Элизабет Лоуэлл - Только он
Щетка снова заскользила по волосам девушки, рождая сладостные ощущения, которые усиливались, когда его рука дотрагивалась до ее затылка. Пряди волос больше не путались в пуговицах, зато густо ложились на лифчик. Полные полушария груди, казалось, грозились разорвать тонкую материю.
Виллоу смотрела, как завитки волос соскользнули с груди, оставив почти открытыми выпирающие пирамидки сосков. Она закусила губу, задавая себе вопрос, достаточно ли волосы прикрывают ее, чтобы считать приличия соблюденными.
— Все в порядке, — негромко произнес Калеб, почувствовав напряженность Виллоу. Он гладил блестящие волосы, рассыпавшиеся по плечам и спине. — Ваши волосы укрывают вас, не хуже моей рубашки. Или, может быть, вам холодно?
Она пошевелила плечами, как бы желая ощутить шелк своих волос, и покачала головой.
— Нет… Солнце, можно сказать, горячее.
— Это верно.
Голос Калеба прозвучал приглушенно, он был похож на мурлыканье большого кота, и Виллоу скорее угадала, чем услышала его ответ. Он в том же ритме продолжал щеткой расчесывать волосы, и в конце концов Виллоу вздохнула и расслабилась, отдавшись острым приятным ощущениям, чувствуя, как сладостный холодок пробегает у нее по коже.
— Как хорошо и приятно, — прошептала она через некоторое время.
— Мне тоже, — сказал Калеб, легко проводя рукой по ее волосам. Он тихонько засмеялся. — Мне кажется, что я вашим волосам нравлюсь так же, как и они мне.
Виллоу вопросительно повернула голову.
— Вот, смотрите, — пояснил Калеб.
Щетка последовала за густой прядью волос, которая соскользнула с правого плеча и веером легла на грудь, — Видите? — он медленно приподнял щетку. Блестящие прядки волос шли следом, прильнув к щетке и к его пальцам. — Они преследуют меня.
В первое мгновение Виллоу была настолько шокирована, что не могла говорить. Мягкие зубцы щетки легко скользили по груди, нежно гладили ее, рождая в Виллоу непонятную слабость. Она закрыла глаза, ощутив, как возникшее под ложечкой тепло постепенно обволакивает все тело. Ощущение было таким острым и сладостным, какого она никогда раньше не испытывала.
— Посмотрим, нравлюсь ли я второй стороне, — таким же приглушенным голосом сказал Калеб.
Щетка легко коснулась левой груди Виллоу, которую также прикрывали рассыпавшиеся волосы. Когда щетка приподнялась, отдельные волоски последовали за ней, прильнули к щетке и сжимающей ее мужской руке.
— Да, — сказал он хрипло, глядя на упругий сосок, который проглядывал сквозь покров золотых волос, — думаю, что нравлюсь.
Виллоу была не в состоянии говорить. У нее перехватило дыхание, и новая трепетная волна пробежала по телу. Калеб почувствовал ее трепет, и его сердце участило и усилило удары. Мгновенно отреагировала мужская плоть. Он опасался, что Виллоу сейчас вскочит и оттолкнет его или же гневно отчитает за то, что он посмел коснуться груди хотя бы щеткой.
Он никак не ожидал, что ее груди так готовно откликнутся на прикосновение, а бутоны сосков расцветут и напрягутся под полупрозрачным лифчиком. Отклик ее тела был столь же удивительным, как и сила его собственной страсти к ней — страсти, которая сотрясала Калеба настолько, что он изо всей силы сжал пальцами ручку щетки, дабы не потерять самообладание окончательно.
Будучи не в состоянии говорить и даже дышать, Калеб заставил себя продолжить расчесывание в том же медленном, опьяняюще соблазнительном ритме, гладя макушку, затылок, шею. Больше всего ему хотелось еще раз погладить лежащие на груди золотые волосы, но он боялся, что поддастся искушению и скользнет пальцами под лифчик, чтобы ощутить, как твердые упругие соски упрутся в его ладони. Он так желал этого, что его руки дрожали от напряжения.
Но он понимал, что это было бы преждевременно. Даже самую доверчивую форель нельзя брать штурмом. А Виллоу не была слишком доверчивой. Калеб вполне отчетливо ощущал ее колебания и раздвоенность чувств. Одно лишнее движение — и она вспорхнет и убежит. Эта мысль удерживала руки Калеба там, где они были, и он продолжал медленно гладить волосы на затылке, что никак не соответствовало страсти, которая отражалась в его глазах.
— Когда ваша рука в воде и все вокруг успокоилось, — заговорил Калеб, — вы начинаете подбираться к форели поближе. Вы делаете это так медленно, что форель привыкает к вашему присутствию. А приближаясь к форели, вы должны наблюдать за ней… Не разволновалась ли она? Не забеспокоилась ли?
— А как вы узнаете, что форель чувствует? — хрипло спросила Виллоу
— Как говаривал мой отец, вы и за самым крохотным зверьком должны наблюдать очень-очень внимательно.
Виллоу улыбнулась, уловив легкую шотландскую картавость в произнесенной фразе. Она беззвучно выдохнула воздух и расслабилась, отдаваясь приятным ощущениям, которые рождались от прикосновений щетки.
— И вот со временем, — продолжал Калеб ленивым, грудным голосом, — форель начинает думать, что ваша рука — это часть ручья, часть течения… Если вы двинетесь слишком быстро, форель убежит… Тогда вам придется начать все с начала. Все решает терпение… И еще форель любит, чтобы течение оглаживало и ласкало ее нежное тело.
— Неужто и вправду любит? — спросила Виллоу неестественно хриплым голосом.
— Иначе она не выискивала бы бурные потоки и не проводила бы там часы, подставляя бока струям воды.
Калеб поднял волосы Виллоу вверх, чтобы расчесать их щеткой снизу. Он обхватил шелковые пряди рукой, и они обвили его запястье. Дрожь удовольствия пробежала по спине Виллоу, когда она ощутила тепло солнечных лучей на обнажившемся затылке.
— Вы только подумайте, — шептал сзади Калеб. При этом его щека легонько коснулась девичьего затылка. — Она неподвижно стоит в бурном потоке…
Вначале Виллоу решила, что это щетка так нежно касается ее затылка. Но затем она почувствовала тепло дыхания Калеба и поняла, что это его борода.
— …и течение ласкает и оглаживает всю ее нежную кожу сверху донизу.
Сердце Виллоу забилось так гулко, что Калеб должен был услышать это. Он повторил свою изысканную ласку, исторгнув тихий стон из ее груди.
Этот звук сыграл роль ножа, нанесшего удар по самообладанию Калеба. Легкий женский крик может свидетельствовать о страсти. Причиной его может быть также страх. Калеб не мог определить это, не коснувшись Виллоу еще более интимно, он был слишком хорошим охотником, чтобы не понимать этого. Если она дрожала от страсти, то дальнейшая игра сделает ее еще более пылкой. Если это был страх, то соблазнение должно проводиться в замедленном темпе.
