Барбара Картленд - Уроки любви
Герцог замолчал и внимательно посмотрел на стоявшую перед ним девушку. Ее глаза расширились от испуга, губы дрожали.
— Я уважал вас,— печально произнес он,— я поверил вам, когда вы утверждали, что ненавидите мужчин и презираете их. Теперь я понимаю, что вы лгали. Возможно, вы кокетством специально заманили лорда Фредерика к себе, чтобы потом отомстить ему, описав его в своем мерзком дневнике!
— Нет... это неправда,— закричала Мерайза,— это неправда!
— Вы выставили передо мной напоказ свои золотистые волосы и нежную кожу,— продолжал герцог, с трудом сдерживая себя.— Наверное, я разочаровал вас, не сыграв отведенную мне роль высокородного распутника! — Мерайза хотела возразить ему, но губы не слушались ее.— Но в наших силах восполнить пробел и сочинить еще одну главу для вашей книги,— насмешливо добавил герцог и грубо сжал Мерайзу в объятиях.
От неожиданности она вскрикнула. В следующее мгновение герцог приник к ее губам. Мерайза уперлась руками ему в грудь и тщетно пыталась вырваться. Его поцелуи были преисполнены гнева и ярости, и девушке стало казаться, что она сейчас потеряет сознание.
Губы герцога скользнули к ее глазам, он запрокинул ей голову и коснулся белоснежной шейки.
— Прошу вас... отпустите меня,— взмолилась Мерайза.
Но его губы заглушили ее слова. Она ощутила, как все ее существо неожиданно охватило пламя, поднявшееся из глубины души. Неведомое доселе чувство лишило ее способности рассуждать здраво, и она отдалась во власть настойчивых губ герцога. Никто никогда не целовал Мерайзу, поэтому она не знала, что мужчина может обладать таким всевластием над женщиной.
Она догадывалась, что герцог потерял контроль над собой из-за бушевавшей в нем ярости. Но сейчас в нем возобладало совершенно иное чувство, неудержимое, всепоглащающее, и это испугало девушку гораздо сильнее, чем гнев.
— Пожалуйста... пожалуйста,— зашептала она, понимая, что ей не справиться с ним.
Внезапно герцог отпустил ее.
— Черт бы вас побрал! Будьте вы прокляты! Прочь с глаз моих! — закричал он и вылетел из библиотеки, с грохотом захлопнув за собой дверь.
Мерайза ухватилась за край стола, чтобы не упасть. С трудом сдерживая рыдания, она собрала рукопись и, выбежав из комнаты, бросилась вверх по лестнице. Ворвавшись в свою спальню, девушка на секунду замерла возле камина, чтобы перевести дух, и швырнула рукопись в огонь. Пламя с жадностью набросилось на листы, исписанные убористым, красивым почерком, и неистовствовало до тех пор, пока бумага не превратилась в пепел.
Мерайза в изнеможении опустилась на коврик и дала волю слезам.
Глава 7Вскоре у Мерайзы, дрожащей от холода, уже не осталось сил плакать. Она с трудом добралась до кровати и легла.
Устремив взгляд в ночной мрак, она размышляла над тем, что сказал ей герцог, и в конце концов пришла к выводу, что он был прав. "Как,— спрашивала она себя,— я могла пойти на такую низость, опуститься до роли кляузницы, до "любительницы копаться в грязном белье", как он назвал меня?" Мерайза никогда бы не смогла предположить, что мужчина осмелится говорить с ней в таком тоне, бросать в лицо страшные оскорбления, однако она нашла в себе силы объективно оценить свой поступок и поняла, что герцог имел на это право. Но ему не было известно то, что только сейчас осознала девушка: всю свою жизнь она была орудием в руках своего отца, сжигаемого злобой и разъедаемого горечью.
Оглядываясь назад, она вспомнила, как, когда ей было всего пять лет, отец сказал:
"Никогда не забывай, дочка, что мужчины — это грязные животные. Избегай их, презирай их, будь готовой к тому, что они, притворившись твоим другом, воткнут тебе нож в спину'".
Горя желанием обсудить свои проблемы, но не имея друзей, отец разговаривал с дочерью на равных, словно она была мужчиной и его сверстницей. Будучи слишком юной, чтобы понять, что на самом-то деле ненависть отца была направлена на одного-единственного человека, лорда Джелтсдейла, она вынуждена была барахтаться в потоках желчи и презрения, которые он выливал на великосветское общество. Именно отец предложил ей писать обличительные статьи для газет и журналов, именно он подал ей идею написать книгу. Он вполне был способен заняться этим трудом сам, но не обладал такой легкостью стиля, как Мерайза, его слог был тяжеловесным и напыщенным.
Когда девушка нашла дневники тети Августы и показала их отцу, он радостно воскликнул:
"Очень интересно! Почему бы тебе не переработать их в памфлет или даже в книгу? Времена, когда тетя Августа делала свои записи, известны многочисленными публичными скандалами. Думаю, наблюдения тетушки будут очень поучительны для будущих поколений.— Он замолчал. В его глазах появился какой-то странный блеск.— Если ты опишешь, какой распущенностью отличались те франты и бездельники, которыми окружал себя Георг IV еще будучи принцем Уэльским и принцем-регентом, это послужит отличным предупреждением для всех благоразумных людей".
"Полагаю, об этом уже написаны книги",— заметила Мерайза, с грустью признавая, что ей ничего не известно о событиях тех давних дней.
"Я поищу эти книги,— пообещал отец,— и ты продолжишь их, описывая поведение высшего света вплоть до настоящего времени. Наша так называемая аристократия разрушает страну. Их следовало бы повесить на фонарных столбах".
В каждом его слове слышалась едва сдерживаемая ярость, и Мерайза знала, что он страдает. Но тогда она была слишком молода, чтобы понять, что публичные скандалы, пошлые анекдоты о тех кругах, в которых вращался лорд Джелтсдейл, только подпитывали ненависть отца к этому человеку. Только сейчас Мерайзе открылась истинная правда. Радикальные взгляды отца, его сочувственное отношение к шахтерам, рабочим, к старикам и нищим были всего лишь камнями, которыми он мог забрасывать аристократию и тех, кто эксплуатировал несчастных. На самом же деле его совсем не волновала судьба этих людей. Для него в жизни существовала единственная цель: разрух шить социальную систему общества.
"Как же я была глупа, если не поняла этого",— сокрушалась девушка.
Все ее существование было пронизано негодованием по поводу того, что мать, сбежав с любовником, бросила ее, и сейчас она впервые задалась вопросом: а вдруг ее мать имела веские причины для столь серьёзного шага?
Красивая и страстная, в семнадцать лет она вышла замуж за человека, который был на двадцать лет старше ее, за "книжного червя", за затворника, даже в молодости не особо любившего появляться в свете. Ее престарелые родители, окрыленные надеждой, что их дочь, если повезет, может выйти замуж за столь уважаемого и довольно состоятельного человека, чей титул уходил корнями в далекое прошлое, с радостью взирали на ухаживания графа. Они привели девушку к венцу прежде, чем она успела отдать себе отчет, что приятное возбуждение предсвадебных дней сменится скукой и однообразием семейной жизни с этим человеком.
