Карен Хокинс - Кольцо любви
Его спутница явно восприняла молчание как одобрение.
– Вам понадобится появиться всего несколько раз, чтобы о Кассандре заговорили. А если бы вы покатались с ней в Гайд-парке, было бы еще лучше.
Ну конечно! Светские кумушки придут в полный восторг, а заодно Энтони и все его братцы. Если они решат, что он ухаживает за этой малышкой, то до конца жизни не оставят его в покое.
– Боюсь, ваша идея... может вызвать куда больше разговоров, чем вы думаете. Что, если люди подумают, будто я всерьез за ней ухаживаю?
– Я сделаю так, что о вас никто плохо не подумает, да мы и не обязаны никому ничего объяснять. Просто скажем, что вы не подошли друг другу, и точка. А если к тому моменту у Кассандры уже появится новый поклонник, что неизбежно произойдет, – тогда уж о вас и вовсе никто ничего плохого не подумает.
– Зато все станут меня жалеть. Благодарю покорно!
– Боже, вам не надоело все время отказывать?
– Что касается вас, не надоело, – безжалостно заявил Маркус, едва не упав на бок, когда экипаж в очередной раз тряхнуло. Господи, что задумал этот проклятый Гербертс? Не может же он на такой скорости мчаться через Гайд-парк!
– Послушайте, Тремонт, я прошу у вас такую малость... Чем не отличное решение вопроса – вы получаете свое кольцо, а Кассандра – представление в свете. Вам не придется тратить ничего, кроме тысячи фунтов, если только... – Глаза ее вдруг загорелись. – Отчего бы вам не устроить в честь нее бал!
– Черт побери! В следующий раз вы пожелаете, чтобы я достал ей приглашение в «Олмак»!
Онория в волнении стиснула руки.
– О, это было бы великолепно!
– Ну уж нет! – твердо заявил Маркус. – Я не стану тратить время и просить о такой услуге. Нет, и еще раз нет!
– Это все, что вы можете сказать? Только нет? А я-то из кожи вон лезу, чтобы придумать, как разрешить наш вопрос!
Обычно, когда кто-то осмеливался с такой яростью набрасываться на него, Маркус отвечал оскорбителю таким убийственным взглядом, что у того поджилки начинали трястись. Однако теперь перед ним сидела прелестная мисс Бейкер-Снид, и ее прекрасные глаза метали в него молнии, заставлявшие его таять от восторга и думать только о том, как бы схватить ее в объятия и разгладить поцелуями морщинки на ее высоком чистом лбу.
– Сэр, вы скупердяй!
– Что?
Она сердито подалась к нему, и падавший сквозь щель в шторах солнечный свет окрасил ее волосы в чистое золото.
– Повторяю, вы законченный скупердяй и человек с камнем вместо сердца!
– Какой неслыханный вздор!
– В самом деле? Ну а по мне просто дико, что вы готовы скорее поставить крупную сумму на скачках, чем потратить немного денег на счастливое будущее моей сестры.
– Вы не можете знать, сколько я трачу на лошадей.
Онория усмехнулась:
– Всего три недели назад вы поставили на лошадь две тысячи фунтов! На скачках была моя тетушка, и она рассказала мне об этом.
– Не знаю, о чем вы...
Ее губы изогнулись в презрительной улыбке.
– Признайте, Тремонт, что я права. Вы готовы поставить на лошадь больше, чем заплатить за кольцо, принадлежавшее вашей матери, и заодно помочь бедной девушке. Сэр, вы невероятно равнодушный, бессердечный и жестокий человек!
Внезапно Маркусу показалось, что ее слова в чем-то повторяют упреки Энтони, и его настроение окончательно испортилось. Черт побери, как эта женщина ухитряется вывернуть все наизнанку!
– Неправда, я далеко не равнодушный человек по отношению к членам моей семьи, но не обязан заботиться о посторонних.
Его ответ явно поразил ее.
– Неужели вы действительно так рассуждаете?
– Да! Не вижу ничего плохого в том, чтобы заботиться о своих родных.
– Чистая правда, но вы рассуждаете так, словно в мире нет никого и ничего, кроме вас и вашей семьи. Но вы же не в пустыне живете. Вас окружают люди – настоящие, живые, они могут нуждаться в вашей помощи.
Маркус чуть не заскрипел зубами от досады и злости.
– Мисс Бейкер-Снид, я отказываюсь выводить в свет вашу сестру вовсе не из соображений экономии, а только потому, что не желаю оказаться посмешищем.
– Полная чушь! Вы начинаете за ней ухаживать, а потом расстаетесь – скажем, не сошлись характерами, вот и все. Кто требует, чтобы вы делали из себя посмешище? Вам ничего не стоит ввести Кассандру в свет, после чего ваши услуги больше не понадобятся.
Ее мелодичный голос словно обволакивал Маркуса, и он инстинктивно насторожился, сопротивляясь его чарам.
– Все равно мне эта идея не по вкусу. К тому же это займет у меня слишком много времени. Я не могу, да и не стану, тратить свои силы и время на столь бессмысленное дело.
Онория удивленно взглянула на него.
– Время? Чем же вы так заняты, если не можете себе позволить посетить один-два бала?
– Двумя балами здесь не обойдешься.
– Почему же? Если бы вы согласились устроить один бал в честь моей сестры, мы вообще освободили бы вас от других мероприятий. – Она снова о чем-то задумалась. – Ну может быть, появиться с ней раз-другой в театре или что-нибудь в этом роде. Мы не сможем воспользоваться вашей ложей, если вы хотя бы один раз не появитесь в ложе вместе с нами.
Маркус в замешательстве взъерошил волосы. Почему же она не понимает его? Разве он говорит по-итальянски или по-французски? До чего же эта женщина настойчива! Он пристально посмотрел на Онорию, и в глазах его проскользнуло невольное восхищение.
– Скажите, Тремонт... Не слишком ли нахальной вы найдете мою просьбу поговорить о Кассандре с вашими друзьями?
– У меня нет никаких... – Он едва не сказал «друзей», но вовремя спохватился. Конечно, это полная чушь, друзья у него есть. Когда он учился в Итоне, у него было множество друзей и знакомых, и в их кругу он слыл весьма компанейским и веселым малым. Правда, это было уже давно, и теперь Маркус редко виделся со старыми товарищами; все они повзрослели, обзавелись семьями, как и его братья. К тому же теперь его рабочий день расписан буквально по минутам...
– У меня есть те друзья, которые мне нужны, – наконец буркнул он.
– Назовите хотя бы с десяток имен.
Черт! Как ей удалось втянуть его в столь идиотский разговор!
– Ну, к примеру, недавно в клубе «Уайтс» мы встретились с герцогом Ратледжем и обсуждали иностранные рынки, а также и положение наших пароходных компаний...
– И о чем еще вы говорили с герцогом, помимо своих дел?
– Наверное, это все.
– Вы говорили с ним только о делах, а это значит, что он вам не друг – просто деловой знакомый. Друг – это человек, с которым вы делитесь своими трудностями и радостями, размышлениями о жизни, мечтами и...
– Бога ради, остановитесь. Да, мы с Ратледжем говорили о делах, но это тоже входит в понятие «дружба».
