Кристофер Гортнер - Тайна Тюдоров
А может, это и есть его план? Он воспользуется этим свиданием, чтобы увезти Елизавету силой. Что бы ни замышлял хитроумный мастер секретарь, оставлять принцессу в лапах Дадли было не в его интересах. Сесил ведь сам говорил, что она последняя надежда королевства.
Теперь, находясь вдалеке от дворца в полном одиночестве, я имел возможность осмыслить ситуацию. Меня обвели вокруг пальца как последнего дурака. Я принял предложение Сесила, передал послание моего господина, отчитался перед Уолсингемом. Но ведь я не знал никого из этих людей! Получается, я лишь очередная пешка, которой легко пожертвуют? Еще одна тщательно продуманная уловка, еще одна ложь, проистекающая из другой лжи. Нужно вспомнить каждое слово из нашего с Сесилом разговора. Разгадка тайны в самой беседе, и лучше найти ее как можно скорее.
Тут я замер. В мою спину прямо под ребра уперся кончик кинжала. Гнусавый голос пропел:
– Я бы на твоем месте не сопротивлялся. Снимай джеркин.
Я медленно стянул верхнюю одежду и бросил ее к ногам, мельком подумав о спрятанной в кармане карте. Теперь меня защищала лишь тонкая ткань рубашки.
– А теперь кинжал в сапоге. Медленно.
Я вынул клинок из ножен. Рука в перчатке потянулась за ним.
– Повернись.
Его лицо скрывал капюшон, но голос я узнал.
– Вы напали на меня внезапно, – заметил я. – Это не по правилам.
Он томно рассмеялся и сбросил капюшон. Знакомый облик – лицо, слишком хитрое, чтобы казаться красивым, хорошо очерченные скулы и рубиновая серьга в ухе. Взгляд темных глаз скользил по мне. Как же я не сообразил, ведь Перегрин описал его так точно! «Повыше тебя, но ненамного. У него такое узкое лицо, похож на хорька».
– Вот мы и встретились снова, – успел сказать я.
В следующий миг откуда ни возьмись появился огромный детина и ударил меня по лицу.
Дальнейшего пути я почти не помнил: в подбитом глазу пульсировала боль, челюсть ломило от удара. Меня протащили, вывернув руки за спину, мимо обветшалых строений через полуразрушенный клуатр в какой-то сырой коридор. Ржавые ворота висели на петлях, словно вывихнутые запястья. Крутые ступени вели вниз: миновав еще два прохода, мы оказались в совсем узком тоннеле, где двое мужчин не могли идти плечом к плечу. На стене потрескивал одинокий факел. Воздух отдавал чем-то кислым.
Я приказал себе глубоко дышать и не поддаваться панике. Нужно сосредоточиться, оглядеться и попытаться найти выход из положения.
Мы подошли к прочной двери.
– Надеюсь, покои придутся тебе по вкусу, – промурлыкал Стоукс, отпирая засов. – Все лучшее только для тебя.
От его слов меня передернуло. Дверь распахнулась нам навстречу, открыв взору тесную круглую каморку. Мощеный пол покрывал слой склизкого ила. Меня втолкнули внутрь, и я проскользил к противоположной стене, сильно ударившись плечом. Пахло тухлятиной; стены были вымазаны какой-то мерзостью, с виду похожей на гниющие потроха.
Стоукс расхохотался. Его плащ распахнулся, и под ним обнаружился изысканный гардероб. На тонкой серебряной цепочке висел украшенный драгоценностями стилет. До этого мне не доводилось встречать людей, носивших итальянское оружие. В отличие от серьги, стилет явно не предназначался для любопытных глаз.
Стоукс поцокал языком:
– Ну теперь-то никто не найдет тебя, оруженосец Прескотт.
Плечо отчаянно ныло от удара о стену, но даже боль не заглушала ярости. Я нашел в себе силы выпрямиться, удивляясь собственному хладнокровию:
– Вам известно мое имя. Это снова игра не по правилам. Кто вы? И что вам от меня нужно?
– Смотрите, какой любопытный! Недаром ты так понравился Сесилу.
У меня сердце ушло в пятки. Оставалось лишь надеяться, что на моем лице ничего не отразилось.
– Не знаю никакого Сесила.
– Еще как знаешь. Он с тебя свое получит, не переживай. Хотя, насколько мне известно, мальчики вроде тебя не в его вкусе. А вот Уолсингем – тот, пожалуй, был бы не прочь.
Я задохнулся от гнева, но Стоукс оказался проворнее. Изящным движением он выхватил стилет из ножен и приставил к моей груди.
– Если я промахнусь, – произнес он с нервным смешком, – вряд ли, конечно, но кто знает. Так вот, если я промахнусь, мой человек выпустит тебе кишки, как теленку.
Тяжело дыша, я отступил. И что на меня нашло? Надо действовать осторожнее.
– Будь мы на равных, я еще посмотрел бы, кто кого.
Он помрачнел:
– Никогда мы не будем на равных, жалкий ты самозванец.
Самозванец. Он имел в виду «шпион»? Я похолодел. Мой таинственный преследователь служит Саффолкам, вот в чем дело. Интересно, как много он успел услышать из моего разговора с Сесилом? Теперь Стоуксу ничего не стоит разоблачить секретаря, и все его хитроумные планы пойдут прахом. Пожалуй, можно рискнуть и разыграть неведение.
– Я оруженосец Роберта Дадли. Не понимаю, почему я должен знать какого-то Сесила и почему вы говорите, что я самозванец.
– Надеюсь, ты не собираешься изображать святую невинность перед ней. Не выйдет, даже не рассчитывай. Фальшивая скромность на ее светлость не действует. Она хорошо знает, зачем тебя привезли ко двору и почему твоя особа так интересует Сесила. Герцогиня разгневана. У нее тюдоровский нрав, не забывай. Впрочем, вскоре сам убедишься.
Он театрально помахал рукой на прощание:
– Никуда не уходи.
Дверь захлопнулась, снаружи лязгнул засов. Каморка погрузилась во мрак. Никогда в жизни мне не было так страшно.
Глава 16
Я закрыл глаза и несколько раз глубоко вдохнул. Постепенно глаза привыкли к темноте, очертания прояснились, тени отделились от теней. Судя по тому, как было прохладно, я находился под землей. Откуда-то доносилось журчание воды. Значит, где-то поблизости река.
Я поползал немного по каморке. Увиденное мне совсем не понравилось. Повсюду на полу и на стенах были остатки водорослей. При этом я не обнаружил никаких экскрементов или других следов пребывания здесь грызунов, хотя, казалось бы, крысы должны наводнять Гринвич, как и любое место, где в изобилии водится еда. У основания одной из стен в полу темнел колодец, забранный решеткой. Я подполз туда и заглянул в черную дыру – в нос ударило отвратительное зловоние, отчетливо слышалось бульканье воды. Поковыряв остатки раствора, крепившего решетку, я понял, что вырвать ее не смогу.
Вероятно, я оказался под руинами старинного дворца, а может быть, даже древней темницы. От озера мы успели отойти, а прошедший дождь был не так уж продолжителен – откуда же тогда эта влага на стенах? Когда строился Гринвич, эпоха феодальных дрязг уже миновала. У дворца не было ни крепостных стен, ни оборонительных рвов – все это было уже ни к чему, ведь мятежные бароны уже угрожали королям. Скользкий пол и запах гнили говорили о том, что каморку регулярно затопляло – и это усиливало мое беспокойство.
