Кэт Мартин - Благородное сердце
– Что здесь происходит, мистер Хардинг? Этому ребенку не более шести лет. Он работает в таком месте незаконно.
– Тернбулл! – взревел Хардинг, и к нему прибежал полный мужчина с густыми усами. – Отведите этого ребенка обратно к отцу.
– Вы не ответили на мой вопрос, мистер Хардинг.
Тернбулл потянулся к мальчику, тот захныкал. Он вцепился в шею Лейфа и не хотел ее отпускать, а сильные руки Лейфа обняли его, защищая.
– Я отнесу его к отцу, – сказал Лейф.
– Вы не можете, – возразил Тернбулл. – Вниз могут спускаться только служащие фабрики.
– Неужели? – Криста взглянула на Хардинга. – Наверное, мы все же должны вернуть ребенка отцу.
Кивнув Лейфу, она начала спускаться по лестнице. Каттер Хардинг тихо выругался, когда Лейф отправился за ней.
К тому моменту как маленький Родни Скоулфилд был возвращен отцу (с обещанием, взятым Лейфом, что мальчика не накажут), Криста обнаружила то, что Каттер Хардинг не предназначал для ее взора. На нижнем этаже фабрики имелось лишь несколько окон, расположенных высоко, да и те были тусклыми от толстого слоя грязи. Комната была закопченная, полная корпии и пыли настолько, что Криста едва дышала.
Большие ткацкие станки ткали из нитей, поступавших от прядильных машин из верхнего зала, шерстяную ткань, и каждый дюйм пространства между станками был занят людьми.
При этом по крайней мере треть работающих были детьми, и многим из них было меньше девяти лет.
– Мистер Хардинг, вы нарушаете закон.
– Это фабрика, мисс Харт. Нам нужны работники, которые связывали бы порванные нити или вынимали пустые шпульки и вставляли полные в пустые сердечники. Такая работа как раз для маленьких детей.
– Работа в таких условиях убийственна для детей.
Она направилась прочь, но Хардинг схватил ее за руку:
– Производство – мужское дело, мисс Харт. Вы женщина. Я глупо поступил, пригласив вас сюда. Надо было знать, что вы не поймете.
– Я поняла достаточно, мистер Хардинг. А теперь, пожалуйста, отпустите мою руку.
Лейф сделал по направлению к Хардингу угрожающий шаг, и тот отпустил Кристу. Фабрикант крепко сжал челюсти, повернулся и устремился прочь.
Лейф молча вывел Кристу наружу к ожидавшей карете и помог ей сесть, потом устроился рядом.
– В жизни всегда присутствует печаль, – мягко проговорил он, – где бы человек ни жил. Жаль, что ты это видела.
Криста помотала головой, борясь со слезами.
– Неудивительно, что рабочие бастуют по всей стране. Представить не могу, как можно работать в таких ужасных условиях. – Она вздохнула. – Мне нужно обратиться к властям, сказать, что Хардинг нарушает закон о детском труде. Я должна помочь этим детям.
Лейф взял ее за руку. Сняв с нее белую запыленную перчатку, он поднес ее дрожащие пальчики к губам и поцеловал каждый из них.
– Ты напишешь статьи и поможешь им.
Криста проглотила комок в горле. Она была рада, что сегодня Лейф поехал с ней, рада, что он был рядом в этот момент. Она подумала о том, как нежно Лейф держал мальчика, и комок в горле стал еще больше.
Она повернулась и взглянула на него, все еще державшего ее руку. Как странно. Она подумала о нем как о мужчине, за которого вышла бы замуж, даже вообразила себе, что у них есть ребенок.
Ни разу до этого самого момента она не осознавала, что любит его.
Карета двигалась к Лондону.
По мере того как наступала темнота, Лейф волновался все сильнее.
– Становится поздно, – сказал он. – На дорогах разбойники и грабители, да еще гроза может разразиться в любой момент. Лучше всего остановиться на ночлег.
Криста помотала головой:
– Лейф, я должна вернуться. Отец будет волноваться.
Она, как всегда, тревожилась о профессоре, а Лейф знал о светских правилах достаточно и понимал, насколько неприлично было бы, если бы Криста провела с ним ночь.
Заставив себя сосредоточиться на угрозе, которая могла поджидать в темноте, он смотрел в ночь. Надо было не обращать внимания на протесты Кристы и настоять на том, чтобы остаться до рассвета в каком-нибудь безопасном месте.
Они проехали по грязной дороге еще час, когда Лейф услышал громкий скрежет, потом треск, будто что-то сломалось. Карета сильно накренилась, и Криста слетела с места. Лейф подхватил ее, притянул обратно на сиденье и открыл дверь.
– Что случилось, мистер Скиннер? – крикнул он кучеру.
– Ось… ось сломана, сэр.
– Останься здесь, – скомандовал Лейф Кристе, спускаясь по лесенке на землю и становясь рядом с кучером.
Он оглядел лесистую местность, пересеченную полями, которые были едва различимы в неверном свете луны, по большей части скрытой облаками. На этот раз Лейф прихватил с собой пистолет, который выиграл вчера в карты. А еще в сапоге у него был нож. Все же не хотелось останавливаться на дороге в такой поздний час.
– Сколько времени займет починка? – спросил Лейф.
– Такую поломку не починишь на месте. Нужно нести колесо кузнецу. Мы только что проехали постоялый двор. Думаю, до него можно дойти.
Лейф кивнул, вспомнив, что видел постоялый двор «Лебедь и меч». Повернувшись, он помог Кристе выйти из кареты.
– Придется переночевать на постоялом дворе, – объяснил он.
– Да, я слышала, что сказал мистер Скиннер.
Лейф и кучер распрягли пару одинаковых гнедых лошадей и повели животных к постоялому двору. Отказавшись ехать верхом, Криста несла небольшую дорожную сумку, которую взяла с собой.
Они добирались до места около часа.
Постоялый двор представлял собой двухэтажную таверну – совсем не то место, которое Лейф считал достойным для леди. Но по крайней мере у них будет крыша над головой.
– Я позабочусь о лошадях, – заявил Скиннер, забирая у Лейфа поводья. – Я могу устроиться на соломенном тюфяке в конюшне и утром сразу займусь починкой.
– Благодарю вас, мистер Скиннер, – ответила Криста.
Расставшись с кучером, Лейф повел Кристу в таверну – старое здание из потрескавшихся камней с деревянными полами из толстых дубовых досок. Тяжелые дубовые балки, потемневшие от сажи над большим открытым очагом, тянулись по всему низкому потолку. Компания шумных клиентов сидела за длинным деревянным столом в углу.
Когда Лейф и Криста подошли к стойке таверны, к ним приблизился толстяк с густыми курчавыми бачками, повязанный вокруг мощной талии передником.
– Нам нужно переночевать, – сказала Криста. – Наш кучер будет спать в конюшне. Ему нужна еда, а нашим лошадям – сено и зерно.
– Я пошлю мальчишку позаботиться о вашем кучере и лошадях.
Владелец таверны оглядел высокую женственную фигуру Кристы, и губы его сложились в распутную улыбочку.
– Сколько вам нужно комнат?
