Сабрина Джеффрис - Не заключайте сделку с дьяволом
Надежда, звучавшая в голосе Гаспара, заставила Диего поморщиться.
Как только Гаспар заметил это, тут же разразился испанской бранью.
— И ты еще смеешь говорить, что меня водят за пенис? Неудивительно, что Люсинда не хочет разговаривать с тобой. Не говорил ли я, что пора тебе снять проститутку, но разве ты послушаешь? — Гаспар принялся расхаживать туда-сюда по комнате. — Нет, только не этот гордый граф! — Он жестом шишковатой руки указал на Диего. — Теперь, когда этот самовлюбленный фокусник думает, что вскорости вернет свое поместье, он стал слишком хорош для того, чтобы воспользоваться услугами проститутки. Нет, давай ему внучку маркиза и постель…
— Я не спал с ней, старый дурень! Ты знаешь, что я никогда не лишу девственности невинную девушку.
Гаспар окинул его скептическим взглядом.
— Но ты видел родимое пятно. И не потому, что она тебе его сама показала.
— Она не из-за этого сердится на меня, — сказал Диего, увиливая от прямого ответа. То, что произошло между ним и Люси, было слишком драгоценным, чтобы говорить об этом даже Гаспару. — Она разозлилась, когда услышала о том, что в ранней молодости я подвизался в гарнизонах в роли карточного шулера.
— И вора, — добавил Гаспар, привыкший говорить без обиняков.
Кстати, ведь они и с Гаспаром встретились, когда Диего вытащил у него кошелек. Он так и не понял, почему Гаспар пожалел его, почему решил скорее вознаградить, чем наказать за такое проворство рук. Но Гаспар предложил ему выбор: либо он сдает его властям, либо Диего становится его ассистентом.
За это Диего будет вечно благодарен старику. Если бы он и дальше промышлял воровством, то наверняка закончил бы жизнь на виселице. Отчаянно нуждаясь в деньгах для больной матери, Диего несказанно обрадовался возможности получать деньги честным способом и с радостью принял предложение Гаспара.
Стиснув зубы, Диего выполнял порученную Гаспаром такую унизительную работу, как чистка ночных горшков или пришивание кармашков к носовым платкам. Он тренировался с китайскими кольцами, пока не начинали кровоточить пальцы. Он терпел болезненные химические примочки, чтобы загрубела на руках кожа и можно было переносить огонь в номере со свечами.
Диего с упорством перенимал мастерство у Гаспара, пока старик не утратил способность показывать фокусы и из мастера не превратился в ассистента.
Хотя Гаспар был человеком весьма капризным, со склонностью к дорогим винам и экзотической пище, он заслужил свой отдых, и Диего был намерен позаботиться о безбедной старости учителя.
— Мне кажется, что есть единственное решение нашей проблемы, — сказал Диего, потративший целую ночь на разработку плана.
— Ты проникаешь в школу и похищаешь ее? — насмешливо подсказал Гаспар.
— Это не слишком разумно. Весьма трудно проникнуть в дом, полный женщин, не подняв тревогу.
Гаспар помрачнел.
— Я пошутил. Похищение — неприемлемый вариант. Маркиз ничего не говорил о похищении.
Диего строго взглянул на него.
— Он хотел, чтобы внучку вернули во что бы то ни стало. Гаспар помолчал, обдумывая сказанное.
— Если похитишь англичанку, власти тебя разыщут и добьются казни через повешение.
— Сомневаюсь, что полковник рискнет обращаться к властям ввиду преступного характера его собственных действий. Даже если он сам не похищал девочку, много лет скрывал факт ее похищения.
Гаспар взглянул на него в замешательстве. Диего вспомнил, что пока еще не рассказал ему обо всем, что удалось узнать от Люси и Ханфорта, и кратко объяснил свое понимание того, как получилось, что донью Люсинду удочерил полковник.
— Но даже в этом случае я не стал бы увозить Люси против ее воли, — продолжал Диего. — Слишком это хлопотно. Надо как-то убедить ее поехать с нами добровольно. Надо сделать так, чтобы она сама пришла к нам. Заманить ее можно, воспользовавшись ее страхом за судьбу драгоценной школы. Я скажу ей, что хочу купить Рокхерст.
— Ты сошел с ума? Дон Карлос с трудом утвердил достаточную сумму на покрытие расходов. На какие шиши ты купишь эту собственность? На золото, добытое с помощью алхимии?
— Я не собираюсь расплачиваться. Это будет всего лишь устное предложение. Пока поверенный Притчарда готовит документацию, я проконсультируюсь в магистратуре, выдающей лицензии, и поинтересуюсь, во что мне это обойдется.
Мы позаботимся о том, чтобы весь Ричмонд узнал о наших намерениях. Школа будет в отчаянии!
— И ты думаешь, что Люси прибежит сюда, чтобы уговорить тебя не делать этого?
— После того как у нее и ее начальницы не останется других вариантов.
— А тем временем, если ты не реализуешь свое предложение, Притчард обвинит тебя в мошенничестве. И уж постарается добиться, чтобы тебя бросили в тюрьму.
— Придется рискнуть, — сказшт Диего, пожав плечами, — но мы еще сможем некоторое время водить его кругами, заставляя удовлетворить все новые требования, а Люси слишком импульсивна, чтобы долго сдерживаться. — Губы Диего дрогнули в печальной улыбке.
— Теперь, когда нам известно, что она является наследницей огромного состояния, почему бы не сообщить ей об этом в письменном виде? Она будет умолять отвезти ее в Испанию.
Диего покачал головой:
— Разве ты не слышал, что она отказывается читать мои письма? К тому же, как только я скажу ей правду, она подключит полковника, а тот перевернет небо и землю, лишь бы мы не отвезли ее домой или не сообщили о его предательстве представителям прессы.
— Зачем Люси ставить под угрозу свое наследство, рассказав ему об этом?
— Она равнодушна к деньгам.
— Все люди неравнодушны к деньгам, — язвительно изрек Гаспар, — даже ты.
— Но не Люси.
«Миссис Харрис не раз повторяла нам, что деньги могут быть проклятием, — говорила Люси. — По крайней мере я знаю, что тот, кто возьмет меня замуж, женится по любви».
Как будто важнее любви не было ничего на свете. Эта мысль была так же непонятна, как английские правила приличия. Мужчина женится ради земли, денег или фамильной чести, иногда по всем этим соображениям сразу. А если при этой сделке он получит еще и милую спутницу жизни, то это уж будет просто глазурью на торте.
Но любовь? Это всего лишь иллюзия — и ничего более. Сексуальное влечение Диего понимал, но ведь ни один мужчина в здравом уме не женится ради одного влечения, особенно если объектом вожделения является беспокойная англичанка, отличающаяся прискорбной привычкой думать о мужчине самое худшее даже тогда, когда он ведет себя наилучшим образом.
Диего направился к Двери.
