Александра Риплей - Чарлстон
– Зато он умеет читать.
– Да. Для этого руки не нужны.
– А ты умеешь читать?
– Нет. Надеюсь, что ты меня научишь.
– Я? Что за глупости! Я сама не умею читать. Только книжки с картинками, потому что по ним я сочиняю истории.
Лиззи почти все время проводила в тенистом уголке веранды, листая книжки с картинками, которые презрительно забросил Стюарт. Медвежонок, поблескивая глазками, сидел у нее на коленях. Он внимательно прислушивался к тому, что Лиззи «читала» ему негромким голосом.
– Скоро ты пойдешь в школу. Там тебя научат читать, а ты научишь меня.
– Да. Ты и вправду этого хочешь?
– Буду очень тебе признателен.
– Хорошо! – Она захлопала в ладоши. – Мы будем так играть: я учительница, а ты и мишка ученики. Я буду ставить вас в угол. Учителя всегда так поступают. – Лиззи хитро улыбнулась.
Джо притворился испуганным. Девочка прыснула со смеху. Вдруг лицо ее потемнело:
– Мистер Симмонс?
– Да?
– Мне не очень-то хочется в школу.
– Почему, малышка?
– Там все толпятся. Слишком много народу.
Джо хотелось взять ее худенькую ручку в свою, но он знал, что девочка боится прикосновений. Он осторожно подбирал слова.
– Тебя никто не собирается обижать, Лиззи. Бывает, кто-то толкнет, если не смотрит, куда идет. Никто не хочет, чтобы тебе было больно. – Непохоже было, чтобы он ее убедил. – Я могу рассказать тебе кое-что о взрослых. Каждому приходится делать то, что не хочется. Мне не хотелось ехать в Виргинию. Я очень боялся. Но пришлось. Сейчас все позади. И я рад, что не ожидал увеселительной поездки. И не так уж это было страшно, как мне казалось.
– Ты боялся?
– Ужасно! Каждый чего-то боится.
– Даже Пинни?
Симмонс помрачнел:
– Даже Пинни.
Лиззи вновь задумалась. Джо ждал. Наконец она сказала твердо:
– Он этого не показывает. И я так сделаю. Пойду в школу и не буду показывать, что боюсь.
– Валяй, малышка. У тебя выйдет. Ты добиваешься всего, что задумала.
После долгих колебаний Мэри решила записать Лиззи к миссис Олстон.
– У нее в школе работает француженка, – сказала она. – Правда, я не знаю, из какой она семьи. Сама Элинор из хорошего семейства. Сестра ее бабушки была замужем за одним из Пинкни. В наше время это единственная соломинка, за которую можно ухватиться.
Неделю спустя Мэри восторжествовала над Джулией – школу мадам Тальван закрыли.
– Только вообрази! – воскликнула Мэри в восторженном ужасе. – Генерал Сиклз собственноручно подписал указ. Мадам отказалась принять его дочь, и он закрыл школу. Не знаю, как поступит Каролина Рэгг. Найдется ли у Элинор Олстон место для маленькой Каролины.
У миссис Олстон нашлось место для Каролины. И для дочери Сиклза тоже. Мэри Трэдд в ярости налетела на нее:
– Элинор, я не решаюсь верить тому, что мне сказали. А я-то думала, на вас можно положиться. Как вы позволите этому человеку навязать вам свою дочь? Место ли ей среди чарлстонских девочек? В тот самый день, как она переступит порог вашей школы, я заберу Лиззи.
Элегантная утомленная вдовушка строго взглянула на Мэри:
– Остановитесь и подумайте хотя бы раз в жизни, Мэри. Что бы ни сделали янки, мы не имеем права распространять войну на детей.
Мэри пыталась возражать, но миссис Олстон урезонила ее:
– Если хотите, я могу вычеркнуть Лиззи.
Мэри отступила. Придя домой, она процитировала миссис Олстон, как если бы это были ее собственные слова:
– Мы не должны воевать с детьми. Только янки способны сжечь Колумбию. Бедная мадам Тальван, где уж ей понять. Ведь она не из Чарлстона.
– Ровно с шести часов пополудни, – прокомментировала Джулия.
Мэри притворилась, что не слышит. Она отправилась к Софи поговорить насчет платьев для девочки. Если нельзя еще раз выпустить подол, придется перешить несколько старых платьев Мэри. Школа открывается первого октября, осталась всего неделя.
14
– Ослы! – Пинкни скомкал газету.
– Без крайностей, – пробормотала Джулия, не отрываясь от шитья.
– Что случилось, Пинни?
– Политика, мама. Тебе это не интересно.
– О-о… – Мэри удовлетворил его ответ. – Прости, дорогой. Почему бы тебе не поговорить об этом с Эндрю? Вы, мужчины, хорошо разбираетесь в таких вещах.
Пинкни раздражало ее непрестанное воркование. Он вышел из комнаты. Джо, выждав минут пять, присоединился к нему на веранде.
– Покурим, капитан?
Пинкни, пробормотав слова благодарности, взял сигару.
– Ты уже знаешь, что произошло? Они погубят нас. Симмонсу все было известно заранее. Ему довелось услышать разговор тех, кто имел отношение к делу. Военное правительство позволило открыться местным органам законодательной власти. Туда входили уроженцы Южной Каролины. В газете сообщалось об их деятельности. Помпезные политиканы, они выпустили ряд законов – так называемый Кодекс для черных, – в коих отменялись все законы, за которые голосовали негры, и учреждались раздельные избирательные округа и правила голосования для белых и черных.
– Ты понимаешь, Тень, что может за этим последовать?
– Новая заварушка в Колумбии. И уроженцами Южной Каролины будут считаться только черные. Из отеля побегут постояльцы. Они всю неделю пакуют чемоданы.
Его предсказания, как всегда, оправдались. Через неделю Джеймса Орра, ведающего в правительстве поставками, заменил армейский полковник. На конец октября были назначены новые выборы. Новое правительство на две трети состояло из негров. Большинство белых прежде работали в Бюро Освобождения. Начались радикальные перемены.
Военное правительство рассылало свои бланки в тонких желтых конвертах. В первый понедельник ноября группы военных маршировали по улицам. Остановившись у какого-нибудь дома, солдаты вставали по стойке смирно. Офицеры вручали хозяевам канареечно-желтого цвета конверт, в который были вложены «Объявление о налоге на собственность» и «Размеры налогов». Чарлстонцы обязаны были уплатить налог до конца месяца.
Во вторник появились спекулянты. Они стучались в дверь, а если хозяев не было дома, оставляли записку. С улицы доносились их громкие крики. Они обещали позаботиться о вдовах, сиротах, раненых. Предлагали хозяевам продать дом за сто, двести, пятьсот долларов. Тогда вас освободят от налогов, заявляли они, как не имеющих собственности.
– Стервятники! – фыркнула Джулия. – Умеют выбрать жертву. Они чувствуют слабых, таких, как Сусанна Эдисон, вдова с тремя детьми. Вот увидите, к нам они не осмелятся заглянуть. Я приняла надежные меры против их кошачьего концерта.
– Мы заслужили это, Джулия. Бог наказывает нас за грехи и суетность.
