Джулия Куин - Невинное развлечение
Губы Оливии чуть раскрылись от удивления. Что он задумал? Он прекрасно знал, что…
— Леди Оливия, — сказал Гарри, неожиданно появившись прямо перед нею. Его взгляд так пронзил ее, что она чуть было не вздрогнула. Но это длилось какие-то доли секунды, а потом все прошло, словно они были не более чем знакомыми. Он кивнул ей и сказал, обращаясь к кузену:
— Мы уже знакомы.
— Ах да. Я забыл. Вы же соседи.
— Ваша светлость, — сказала Оливия, — разрешите представить вам сэра Гарри Валентайна. Он живет прямо рядом с моим домом.
— Вот как? — сказал князь и, пока Гарри кланялся, проговорил что-то по-русски своему телохранителю, который кивнул в ответ.
— Вы беседовали друг с другом в начале вечера, — сказал князь.
Оливия напряглась. Она и не догадывалась, что он следил за ней. Почему-то ее это обеспокоило.
— Да. — Не было смысла отрицать очевидное. — Я считаю сэра Гарри одним из моих многочисленных знакомых.
— За что я искренне вам благодарен, — ответил Гарри, но почему-то смотрел при этом на князя.
— Да, разумеется. — Князь тоже не спускал глаз с Гарри.
Оливия взглянула на Гарри, потом на князя и снова на Гарри, который все еще смотрел на князя.
— Прекрасный вечер, не правда ли? — вставил Себастьян. — В этом году леди Моттрам превзошла самое себя.
Оливия чуть было не прыснула. В облике Себастьяна было нечто такое, что должно было разрядить возникшее напряжение. Но этого не случилось. Гарри смотрел на князя с холодной невозмутимостью, а князь наблюдал за Гарри с ледяным презрением.
— По-моему, здесь прохладно, — сказала Оливия.
— Да, немного, — подхватил Себастьян, поскольку только они с Оливией и разговаривали. — Я давно думал о том, как трудно женщине в этих воздушных нарядах.
Бархатное платье Оливии было с короткими рукавами, и на ее руках появилась гусиная кожа.
— Да, — сказала она, поскольку все молчали. Потом она поняла, что больше ей сказать нечего. Она откашлялась и улыбнулась — сначала Гарри, потом — князю, который все еще не смотрел на нее, а потом людям, стоявшим за их спинами, которые не спускали с нее глаз, хотя и притворялись, что она совсем их не интересует.
— Вы один из многочисленных поклонников леди Оливии? — наконец спросил князь Алексей у Гарри.
Оливия повернулась к Гарри в явном недоумении. Что он может ответить на такой прямой вопрос?
— Весь Лондон восхищается леди Оливией, — быстро нашелся Гарри.
— Она наша самая знаменитая молодая леди, — добавил Себастьян.
Оливии следовало бы ответить на столь высокую оценку как-то тихо и скромно, но то, что происходило, было слишком странным — чем-то эксцентричным, — поэтому она промолчала.
Они явно говорили не о ней. Они называли ее по имени, делали ей комплименты, но все это было частью какой-то странной и глупой, чисто мужской борьбой за превосходство.
Если бы она не чувствовала себя так неловко, ей могло бы это польстить.
— Кажется, я слышу музыку, — сказал Себастьян. — Наверное, скоро возобновятся танцы. А в России танцуют?
Князь окинул Себастьяна холодным взглядом:
— Простите?
— Ваша светлость, — поправился Себастьян, но явно не тоном раскаявшегося, — в России танцуют?
— Разумеется, — отрезал князь.
— Наверное, не все сословия, — задумчиво произнес Себастьян.
Оливия понятия не имела, правда ли это, хотя подозревала, что так оно и было.
— Что привело вас в Лондон, ваша светлость? — вступил в разговор Гарри. До этого он лишь отвечал на вопросы, в остальном — просто наблюдал.
Князь пристально посмотрел на Гарри, но было трудно понять, считает ли он этот вопрос уместным.
— Я навещаю своего кузена. Он здесь наш посол.
— Вот как, — любезно протянул Гарри. — Я с ним незнаком.
— Конечно же, нет.
Это было прямым оскорблением, но Гарри ничуть не смутился.
— Когда я был на службе в армии ее королевского величества, мне довелось познакомиться со многими русскими. Ваши соотечественники весьма благородные люди.
Князь принял этот комплимент коротким кивком.
— Если бы не ваш царь и не ваша страна, мы не смогли бы победить Наполеона, — продолжил Гарри.
Князь наконец-то посмотрел Гарри в глаза.
— Я полагаю, что Наполеону повезло бы больше, если бы зима в тот год не наступила так рано, — произнес Гарри. — К тому же она была такая суровая.
— Для слабых, возможно, — ответил князь.
— Сколько погибло французов при отступлении? Не могу вспомнить. — Гарри повернулся к Себастьяну: — А ты помнишь, Себ?
— Более девяноста процентов, — сказала Оливия, слишком поздно спохватившись, что ей не следовало вступать в этот разговор.
Все трое мужчин посмотрели на нее. Они были не просто удивлены, а поражены.
— Мне нравится читать газеты, — сказала она. По наступившей паузе она поняла, что этого объяснения было недостаточно, и поэтому добавила: — Я уверена, что о большинстве деталей в газетах не сообщалось, но все равно это было потрясающе. И очень печально. — Повернувшись к князю Алексею, она спросила: — Вы участвовали в войне?
— Нет. Французы направлялись к Москве, а мой дом находится много восточнее, в Нижнем. И я был еще слишком молод, чтобы служить в армии.
— А вы в то время все еще служили в армии? — спросила Оливия у Гарри.
Он кивнул в сторону Себастьяна:
— Мы с ним как раз стали офицерами. Мы были в Испании, в армии под командованием Веллингтона.
— Я не знала, что вы служили вместе, — сказала Оливия.
— В восемнадцатом гусарском полку, — с гордостью ответил Себастьян.
Наступила неловкая пауза, и Оливия поспешила сказать:
— Как здорово.
Ей показалось, что все ждали именно такой реакции. Она уже давно поняла, что в ситуациях, подобной этой, надо отвечать именно так, как все ждут.
— Кажется, это слова Наполеона, когда он сказал, что удивлен, если гусар доживает до своего тридцатилетия? — пробормотал князь. — У гусар репутация… э… как это говорится…
Он покрутил пальцем у лба, словно вспоминая и произнес:
— Безрассудство. Да, так это называется. И это достойно сожаления. Они считаются храбрецами, но весьма часто… — он провел ребром ладони по горлу, — гибнут в расцвете лет.
Взглянув на Гарри и Себастьяна — главным образом на Гарри, — он вкрадчиво улыбнулся.
— Как вы думаете, это правда, сэр Гарри?
— Нет, — ответил Гарри. И больше не сказал ничего. Именно такой ответ — не возражение, не сарказм — вызвал раздражение князя.
— По-моему, заиграл оркестр? — сказала Оливия, но никто не обратил на нее внимания.
