Констанс О'′Бэньон - Побег из гарема
— Вы отвратительны!
Его глаза ощупали мягкие изгибы ее тела.
— А вы, мадам, полураздеты. Не стоит ли вам прикрыться — или вы намерены соблазнить меня?
Она развернулась, схватила с кровати подушку и запустила в него. Мягкий снаряд безвредно пролетел мимо головы Торна, когда он ловко уклонился. С пляшущими искрами веселья в глазах он вышел из каюты, и его смех зазвенел через дверь, когда он закрыл ее.
Лицо Бриттани пылало от гнева. Неужели большинство мужчин такие же невыносимые, как Торн Стоддард?
Горячие слезы обожгли глаза, и она упала на кровать, отказываясь смотреть на лужу крови на полу.
Спустя некоторое время Бриттани умылась, завязала волосы и надела платье. Сегодня ночью она будет сидеть с Ахмедом, потому что знает: она все равно не сможет сомкнуть глаз после того, что случилось.
Выражение лица Торна посерьезнело к тому времени, когда он присоединился к Кэппи на палубе.
— Я хочу, чтобы корабль тщательно обыскали от носа до кормы. Надо удостовериться, что на борту нет больше никаких незваных гостей. Если вдруг объявится еще какой-нибудь «безбилетный пассажир», я с тебя шкуру спущу, Кэппи.
— Я лично прослежу за этим, капитан, — заверил его Кэппи. — С маленькой леди все в порядке?
— Полагаю, она как кошка: всегда приземляется на четыре лапы.
— Мне она показалась испуганной.
— Кто ее разберет, так ли это. Может, она сама заманила этого беднягу к себе в каюту и в конечном итоге стала причиной его смерти.
— Вы ведь сами не верите в это, капитан. Тот человек, он намеревался причинить ей вред. Подозреваю, он был послан тем, кто тогда захватил ее.
Торн стоял у поручня. Он не доверял ни одной женщине с тех пор, как его мачеха показала, какой хитрой и коварной может быть женщина. Его правилом было заниматься с ними любовью, но не допускать близко к сердцу. И он никогда не поверит ни одному слову, сказанному женщиной, особенно этой маленькой соблазнительницей, которая терзает его сердце и путает мысли — так что он уже не может думать ни о чем, кроме обладания ею.
Он посмотрел на чернильно-черное небо, ища Полярную звезду. Отыскав, задался вопросом, не такая же и девушка, как эта звезда — холодная и манящая, но бестелесная. Но нет, он чувствовал ее тепло. Она живая — мягкая и желанная.
— А, будь оно все проклято! — выругался он, и Кэппи удивленно взглянул на него.
— Вы что-то сказали, капитан?
— Ничего серьезного, — пробормотал он. — После того как обыщете корабль, иди и поспи. Сегодня я постою у штурвала и подежурю за тебя. Все равно не смогу уснуть.
Кэппи видел, что капитан в странном настроении, и понимал, что это из-за девушки.
— Слушаюсь, капитан. Хотите что-нибудь еще?
— Нет, но поставь человека, которому доверяешь, присматривать за девчонкой.
— Слушаюсь, капитан, — отозвался Кэппи, пряча улыбку.
Торн с минуту постоял молча, прежде чем взять штурвал.
Никогда раньше первый помощник не видел капитана таким озадаченным. Если он не поостережется, то девчонка вывернет его наизнанку. Кэппи усмехнулся. Возможно, эта девушка — именно то, что нужно капитану.
Глава 14
Бриттани сидела у постели Ахмеда, обмахивая его в попытке хоть немного облегчить его состояние. Она была в отчаянии, потому что он до сих пор не пришел в себя. Доктор Ратледж предупредил ее, что если он скоро не очнется и не поест что-нибудь, то, скорее всего, умрет.
Она взглянула на лицо Ахмеда, отметив, какой он худой и как ввалились у него щеки. Она потрогала лоб и обнаружила, что температуры нет.
— Ох, Ахмед, мой дорогой друг, ну почему ты так задержался в той ужасной темноте, когда за дверью каюты солнце светит так ярко?
Она услышала невнятный звук, словно Ахмед только что сделал глубокий вдох. Она смотрела на него с надеждой в душе, когда веки его дрогнули и наконец поднялись.
Глаза Бриттани заискрились от счастья, когда он повернул голову, чтобы посмотреть прямо на нее, и его черные глаза наполнились недоумением и неуверенностью.
— Что… случилось? Где я?
Она опустилась на колени, взяла его огромную руку в свою и прижалась к ней щекой.
— Ты был серьезно ранен, и я боялась за твою жизнь, но ты поправишься. — Она улыбнулась. — Я рада, что мой друг снова вернулся.
Глаза его подернулись пеленой боли, и он нахмурился.
— Не могу вспомнить, что со мной произошло.
Она встала, чувствуя, как огромное облегчение омывает ее.
— Это не важно. Со временем память вернется к тебе.
— Ты Бриттани?
— Ну конечно….
Он попытался подняться, но не смог и снова повалился на подушки.
— Господин Симиджин будет звать меня. Я должен немедленно пойти к нему.
Глаза Бриттани теперь встревожено округлились.
— Симиджину ты пока не понадобишься. Ты должен отдыхать, а я пока схожу за доктором.
Девушка поспешила на поиски доктора Ратледжа. Она была счастлива, что Ахмед пришел в себя, но обеспокоена, что он не может вспомнить, где он.
Торн стоял возле евнуха, наблюдая, как доктор Ратледж кормит его из ложки каким-то темным, противно пахнущим варевом.
— Я был рад услышать, что ты поправляешься, Ахмед. Тебе туго пришлось, но теперь все позади.
— Память временами возвращается ко мне, капитан Стоддард. Но иной раз я даже не могу вспомнить свое имя. Сейчас я вас узнал, капитан, а позже могу и не вспомнить.
— Что еще ты помнишь? — спросил доктор.
— Помню, что случилось в ту ночь, когда на Бриттани напали люди султана в «Каса дель Оро».
Торн уставился на евнуха.
— Я до сих пор не знал ее имени, — сказал он. — Думал, оно какое-нибудь странное, экзотически звучащее и труднопроизносимое, соответствующее ее национальности.
— Да, ее зовут Бриттани, и она находится под моей защитой, — признался Ахмед. — И хотя я иногда называю ее просто по имени, это не означает неуважения. Просто я знаю ее с самого рождения.
Доктор поднес очередную ложку с варевом ко рту Ахмеда, но тот отвернул голову.
— Спасибо за вашу заботу, доктор Ратледж, но я больше не смогу проглотить ни ложки. Мне бы съесть чего-нибудь посущественнее.
Добрый доктор улыбнулся:
— Теперь я вижу, что ты и в самом деле идешь на поправку. Но позволь предупредить тебя, что ты пока не так силен, как считаешь. Ты должен оставаться в постели по крайней мере до приезда в Чарлстон.
Ахмед взглянул на капитана:
— И когда это будет?
Торн на мгновение задумался.
— Если ветер продержится, недели через две.
