Джулия Гарвуд - Свадьба
– Какой?
– А когда ты предполагаешь так же оставить и меня? Коннор разъярился. Он шагнул вперед и резким голосом велел ей подойти к нему.
Куинлен отступил подальше и стал молиться, возведя глаза к небу и призывая на помощь божественное вмешательство. Его хозяйка еще никогда не видела Коннора, потерявшего терпение. Куинлен знал, что лаэрд не тронет пальцем ни одну женщину, но может нанести сокрушительный удар ее сердцу.
Куинлен не собирался останавливать своего господина, зная, что он человек не жестокий. Но Бренна подлила масла в огонь, намеренно разозлив мужа последним вопросом. Конечно, она поплатится за свое поведение, и Куинлен, отойдя в сторону, дал понять, что он не придет ей на помощь.
А между тем Коннор вовсе не собирался выходить из себя. Он прекрасно понимал, как устала жена. Темные тени, легшие у нее под глазами, говорили об этом совершенно ясно, а он отвечал за ее состояние. Он знал, что сейчас лучше всего было бы отправить Бренну спать, но прежде надо дать ей расслабиться. Добиться этого будет нелегко. Она должна освободиться от внутреннего напряжения, и, может быть, их спор поможет это сделать. Ему всегда помогала разрядиться хорошая битва, но сейчас Коннор вынужден был признаться себе, что даже не представляет, как это происходит со столь нежными женщинами, как Бренна. Ну что ж, пусть выплеснет все на него, а после того как она отдохнет и сможет разумно рассуждать – он надеялся на это, – она попросит у него прощения.
– Бренна, ты теряешь рассудок.
– А я считаю, что я в своем уме.
– Тогда объясни, почему ты задаешь мне такие вопросы. Твои добродетельные родители никогда и нигде тебя не оставляли? Не теряли?
Он был уверен, что жена станет это отрицать, но вместо этого она честно призналась:
– Да, такое случалось. – Едва эти слова у нее вылетели, Бренна тотчас об этом пожалела. Теперь Коннор будет плохо думать о ее дорогих родителях. – Но они не нарочно это делали, они просто забывали. Понимаешь разницу?
– И ты хочешь, чтобы я поверил, что они тебя просто забывали? Никогда и нигде родители не забывают своих детей. Даже англичане.
– Но твоя жена, похоже, знает, о чем говорит, – вмешался Куинлен. – Ведь они оставляли вас дома, миледи?
Она покачала головой:
– Я поторопилась…
– И немного преувеличила, да? – спросил Коннор, полагая, что он очень тактично задает вопрос, не требуя признаться во лжи.
– Ты придаешь этому слишком большое значение. Мне вообще не стоило ничего говорить. Теперь ты будешь плохо думать о моих родителях. Это случилось всего раза два. На самом деле они очень любят меня. Но у них восемь детей, и, конечно, они могли забыть кого-то из нас. Я сама виновата, не надо было убегать от всех.
– Так они дважды оставляли тебя? Казалось, эта новая подробность поразила его.
– Я не понимаю, что приводит тебя в такую ярость. Ведь это не тебя, а меня оставляли, но я нисколько не обижаюсь на них.
– А других детей тоже оставляли? – не унимался Коннор. – Еще кого-нибудь они забывали?
– Нет. Но у меня была привычка бродить в одиночестве… Но он не желал слушать никаких оправданий.
– И где же оставляли тебя любящие родители?
Этот тупица никогда ее не поймет. Бренна вдруг почувствовала, что устала объясняться с ним. Боже милостивый, какое испытание! Если она хоть немного не побудет в покое, она закричит как сумасшедшая.
Коннор, похоже, не собирался уходить, и тогда Бренна решила удалиться сама.
Однако у ее мужа были совершенно иные намерения. Он и не думал ее отпускать, не удовлетворив своего любопытства.
– Я жду ответа.
– Мне больше нечего тебе сказать. Его взгляд заставил ее передумать.
– Ну честно, Коннор, ты как блоха, приставшая к собаке! Мои родители оставили меня в лесу. Доволен? Или ты еще что-то хочешь узнать?
Она не стала ждать его ответа и не побеспокоилась спросить разрешения удалиться, но все же, уходя, поклонилась обоим мужчинам, осудив за это свою матушку, которая неустанно воспитывала из своих дочерей истинных леди.
Когда она проходила мимо Оуэна, он окликнул госпожу:
– Миледи, если вы ищете воду, то она в другом направлении.
Она ответила ему так тихо, что на другом конце поляны ничего не было слышно.
– И что теперь? – спросил Коннор, увидев, что Оуэн ошарашен ее словами.
Солдат бросил взгляд в его сторону и кинулся за госпожой. Куинлен не смел улыбаться, хотя прозвучавшее в голосе Коннора смирение по-настоящему развеселило его.
– По-моему, у Оуэна очень странный вид. Должно быть, твоя жена сказала ему что-то такое, что разволновало парня.
– Конечно, сказала, – отозвался Коннор. – Честное слово, Куинлен, она настоящая зануда.
Куинлен как раз считал, что Бренна – сплошное совершенство. Коннор пока не понимает своего счастья, но по ошеломленному взгляду, каким лаэрд смотрел на жену, было ясно, что он у нее в плену. Наблюдая за госпожой, Куинлен пришел к заключению, что ее отношения с мужем вызовут толки и пересуды. Куинлен решил осторожно предупредить его:
– Ее появление в доме может вызвать волнение.
– Я не допущу этого.
– Не уверен, что тебе удастся этому помешать, – с сомнением заметил Куинлен. – Мужчинам будет трудно сосредоточиться на своих обязанностях. Они целыми днями будут пялиться на твою жену, что вряд ли придется по вкусу их женам. Ты хоть понимаешь, какая она красивая? Или не было времени заметить?
– Я не слепой. Конечно, заметил. Ее внешность – еще один недостаток, с которым мне придется смириться.
– Я бы на это посмотрел по-другому.
– Ты, Куинлен, всегда смотришь по-другому, потому что замечаешь только то, что лежит на поверхности. Всем известно, какой ты верхогляд.
Куинлен в ответ только улыбнулся.
– Лаэрд! – закричал Оуэн. – Можете уделить мне минуту? Это очень важно!
Он дождался разрешения Коннора и подошел.
– Миледи мне сказала, что идет не к ручью, а за своим сундуком. А еще она думает, что может пешком добраться и до дома, до Англии. Именно так она мне и сказала, да еще улыбнулась, вот. Я попытался отговорить ее, но она не стала меня слушать. Вы думаете, она правда так и сделает?
Коннор ничего не ответил солдату. Он не был уверен, услышит ли его Оуэн из-за громкого хохота Куинлена. Ему захотелось швырнуть друга на землю и как следует намять ему бока, но потом он справедливо рассудил – не он виноват. Коннора тоже позабавило бы стремление Бренны отстоять свою независимость, если бы он не был женат на этой невозможной женщине. Но он был женат на ней, и это в корне меняло дело.
Почему она не может быть более сговорчивой? Ее порывистость сведет его с ума. Она не переставала удивлять его, и ему это вовсе не нравилось. Он предпочел бы, чтобы она стала более предсказуемой. А разве, впервые взглянув на Бренну, он не понял, сколько с ней будет хлопот? Черт побери, его жена была единственной и неповторимой. Коннор, конечно же, был не дурак и прекрасно понимал, как ему повезло. Ему всего лишь очень хотелось, чтобы она поскорее приспособилась к нему, и тогда бы с легкой душой он сосредоточился на вещах поважнее.
