Кэтрин Сатклифф - Жар мечты
– Понятно. То, что я тебе предложу, может удивить тебя, но прежде, чем я это сделаю, ты должна сказать мне одну вещь. Ты уверена, что хочешь остаться здесь с мистером Сейбром?
– Я хочу этого больше всего на свете, – ответила она.
– Тогда это действительно очень просто. Ты должна возбудить в нем мужской аппетит…
– Я старалась! Я готовила картошку…
– Саммер, бывает другой… аппетит. Понимаешь, есть и другие пути к сердцу мужчины. – Глубоко вздохнув, Дора решилась. – Ты должна соблазнить его.
Саммер конвульсивно вздрогнула.
– Не могу. Я… не смогу. – Она говорила шепотом. – Я же не проститутка, чтобы использовать свое тело в качестве последнего довода…
– Саммер, ты хоть немного дорожишь мистером Сейбром? Ты любишь его? Саммер спросила:
– Люблю? – девушка задумалась. – Но как можно знать наверняка, любишь ты или не любишь?
– Но ты затаиваешь дыхание, когда он рядом? Саммер кивнула.
– Чувствуешь головокружение?
– Да.
– Слабость? Ощущение, будто твои ноги не касаются земли и ты в любой момент можешь взмыть в небеса? Саммер закрыла лицо руками.
– Да!
– Значит, ты любишь его, глупышка. – Дора засмеялась и подтолкнула Саммер к крыльцу, откуда они смотрели на холмы. – Ложиться в постель со своим мужем – это не проституция. А вообще, чего ты ожидаешь в твоем положении?
– Я думала, мне будет легче… Я надеялась, что понравлюсь ему…
– Понимаю. – Дора отклонилась назад. – Ладно, может, тебе лучше поискать себе другого?
– Что? – выдохнула Саммер.
– Не надо удивляться. В стране найдется сотня мужчин, которые отдали бы все, чтобы жениться на такой хорошенькой женщине, как ты.
– Но я не могу! Это неправильно! Никто из них не заменит мне Николаса!
– Как знаешь! Единственное, о чем я хочу тебя предупредить, так это о том, что на следующей неделе из Литтлтона отплывает корабль в Англию.
Не успела Саммер ответить, как к крыльцу подбежали мальчики, требующие ехать домой. Дора засобиралась.
– Придешь на пикник в воскресенье? – спросила она, забираясь в повозку.
– Не знаю.
– Фрэнк всегда приходит, когда Сейбр дает ему выходной.
– Я постараюсь.
– Хорошо. И, Саммер… Помни, что я сказала… Повозка скрылась в клубах пыли, и Саммер задумчиво опустилась на ступеньки.
Глава 10
Солнце уже почти садилось, когда они приехали домой и увидели Саммер, сидящую на крыльце у дома. Как обычно, она была аккуратно причесана и красиво одета.
На ужин она подала картошку и суп из баранины – еду, приготовленную по всем правилам кулинарного искусства. Вкусный запах заставлял желудок Ника конвульсивно сокращаться. Он не мог припомнить, когда в последний раз чувствовал себя таким голодным. Без всякого внимания слушал он Фрэнка, рассуждавшего о стрижке овец.
– Еда уже на столе, – объявила раскрасневшаяся Саммер. – Приятного аппетита.
– Спасибо, – Фрэнк без долгих уговоров ухватил ложку. Непослушный завиток выбился из-под ленты, стягивавшей роскошные волосы Саммер, и Нику невероятно захотелось убрать его, но он побоялся сделать это, чувствуя непривычную для себя жалость.
– Ну? – спросила девушка. – Вы разве не голодны? Ник послушно сел, но тут же вскочил со стула. Саммер увидела стоявшего на сиденье оловянного солдатика, с винтовкой наперевес.
– Откуда это? – поинтересовался Ник.
– Забыл кто-нибудь из детей Джонсонов… Фрэнк изумленно поднял брови.
– Вы любите детей? – спросила Саммер Ника, немного поколебавшись.
Ник положил салфетку на колени.
– Я терпимо отношусь к детям.
– А сколько именно детей вы бы вытерпели? Ник потянулся за ложкой.
– Всегда считал, что четверых – достаточно.
– Четверых? Почему четверых? – Она села на стул и мечтательно подперла подбородок кулачком. Ник разрезал картофелину.
– Знатный человек, мой отец, например, всегда стремится иметь как можно больше наследников для продолжения рода…
– А какой титул был у вашего отца?
– Граф.
– Граф… – Саммер вздохнула. – Представляю. Ваш отец – граф. Вы должны им очень гордиться.
– Гордиться? – Ник скривил рот в насмешливой полуулыбке и посмотрел на ложку. – Это слово не подходит для характеристики моего отношения к отцу, благородному графу Честерфильду.
– А ваша мама… – Саммер посмотрела в окно. – Она наверняка была красива, как принцесса.
Ник отодвинул миску и потянулся за стаканом с водой.
– Да, она была красива.
– Она жива?
Его глаза посуровели. На щеке, разукрашенной кровоподтеками, забилась какая-то жилка. Мягко, не выражая никаких эмоций, Сейбр сказал:
– Нет. Когда мне было четырнадцать лет, она решила, что жизнь с очередным возлюбленным куда привлекательнее титула леди Честерфильд, и, не долго думая, собрала свою одежду и украшения и отплыла в Индию с отставным командующим Королевского флота ее Величества. Они поселились в Меруте, к северу от Дели. А 10 мая 1857 года, в Индии вспыхнуло восстание. Бунтовщики резали всех европейцев, которых находили. Топор какого-то фанатика не пощадил и мою мать…
В этом каменном человеке не осталось никаких чувств решила Саммер.
– Я узнал, что она опять была беременна, – продолжал он бесцветным голосом. – Сколько раз я хотел узнать у нее, зачем женщина рожает новых детей, не будучи в состоянии заботиться даже о тех, что у нее уже есть… Впрочем, пусть это останется одной из величайших загадок жизни… – положив салфетку рядом с тарелкой на стол, Ник отодвинул стул и вышел из дома.
Лунный свет беспрепятственно лился в окно. Сидя на диванчике, Ник потягивал вишневую наливку. Он не позволял себе пить часто: выпивка осталась его слабым местом. Алкоголь размягчал его, делал жалким и тупым, приносил боль, страдания и гнев, растворял его мужество, гордость, достоинство и обнажал его душу.
Ник допил стакан, налил следующий и рассмеялся в темноту. Странные вещи происходили с ним последнее время. Ник не был в состоянии ничего им противопоставить. Образ Саммер постоянно стоял перед его глазами. Ник мог в деталях описать красоту этой удивительной девушки.
Черт ее подери! Да кто она такая, чтобы в своей залатанной одежонке и шляпке с перьями лезть в его жизнь и пробуждать в нем идиотские мечты о доме, о семье? Она не имеет права копаться в его душе и заставлять его вспоминать о былых обязательствах, неустроенности, трудностях – обо всем том, о чем он безуспешно пытался забыть все последние годы. Черт возьми, он даже не знает, что это значит быть, мужем или отцом. Граф Честерфильд послужил ему слишком плохим примером.
Сейбр изо всех сил зажал уши руками, чтобы не слышать внутреннего голоса, который назойливо нашептывал ему:
