Барбара Картленд - В горах мое сердце
— Вы достаточно окрепли, чтобы рассказать мне, как это произошло?
Эрайна смутилась. Ей казалось неловким рассказывать, что та женщина решила убить ее, потому что хотела заполучить маркиза.
Тогда маркиз, чтобы облегчить ей задачу, заговорил сам:
— Я ни на минуту не поверил, что вы одна отправились на веслах в море.
— Их было… двое… двое мужчин, — решилась начать свой рассказ Эрайна. — Я вышла в парк. Искала… вас.
Маркиз смотрел ей в лицо и слушал молча, не перебивая.
Эрайна рассказала, что услышала в кустах, как ей почудилось, крик животного, что ее ударили по голове, она потеряла сознание и очнулась уже лежа на дне лодки.
— Сейчас у вас голова болит? — быстро спросил маркиз.
— У меня небольшой синяк, — ответила Эрайна, — потому что волосы смягчили удар. Я уложила их в пышную прическу, чтобы выглядеть элегантной для…
Она замолчала, сообразив, что едва не высказала нечто разоблачительное.
Ей нелегко было говорить вполне естественно, пока маркиз держал ее за руку.
Его прикосновение вызывало в ней странное и незнакомое до сих пор ощущение: словно бы солнечные лучи пробегали вверх по рукам и проникали в грудь.
Она понимала, что это любовь. Она всего лишь смотрит на него, а сердце бьется так неистово… Она боялась, как бы он не догадался об ее чувстве.
Трудно представить себе что-то более унизительное, чем если бы маркиз узнал, что она полюбила его, в то время как она — за спасение матери — всего лишь играет роль по его просьбе. Нет, она должна быть предельно осторожной.
Уже более поспешно она пересказала ему, о чем говорили мужчины в лодке, пока она лежала на дне.
Она пересказала то, что они болтали о «ее милости», и пальцы маркиза крепче стиснули ее руку.
Уже не запинаясь, рассказывала Эрайна, как они выбили затычку и уплыли, как лодка почти до краев наполнилась водой и начала тонуть, а сама она бросилась в воду и поплыла в сторону замка.
— Как вы могли плыть так долго? — спросил маркиз.
— Я постоянно плавала в озере вместе с папой, когда мы жили в деревне, — ответила Эрайна, — но никогда на такое большое расстояние… и в холодной воде.
— Это было очень, очень смело с вашей стороны! Я не знаю женщины такой умной и храброй, как вы.
— Я должна была… спасти вас, — вырвалось у Эрайны.
— Меня? — спросил маркиз. — Или себя?
— Дело вовсе не во мне, — ответила Эрайна. — Я понимала, что если я умру, ваш отец принудит вас… жениться на леди Морэг, а это сделает вас несчастным.
— И это огорчало вас? — ласково произнес маркиз.
Эрайна вдруг почувствовала, что больше всего на свете желает, чтобы он был счастлив. Она не в состоянии была подарить ему это, но, по крайней мере, могла помешать тому, чтобы он стал несчастным.
Девушка молчала, и спустя минуту маркиз сказал:
— Я хочу, Эрайна, чтобы вы мне ответили, почему это огорчило бы вас.
— Вы были так добры ко мне… и я считала долгом помочь вам.
— Вы уже помогли мне, а когда я поднял вас на берегу, и вы положили голову мне на плечо, я понял, что вы счастливы быть со мной.
Голос у него был низкий и глубокий, в нем звучала незнакомая до сих пор Эрайне молящая нота… Эрайна крепко сжала его руку.
— Я думала, что… умерла, но когда вы дотронулись до меня, я ожила снова.
Маркиз молчал; его молчание показалось Эрайне странным, и она взглянула на него.
Глаза их встретились, и девушка вздрогнула от необычного и неизведанного ощущения, охватившего ее с такой силой, что она почти задыхалась.
— Быть может, я ошибаюсь, — спустя несколько секунд заговорил маркиз, — но мне кажется, Эрайна, что вы любите меня.
Он смотрел ей прямо в глаза, и невозможно было не сказать ему правду.
— Да… я люблю вас, — прошептала Эрайна, — и хочу помочь вам, но я никогда не стану вам обузой, и как только вы велите мне уехать, я поступлю, как обещала, не причинив никаких хлопот.
— Этого не произойдет, по крайней мере, миллион лет, — тихо произнес маркиз, наклонился и прижал свои губы к ее губам.
На секунду она не поверила, что это произошло. Потом восторг охватил все ее существо, такой пылкий, такой всепокоряющий и сильный, как удар молнии.
Эрайне чудилось, что маркиз подарил ей солнечный свет и вознес ее высоко над зарослями вереска к самому небу.
Он обнял ее одной рукой и крепче прижал к себе, целуя, и после всего, что ей довелось перенести, она, словно попала в Божий рай, такой чудесный, что покинуть его значило бы умереть.
И она поняла: этого она хотела всегда.
То была любовь, какой ее мать любила отца, а он — ее, и ничто больше не имело значения, кроме любви, заполняющей весь мир, и небо, и море… ничего, кроме любви.
Маркиз поднял голову и сказал:
— Я люблю тебя!
— К-как вы можете? — пролепетала Эрайна. — Стольких прекрасных женщин вы могли бы любить…
— Эти «прекрасные женщины», как ты их называешь, — произнес он с улыбкой, — ушли далеко и забыты. Когда я увидел тебя на берегу и подумал, что ты мертва, я понял, что чувство мое к тебе было таким, какого я никогда не испытывал прежде.
— Вы… ты любишь меня? В самом деле, любишь?
— Мне понадобилось бы много времени, я уже говорил, что не меньше миллиона лет, чтобы рассказать тебе, как сильно я люблю тебя.
— Я не могу поверить! Ты такой замечательный, такой добрый, такой… необыкновенный. Я считала тебя ангелом Божьим, посланным спасти мою мать, а не мужчиной, который мог бы полюбить меня.
Маркиз улыбнулся.
— Но я мужчина, и я считаю тебя такой очаровательной, красивой, волнующей… Я не могу поверить своему счастью — ведь я, наконец, нашел то, что так долго искал.
Он притянул ее ближе к себе и сказал:
— Помнишь, ты рассказывала мне, что наше приключение похоже на странствия Одиссея и Ясона? Я, как и они, обрел желаемое.
— И это была любовь?
— Любовь! — твердо ответил маркиз. — Настоящая любовь, и она позволила тебе увидеть во мне рыцаря.
— Но… ты им был всегда!
— Тебе предстоит сделать меня им в будущем… вернее, сделать меня настоящим главой клана.
— Ты имеешь в виду…? — еле дыша, спросила Эрайна.
— Я имею в виду, что собираюсь остаться здесь, — маркиз не дал ей договорить. — И жить той жизнью, какая мне предназначена, руководя моим народом.
Прильнув губами к ее нежной щеке, он продолжал:
— Я думаю, ты понимаешь, что я не смогу осуществить это без твоей помощи.
— А ты уверен… вполне уверен, что хочешь меня?
— Как нельзя более уверен.
Эрайна, немного помолчав, проговорила:
— Мне нужно кое-что тебе сказать.
— Мне нужно сказать тебе очень многое, — перебил ее маркиз, — но мой отец хочет видеть тебя. Ты достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы спуститься к обеду? Ты можешь вернуться в постель сразу после этого.
