Грэгор накормил их ужином в таверне «У старого моряка».
- Может, это наш последний ужин до тех пор, пока маркиз не переведет деньги! — провозгласил он, вгрызаясь в окорок.
Затем Грэгор с Бриджит ушли на поиски лодочника, который согласился бы переправить их на французский фрегат, мигающий огнями на рейде.
Евгения ежилась от холода и плотнее куталась в накидку. Она стоит здесь уже почти час. А что, если с ее спутниками что-то случилось? Внизу послышался звук открывающегося люка, и на палубе рыбацкого суденышка появился человек с ведром, содержимое которого он выплеснул в воду.
Когда Евгения снова посмотрела вдаль, то вздрогнула от удивления. Со стороны моря на гавань наплывал серый холодный туман, за которым уже скрылись огни французского корабля.
Евгения почувствовала себя еще более одиноко. Пахло солью, водорослями и, как ей пригрезилось, — дыханием всех тех, кто погиб в этих холод-пых волнах.
Она замерла, услышав чьи-то шаги.
— Грэгор? Бриджит? — с надеждой окликнула она. Ей было и впрямь одиноко, если она с нетерпением ждала возвращения тех людей, из-за которых очутилась в таком ужасном положении.
Кто-то стоял поодаль и как будто прислушивался. Девушке даже показалось, что она увидела свет фонаря. Но прежде чем она сделала шаг навстречу, ее схватили за руку и потянули в противоположном направлении.
— Я велел вам ждать возле пристани, — прошипел Грэгор ей на ухо.
Евгения испуганно посмотрела на него. Он слегка покачивался, и от него, как и от Бриджит, которая прижималась к его локтю, пахло джином.
— Я стояла, — ответила она. — Просто я замерзла и решила пройтись, чтобы согреться. Вы... вы нашли человека, который отвезет нас на фрегат?
— Легче дьявола разыскать! — нахмурился Грэгор. — Их тут не оторвешь от камина. Но я нашел лодку.
— Вы собираетесь грести? — нервно сглотнула Евгения.
— Да, а что?
Евгения не хотела говорить ему, что он пьян.
— Но вы не знаете здешних вод. К тому же надвигается туман.
Грэгор вперил мутный взгляд в море.
— Я вижу, что туман! Но как только мы выйдем из гавани, мы сможем крикнуть, и на фрегате для нас зажгут фонарь.
— А что, если они не захотят взять нас на борт? — испугалась Бриджит.
Грэгор вытащил из кармана кошелек, набитый деньгами, и потряс им над головой.
— У нас осталось достаточно денег, чтобы убедить их. Они нас возьмут.
Лодка, которую он нашел, выглядела ненадежно. Когда девушки забрались в нее, она стала сильно раскачиваться. Грэгор отвязал веревку и забрался следом за ними. Он сел на весла и принялся грести.
Вскоре береговые огни скрылись в тумане. Евгении казалось, что они пробираются сквозь нити влажной холодной паутины, которая приглушала все звуки — даже тяжелое дыхание Грэгора — и липла к лицу.
Обе женщины сидели, подобрав юбки до самых щиколоток. От запаха рыбы, пропитавшего лодку, и дыхания Грэгора и Бриджит, насыщенного парами джина, Евгения почувствовала тошноту.
Бриджит смотрела на воду за бортом.
— Черная, как смола, — проговорила она. — Не хотела бы я туда упасть!
— Я тоже, — поежилась Евгения.
Грэгор посмотрел на нее, и его глаза как-то нехорошо сверкнули, будто ему пришла в голову какая-то недобрая мысль.
— Бриджит, ты умеешь плавать? — спросил он.
— Я? Нет! — воскликнула Бриджит. — Девчонкой я жила прямо на берегу Темзы, но мне никогда не хотелось плавать. Поди знай, что там может оказаться, правда? Там может быть любая грязь! Мой брат, бывало, ловил рыбу, и когда он приносил ее домой, у нее чешуя была цвета грязного белья. Отчим даже не прикасался к ней. Море, говорят, немного чище, но я этому не верю.
Евгения не замечала прежде, чтобы Бриджит была такой разговорчивой. Вероятно, сказывался выпитый джин.
— А ты умеешь плавать? — спросила Бриджит Грэгора.
Он отрицательно мотнул головой.
— Наверное, Евгении придется спасать нас, если мы начнем тонуть! — сказал Грэгор, очевидно пытаясь пошутить.
Евгения слабо улыбнулась.
— Ну, значит, нам всем суждено утонуть, потому что я тоже не умею плавать.
— Какое невезение, — пробормотал Грэгор, и на его лице появилась неприятная ухмылка.
Он низко наклонился над веслами и так сильно загреб ими, что Евгения и Бриджит едва не упали с деревянной скамьи.
— Осторожнее! — крикнула Бриджит.
Грэгор с такой яростью работал веслами, будто за ними была погоня. Вены на его висках вздулись, грудь вздымалась от напряжения.
— Нужно побыстрее выйти из гавани, — повторял он. — Нужно уйти... подальше.
Евгения спросила, как далеко они уже отплыли от набережной.
— Тихо! — приказал Грэгор.
Все замолчали. Евгении показалось, что она услышала звук плывущей где-то неподалеку лодки. Грэгор тихо выругался.
— Кто-то еще вышел в море, кроме нас. Но кто?
Они подождали, но ничего более не услышали, и Грэгор снова взялся за весла. Теперь он греб, казалось, еще быстрее. Евгения не могла на него смотреть. Его лицо, которое раньше она находила таким привлекательным, теперь казалось ей уродливым и жестоким.
