Никола Корник - Добродетельная куртизанка
Бежали минуты, часы, Люссиль то задремывала в своем кресле, то пробуждалась и уже начала подумывать, не отложил ли Сигрейв рассказ о посещении Мартоков до утра, когда в ее дверь постучали. У порога стоял лакей с ничего не выражающим лицом.
— Их сиятельство, мадам, просит вас пожаловать в гостиную.
Никаких тебе обычных любезностей: «если вы будете так добры», «если вы не устали» и т. д. Это насторожило Люссиль. Она всмотрелась в лицо лакея, но оно было совершенно бесстрастно. Очевидно, люди Сигрейва считали, что их господин вправе среди ночи вызывать к себе гостей.
Ее опасения усилились при виде Сигрейва: он стоял у камина, положив руку на каминную доску и поставив ногу на каминную решетку. Лицо его выражало решимость и недовольство, это бросилось ей в глаза, несмотря на царивший в комнате полумрак. Как он был не похож на того мужчину, который каких-то несколько часов тому назад нежно прижимал ее к себе! Сердце Люссиль стремительно покатилось вниз.
— Садитесь, мисс Келлавей! — приказал он. — Мне необходимо обсудить с вами несколько дел, которые не могут ждать до утра.
Напряжение, испытываемое Люссиль, усилилось до предела. Она присела на краешек стула, не сводя глаз с Сигрейва. Он отвернулся в сторону.
— Довожу до вашего сведения, что, узнав о странностях, происходящих в «Куксе», я установил за усадьбой наблюдение. И предложил всем ее обитателям перебраться в замок. Но вы, с вашей обычной независимостью, будь она проклята, отказались наотрез. Между тем к этому времени я уже располагал достоверными сведениями о том, что у фентигров земля горит под ногами, и они намерены учинить в нашей округе беспорядки. Упоминалось имя Уолтера Матча. Ваш кузен — увы! — оказался замешан во многих весьма сомнительных делах. Причем на протяжении многих лет.
Темные глаза Сигрейва задумчиво обежали лицо Люссиль.
— Сказывается, очевидно, своеволие — оно у всех Келлавеев в крови. Уолтер давно решил, что когда-нибудь «Кукс» достанется ему, а тут Сюзанна нежданно-негаданно нарушила все его планы. Он же между тем уже давно использовал дом как базу для своей деятельности — возможно, даже для контрабанды. Ну и как склад для ворованных вещей, разумеется. Кроме того, во время продолжительных отлучек вашего отца за границу он воровал вещи из его дома. Заядлый игрок, Уолтер всегда был по уши в долгах, и хищение предметов искусства из коллекций мистера Келлавея помогало хотя бы частично их погасить. И никто этого не замечал.
— Естественно, — устало кивнула Люссиль. — «Кукс» забит раритетами, кто их считает. А тут Сюзанна, вселившись в «Кукс», помешала Уолтеру. Так это его видела в ту ночь Гетти?
— Да, — кивнул Сигрейв. — Думаю, в его намерения входило напугать вас, чтобы вы сбежали, поэтому он выбрал как наиболее робкую мисс Маркхэм. Я слышал, что Уолтер нюхает травку, и, узнав, что миссис Эйплтон нашла какой-то порошок, сразу заподозрил, что это наркотик. Уолтеру, хорошо знающему дом, было нетрудно скрыться незамеченным. А ваше присутствие в «Куксе» было для него нежелательным, помимо всего прочего, из-за его связей с фентиграми. В одном из сараев он устроил склад оружия — я был там сегодня после их неудавшегося набега на ферму Мартоков, — и Уолтер, конечно, опасался разоблачения.
— Ах да! — вскричала Люссиль. — Я и забыла. Так что там было у Мартоков?
— Да ничего особенного. — Сигрейв, наконец, улыбнулся. — Как всегда в подобных случаях, много крика и ругани. Когда я доскакал до Мартоков, Джим уже предупредил фермера, и тот забаррикадировался. Вокруг бушевала толпа, грозившая поджечь ферму, Марток начал поливать хулиганов из шланга, благо у него был запас воды на случай пожара, тут подоспели иомены, и все бросились врассыпную.
Сигрейв перестал улыбаться.
— Уолтера арестовали. Он признал себя виновным и понял, что для него лучше всего перебраться жить в Америку.
— Не иначе как в этом его убедили вы! — упрекнула Сигрейва Люссиль. — Бедная миссис Матч! Каково ей будет жить без сына!
— Это все же лучше, чем жить, зная, что он находится в тюрьме за воровство и подстрекательство к мятежу, — резко возразил Сигрейв. — К тому же, мисс Келлавей, вы-то, несомненно, против конфликтов и сутяжничества внутри семьи, но ведь находящееся в «Куксе» имущество принадлежит вашей сестре, которая вряд ли настроена так же благородно.
Скорее всего. Сигрейв прав, подумала Люссиль. Обнаружив пропажу экспонатов коллекции, Сюзанна не станет считаться с фамильной честью. Но тут ей пришла в голову блестящая мысль.
— Его долги заплачу я! — горячо воскликнула она. — В конце концов, теперь у меня есть состояние, и я…
— Успокойтесь, мадам, — не без ехидства усмехнулся Сигрейв. — Вы — само великодушие, но я уже велел управляющему удовлетворить его кредиторов, а, кроме того — оплатить проезд в Америку.
Неужели она и ее родственники так и будут без конца доставлять неприятности Сигрейву? Огорченная, она вскочила на ноги.
— Тогда позвольте мне вернуть вам этот долг.
— И не подумаю, — решительно заявил возвышающийся над ней Сигрейв. — Только не вздумайте спорить со мной, мисс Келлавей. С Уолтером Матчем мы покончили. Но есть еще один вопрос, требующий самого серьезного обсуждения.
Она почувствовала, как он то ли напрягся, то ли рассердился, и в свою очередь насторожилась.
— Я спросил на пляже, не скрываете ли вы чего-нибудь от меня. Думал, что вы обнаружили склад оружия, но спросить напрямую не решался. — Он вынул из кармана нечто, смахивающее на почтовый конверт. — Оказывается, вот что вы держали в тайне от меня.
— Ооо! — ужаснулась Люссиль. Последнюю анонимку она по неосторожности бросила на стол в гостиной «Кукса» и напрочь забыла о ней. Приехав сегодня ночью в «Кукс», Сигрейв нашел ее и прочитал. Вспомнив содержание письма, Люссиль залилась краской стыда.
— Так почему вы умолчали о письме, мисс Келлавей?
О Господи, как застучало сердце. Словно вот-вот выскочит из груди. Сердитые карие глаза с золотинкой находились всего в нескольких дюймах от ее собственных.
— Потому что, милорд, подобные письма лучше всего оставлять без внимания. В них столько подлости, что воспринимать их серьезно невозможно. И — признаюсь — я была в замешательстве. — Она смело встретила его взгляд. — Мне не хотелось, чтобы вы читали эту пакость.
Не отводя от нее сурового взгляда, Сигрейв отодвинулся чуть подальше от Люссиль.
— И сколько же таких писем вы получили?
— Даже не знаю… То ли пять, то ли шесть. Я их выбрасывала.
Тут Люссиль с ужасом обнаружила, что с трудом сдерживает слезы: гнев Сигрейва расстроил ее куда больше, чем все анонимные письма, вместе взятые.
