Сара Орвиг - Сладкое желание
– Как Джон?
– По-прежнему.
Он спешился у колодца и быстро ополоснул лицо.
– Ты язык проглотила? Что случилось?
– От тебя ничего не скроешь.
– Так в чем дело? Что-то с Джоном?
– Дядя выглядит ужасно, – хмуро ответила Каролина. – Он составил завещание, и доктор говорит, что оно имеет законную силу.
– Да?
– Он сделал меня наследницей.
Сойер резко выпрямился, расплескав набранную в ладони воду.
– Ну и нy! – изумленно воскликнул он. – А как же Джастии?
– Дядя так ожесточился, что отказался его признать.
– Выходит, ты у него единственная прямая родственница.
– Он сказал, что поправится. Сойер, я молю Господа, чтобы так и было.
– Конечно, малыш.
– Он назначил тебя моим опекуном.
– Меня?!
Глаза у Сойера гневно засверкали, и девушка была готова сквозь землю провалиться.
– Я напомнила ему, что ты уезжаешь, – торопливо добавила она. – А он сказал, что это не важно, раз у меня официально есть опекун. Или что-то вроде того.
– Разрази меня гром! – Сойер бросился к лошади, но Каролина поймала его за руку.
– Он и не ждет, что ты останешься.
– Знаешь, малыш, я не намерен оставаться, чтобы нянчиться с тобой и ждать, когда ты выйдешь замуж! Опекун! Никакой я, к дьяволу, не опекун! Зачем я только согласился взять тебя с собой? Черт! Ты как заноза в ноге!
Терпение у Каролины лопнуло.
– Отправляйтесь за своим золотом, Сойер Дэй! – Она вбежала в дом и наверняка хлопнула бы от злости дверью, если бы не опасалась потревожить дядю.
Ужин прошел в молчании. Рамон все еще убивался по Фабиане, Сойер был мрачнее тучи, лишь доктор сначала пытался завести разговор, но вскоре тоже умолк.
Назавтра Джону Брендону стало еще хуже, дышал он настолько хрипло и тяжело, что Каролина боялась, как бы следующий вздох не оказался последним. Среди ночи ее разбудил голос доктора.
– Мисс Каролина!
– Иду! – Она торопливо набросила халат и выскочила в коридор, где ее ждал Баркер.
– Ваш дядя… Примите мои соболезнования.
Спальня Джона с тускло горящей лампой и давящей тишиной показалась Каролине громадной пустыней. Сердце у нее разрывалось от горя. За долгие часы, проведенные возле дяди, она успела полюбить его.
Доктор Баркер сочувственно похлопал ее по плечу.
– Я позову людей.
Девушку переполняло чувство невосполнимой утраты; она не заметила, как вошел Сойер, и повернула голову только на приближающееся позвякивание шпор. Он обнял ее, Каролина благодарно приникла к его груди. Когда спустя какое-то время они покинули комнату умершего, Сойер наконец прервал молчание.
– Ты должна подумать о том, что собираешься делать, Каролина. Ты можешь получить наследство, но жить здесь тебе нельзя.
– Да, наверное, придется ехать в Натчез. – Она посмотрела в его серые глаза, и ей захотелось плакать.
Сойер привлек ее к себе.
– Плачь, – ласково сказал он, – со мной не нужно делать вид, что тебе все нипочем.
Могилу копали на рассвете. Наконец все собрались на маленьком участке земли, ставшем кладбищем Брендона. Горячий сухой ветер дул над равниной, пока Сойер произносил короткую речь о жизни Джона Брендона и читал псалом из Библии, которую держал в руках. Поклявшись себе не плакать, Каролина замерла рядом с Сойером, но, услышав стук копыт, обернулась и увидела спрыгнувшего с лошади Джастина.
– Мы предаем эту душу небесам. Аминь, – закончил Сойер, бросил первую горсть земли в могилу и отвел Каролину в сторону, пока мужчины опускали наскоро сколоченный гроб.
Девушка подошла к Джастину.
– Я рада, что ты приехал. И очень жалею о случившемся.
– Он умер из-за Максимо. – В глазах подростка мелькнуло что-то пугающее. – Хорошо, что ты жила здесь все эти дни.
Рожденный на границе, слишком рано повзрослевший в окружении суровых мужчин, он держался с такой же гордостью, как и Рамон. Возможно, он единственный, кого Фабиана любила после себя. Теперь он глотал слезы, чтобы не заплакать по человеку, который по-настоящему был ему отцом.
– Пойдем со мной, я хочу отдать тебе его часы, – ласково предложила Каролина.
Джастин посмотрел на мужчин, уже насыпавших лопатами могильный холм, взял под уздцы лошадь и повел к дому.
– Ты хорошо устроился?
– Да.
– Ездишь вместе с Максимо?
– Да.
– На него кто-нибудь работает?
– Да. Он нашел одиннадцать человек.
Каролина подумала, что, может, Фабиане легче жить с Максимо, чем с Джоном Брендоном. На скулах у мальчика горели красные пятна, он по-прежнему сердито хмурился. Она ласково взяла его за руку.
– Знаешь, мы с тобой очень похожи. Оба оторваны от своих корней, оба попали в условия, которые не можем изменить. Я старше тебя всего на два года и теперь должна отсюда уехать, к другим родственникам, которым я вовсе не нужна, но я хочу отыскать свои корни. Может, и тебе надо так поступить.
Джастин тяжело вздохнул. В молчании они подошли к дому, и Каролина провела мальчика в спальню дяди, где торжественно положила на его уже по-мужски загрубевшую ладонь карманные часы с золотой крышкой.
– Бери из вещей отца все, что захочешь.
– Мне всегда нравился его шестизарядник.
Она протянула ему портупею и кобуру с револьвером.
– Я застрелил бы Максимо собственными руками! – Джастин с ненавистью выплюнул эти слова и горько добавил: – Мой кровный отец.
Каролина молчала. Ведь Рамон тоже утверждал, что настоящим отцом Джастина является он.
– Ты не можешь застрелить Максимо, – прошептала она. – Обещай, что не сделаешь этого. Иначе я не отдам тебе “кольт” Джона…
– У меня есть другой шестизарядник, – спокойно ответил мальчик. – За меня и Максимо не волнуйся.
– Может, со временем ты на все посмотришь по-другому. Его выбрала твоя мать. А если бы он не стрелял, дядя Джон наверняка убил бы его. – Заметив удивление Джастина, она поспешила объяснить: – Возможно, для Максимо это был единственный шанс сохранить жизнь им обоим. Ведь он не застрелил Джона, так?
– Я не могу жить с Максимо.
– Нет, можешь, хотя бы ради матери. И стойко перенесешь все испытания, как переношу их я.
– Ты сильная, Каролина.
– Ты тоже, в противном случае не дожил бы до сегодняшнего дня.
– Я люблю свою мать, но мой отец умер. – Паренек сжал кобуру и закрыл глаза. – Хотя мы с Максимо одной крови и до ужаса похожи. За это я его ненавижу!
– Ладно. Тогда пообещай не делать ничего сгоряча.
– Пообещай! Она тоже заставила меня жить с ними, не возвращаться к папе. Если бы я приехал…
– …то все равно не спас бы ему жизнь, – сказала Каролина. – Не вздумай совершить какую-нибудь глупость.
Она смотрела в его агатовые глаза, полные ненависти, которая исключала возможность прощения. Наконец Джастин медленно кивнул.
