Тамара Лей - Пламя страсти
Переведя дыхание, Лайм оглянулся по сторонам, взирая на распростертые бездыханные тела. Судя по количеству убитых, часть нападавших либо убралась восвояси, поняв, что силы неравны, либо затаилась где-нибудь поблизости, готовясь к новой атаке.
От его внимательного взгляда не ускользнуло, что победа далась рыцарям Эшлингфорда нелегко. Кровоточащие раны на лицах и вмятины на кольчугах говорили о том, что почти все из них кровью оплатили право на жизнь. Но, к счастью, убитых не было. Лайм счел это за настоящее чудо. Все его спутники могли, несмотря на ранения, держаться на ногах. За исключением сэра Грегори. Он, прижимая ладонь к ране в боку, сидел на земле, опираясь спиной о камень.
Лайм быстро перевел взгляд на Иво, который стоял рядом с сэром Джоном. Хотя на его лице отражалось раскаяние — от его руки погибли люди — племянник не сомневался, что его дядюшка сожалел лишь об одном: о том, что задуманное не удалось довести до конца. В глубине души священника, видимо, кипел гнев. Ведь незаконнорожденный все еще жив и возвращается в Эшлингфорд целым и невредимым!
В мгновение ока рыцаря ослепила вспышка ярости. Его уставшая рука вновь сжала эфес меча. Еще одна жизнь, всего одна… Он шагнул вперед. Почему бы святому отцу не умереть во время сражения, которое он сам организовал? Лайм не сомневался в том, что любой из его людей подтвердил бы, что отец Иво пал смертью храбрых в битве с разбойниками.
Но оставалась еще Джослин!
Лайм перевел взгляд на лес. Скрывается ли она до сих пор там, за камнями? Или, может, ее глаза уже прикованы к нему и готовы засвидетельствовать то, что, по ее мнению, станет ужасным преступлением? Проклятие!
Неимоверным усилием воли подавив желание расквитаться с Иво немедленно, незаконнорожденный племянник сурово посмотрел на дядю, молчаливо предупреждая о своих намерениях. Затем мужчина неохотно вложил меч в ножны и направился в сторону леса.
Несколько рыцарей, словно по команде, без слов последовали за ним. Не успел Лайм ступить под тень деревьев, как издали увидел Джослин. Она, не таясь, стояла перед грудой валунов, прижимая к себе маленького мальчика.
Он невольно вспомнил Мейнарда, не переставая удивляться выбору брата, который предпочитал глупых и покорных созданий или тех, кто с готовностью играл подобную роль. Джослин совсем не похожа на женщину такого типа. Умная и сильная. Впрочем, не настолько сильная, какой ей хотелось бы казаться. Мужчина понял это, едва приблизился к ней. В ее испуганных глазах отражался весь ужас увиденного и услышанного.
Лайм попытался было убедить себя в том, что чувства вдовы Мейнарда не должны его тревожить. Однако неизвестно почему, ему вдруг захотелось повернуть время вспять и защитить ее от пережитого. Но в тот момент, когда рыцарь оставлял женщину в лесу, чтобы окунуться в самую гущу битвы, он забыл о ее существовании. Он…
Нет, ему не в чем раскаиваться: не выбрось он тогда ее из головы, не забудь о человеческих чувствах и не стань не знающим жалости воином, ему пришлось бы поплатиться за это жизнью. И совсем неважно, что Джослин теперь думает о нем. В конце концов, Лайм не обязан отчитываться перед ней и объяснять причины своих поступков.
— С вами все в порядке? — спросил рыцарь.
Вдова довольно долго смотрела на него прежде, чем кивнуть головой. Заметив его окровавленный подбородок, она не упала в обморок, как сделали бы другие дамы на ее месте, а напротив, обвела его внимательным взглядом, отмечая следы кровавого сражения на его кольчуге и теле.
— Вы ранены, — тихо проронила женщина.
— Вы готовы сесть в седло и продолжить путь, леди Джослин? — ответил Лайм вопросом.
— Готова, — отозвалась она, желая как можно быстрее удалиться от этого ужасного места.
— А теперь мне можно посмотреть, мама? — прохныкал Оливер, отчаянно пытаясь вырваться из рук матери.
— Пока нельзя, — сказала она, косясь на распростертые на земле тела, возле которых ходили рыцари. Во время схватки Джослин зажимала ладонями уши сына, не позволяя ему услышать звон клинков и предсмертные крики. Тем более она не хотела, чтобы он сейчас увидел печальный итог недавнего сражения.
— Если хотите, я понесу мальчика, — неожиданно предложил Лайм.
Молодая мать инстинктивно прижала к себе сына.
— Нет, я понесу его сама. — Осознавая, что недоверием наносит Лайму оскорбление, Джослин боялась выпустить из рук это маленькое существо, жизнь которого еще никогда не находилась в такой опасности.
Рыцарь отвернулся так быстро, что женщина не успела увидеть выражение его лица.
— Тогда не будем терять времени, — проронил он, направляясь к дороге.
Не прошли они и нескольких шагов, как раздался взволнованный голос одного из рыцарей.
— Один еще жив!
Моментально Лайм остановился и поспешно обратился к Джослин:
— Кто-нибудь из рыцарей поможет вам сесть в седло, — сказал он и жестом предложил женщине идти к лошадям.
Увидев израненное тело одного человека, она уже не испытывала желания смотреть на других, тем более находящихся в объятиях смерти. Поэтому, слегка приподняв подол платья, вдова торопливо зашагала в сторону дороги.
Несколько мгновений мужчина задумчиво смотрел ей вслед. Интересно, что она думает о нем? Отогнав от себя неуместные сейчас размышления, он направился к группе рыцарей, склонившихся над одним из поверженных разбойников, тем самым, который первым пал от руки Лайма.
Хватило одного беглого взгляда, чтобы убедиться в том, что раненый не имел ни малейшего шанса выжить. Жизнь едва теплилась в его теле, но он находился в полном сознании, что оставляло Лайму робкую надежду узнать какие-нибудь подробности о нападении.
Присев возле умирающего, лорд Фок требовательно спросил:
— Кто нанял тебя?
Судорожно прижимая руку к окровавленному животу, разбойник медленно повернул к Лайму посеревшее лицо. Его губы изогнулись в кривой усмешке.
— Сам дьявол, — прошептал он. — Ты… ты ведь знаешь его, не так ли?
О, да, он хорошо знал Иво. Но можно ли назвать дядюшку дьяволом?
— Думаю, знаю, — согласился рыцарь. — Но почему бы тебе не назвать его имя?
— Тебе этого хочется, да? — задыхаясь, выговорил раненый.
— Больше, чем ты представляешь.
— А что я получу взамен? — В глазах разбойника сверкнули искорки иронии.
— Могилу, — предложил Лайм. — Выбирай. В противном случае твои останки достанутся лесному зверью.
Разбойник устало закрыл глаза.
— Мне нужно подумать.
— У тебя нет времени на раздумья. Тебе осталось жить несколько минут.
Умирающий, с усилием разомкнув отяжелевшие веки, внимательно смотрел на Лайма, потом слегка кивнул головой. Но не успел он открыть рот, как слова, готовые вот-вот сорваться с его побелевших губ, были похоронены клинком кинжала, в мгновение ока вонзившегося в его горло.
