Бертрис Смолл - Обрести любимого
— Передайте им, что сейчас я не могу прибыть, — сказал граф.
— Это не так просто, милорд Эссекс, — спокойно ответил Джон Герберт. — Почему вы не можете приехать? Если вы отказываетесь явиться, я должен знать почему. Иначе ваши действия могут быть не правильно поняты. Даже неверно истолкованы.
— Я опасаюсь за свою жизнь, — был ответ. — Лорд Грей напал на меня на Стренде сегодня вечером; Я боюсь покинуть стены моего дома, чтобы не быть убитым. Совет должен понять это. Я не приду, потому что не осмеливаюсь.
— Достаточно, — сказала Елизавета Тюдор, когда мастер Герберт доложил ей об этом. — Сейчас почти полночь. Мы встретимся во дворце, в зале Тайного совета на заре, чтобы принять решение относительно милорда Эссекса.
Королева молчала, пока карета ехала в Уайтхолл. Все часы, проведенные в доме лорда Бакхерста она не отпускала руку Валентины. Теперь, когда они дошли до комнат королевы, она отпустила ее руку и сказала:
— Благодарю вас за помощь, леди Бэрроуз. Валентина поклонилась королеве и поспешила в свои комнаты.
— Где вы были? — спросила Нен. — И лорд Бурк, и граф Кемп справлялись о вас раз двадцать…
— Я была с королевой, и не спрашивай меня больше ни о чем, — ответила ей Валентина, зная, что лишнего говорить не стоит.
В дверь постучали, и ворчащая Нен впустила лорда Бурка. Прежде чем тот заговорил, Валентина сказала:
— Я была с королевой и не желаю, чтобы мне задавали вопросы.
— Ты ела? — спросил он.
— Нет. — ответила она, неожиданно поняв, как она голодна.
— Ступай на кухню, Нен. Там они дадут тебе что-нибудь для твоей хозяйки. Я побуду с ней, пока тебя не будет.
С широкой ухмылкой Нен неуклюже присела и торопливо ушла. Неожиданно лорд Бурк подхватил Валентину на руки.
Подойдя к пылающему камину, он сел в кресло, нежно убаюкивая ее в своих руках.
— Ты измучена, — сказал он.
— Я была с королевой с середины дня, — ответила Валентина.
— Ты не привыкла к такой жизни. Она же иногда забывает, что у других нет ее выносливости. Почему она не взяла с собой какую-нибудь из своих дам? Почему, Вал?
— Она хотела взять кого-то, кого бы не стали искать, хотя, когда вы и Том Эшберн весь вечер колотили в мою дверь, стало ясно, что меня здесь нет, — с гримасой ответила Валентина.
Он потер ей шею сзади.
— Ты не привыкла к такой жизни, — повторил он.
— Хватит сюсюкать надо мной, Патрик. Хотя я никогда не жила придворной жизнью раньше, я обнаружила, что пребывание при дворе очень интересно.
Он наклонился и крепко поцеловал ее.
— Я не могу думать, когда вы делаете подобные вещи, — запротестовала она, отводя голову.
— Я и не хочу, чтобы ты думала. Вал. — Он засмеялся, сильнее притягивая ее к себе. — Ты слишком много думаешь, голубка. Я хочу, чтобы ты перестала думать, перестала так старательно размышлять обо всем, что делаешь. Я хочу, чтобы тебя захватила страсть, моя практичная деревенская девушка. Как мне добиться этого, если ты во всем такая рассудительная?
— О, Патрик, — вздохнула она, — я так устала. Но Даже усталая, я не позволю уговорить себя принять быстрое решение, касающееся моей судьбы. В прошлый раз, когда я принимала такое решение, я делала это ради матери, которая тревожилась за меня, и ради моих сестер. В следующий раз я выйду замуж, если действительно захочу этого. Разве вы не можете понять?
— Понимаю, — ответил он, — но ты тоже должна понять, что я уже терял тебя однажды, Вал. Если бы я хоть на мгновение понял, что ты не любишь Эдварда Бэрроуза, я бы сам добивался тебя. Я не могу, не буду терять тебя во второй раз. Я люблю тебя, Вал. А ты меня любишь хоть чуть-чуть?
— Я не знаю, Патрик. Я честно говорю, я не знаю. Вы, Патрик Бурк, мой кузен и мой лучший друг. Я любила вас всю жизнь, но я не уверена, что то чувство, которое я испытываю к вам, является любовью, о которой думаете вы.
Он снова поцеловал ее, на этот раз медленно и ласково, нежно касаясь губами ее рта.
— Я думаю, что ты любишь меня. Вал, даже если ты и не готова признать это.
— Все, что я знаю, — пробормотала она, — это то, что я становлюсь совершенно беспомощной всякий раз, когда вы целуете меня. Но любовь ли это? Том Эшберн действует на меня так же.
Он вздохнул. Ее не так просто завоевать. Он ждал ее всю жизнь, и сейчас, когда наконец он признался себе в этом, он не может потерять ее.
Валентина притихла, и он вскоре понял, что она уснула… Он отнес ее в маленькую спальню, нежно опустил на кровать и укрыл покрывалом.
Выходя из комнаты, он наткнулся на Нен, возвращавшуюся с подносом.
— Она уснула, — сказал он камеристке.
— Она не может спать одетой, — разволновалась Нен.
— Какое было бы счастье, если бы я мог помочь тебе раздеть ее, Нен, — пошутил лорд Бурк.
— О, милорд! Вы несносны, просто несносны. — Нен хихикнула. — Благодарю, но помощи мне не надо!
Патрик вернулся в дом своей матери Гринвуд на Стренде.
— Что вы слышали о графе Эссексе и королеве, милорд? — спросил его перевозчик, который перевозил его через реку от Уайтхолла в Гринвуд.
— Ты, наверное, знаешь больше меня, — сказал Патрик, — но ходят слухи, что Эссекс близок к измене.
— Да, это в самом деле так, — согласился перевозчик. — Он горячий малый, но не сравнится с королевой Бесс, хотя она сейчас уже старушка.
Он с трудом уснул, его мысли были слишком заполнены Валентиной. Она говорила, что ей хочется, чтобы ее руки добивался смелый мужчина, но он представить не мог, о какой смелости она говорила. Она могла бы стать моей сегодня вечером, думал он печально. Хотя она и готовилась встретить свой двадцать первый день рождения, хотя она и была вдовой, но страсть была ей неизвестна. Ему не нужно было слышать ее признание, что его поцелуи делают ее совершенно беспомощной, потому что он и так знал это. Он понял это, чувствуя, как ее роскошное молодое тело отвечало на его прикосновения. Она была как бочонок с порохом, ждущий зажженной спички, и он хотел стать этой спичкой. Но оставался еще и Том Эшберн. Лорд Бурк обнаружил, что попал в трудное положение. Его семья не принадлежала к тем семьям, которые силой устраивают браки для любого из своих детей, поэтому такая возможность была закрыта для него. Ему действительно предстоит завоевать ее для себя.
Он задремал перед рассветом, но поздним утром был бесцеремонно разбужен своей сестрой и зятем. Ему снилось, что он нежно ласкает Валентину, когда голос его слуги Пламгата ворвался в его сон.
— Проснитесь, милорд! Проснитесь! Граф и графиня Альсестерские хотят видеть вас!
— Скажи им, чтобы убирались! — пробормотал он, пытаясь вернуться в рай.
— Патрик! Немедленно проснись! — прозвучал голос Виллоу, и она дернула за его густые черные волосы. Патрик неохотно перевернулся и открыл глаза.
