Филип Шелби - Оазис грез
– Кто он такой? – спросила Катя, перебивая его. – Если он находится в Нью-Йорке, я помогу вам найти его.
Арманд покачал головой:
– Пег, он находится здесь, в Бейруте. И если он пронюхает о том, что я навожу справки, то последствия могут оказаться ужасными.
Катя отреагировала так, как будто получила пощечину.
– Вы хотите сказать, что не верите мне?
– Я хочу сказать, что на карту поставлена жизнь людей, – ответил Арманд. – Я прошу вас, Катя, доверьтесь мне. Разрешите мне действовать по-своему, так как у меня лучше всего получается.
Ее подмывало дать ему отповедь, но она подавила гнев, заставила себя проявить внешнее спокойствие.
– Что, по-вашему, я могу сделать такого ужасного? – спросила она.
– У меня нет ни малейшего представления. И думаю, что вопрос скорее надо ставить так: что вы сделаете вообще?
– Как я сказала, если я точно буду знать, что написал мой отец…
– Катя, при всем моем уважении к вам я должен сказать, что вы мало что знаете о делах «Мэритайм континентала». И осмелюсь добавить, что практически совсем несведущи в делах финансовых кругов Лондона или других мест. Вы не знаете, что надо спрашивать и кому задавать вопросы. Тут мы имеем дело с очень скользкими людьми. Если только они заподозрят, что кто-то под них копает, они заткнутся. Или хуже того, обратятся против вас. Я не допущу такого оборота.
– Вы привыкли за всех принимать решение о том, как поступить лучше? – спросила она с иронией.
– Отнюдь нет, – спокойно ответил он. – Но я действительно надеюсь, что люди вашего воспитания и интеллекта понимают, когда им требуется совет, и поведут себя достаточно ответственно, чтобы воспользоваться полезным советом.
Если бы он сказал что-нибудь другое, если бы хоть немного посчитался с ее мнением или дал бы какое-нибудь даже липовое объяснение, то, возможно, Катя согласилась бы с ним, хотя бы на время. Но слова Арманда ужалили и унизили ее. Сказав это, он переступил границу того, что Катя считала правильным и справедливым.
– Это ваше последнее слово по этому вопросу?
– На данный момент другого не может быть. Надеюсь, вы понимаете это…
Катя встала из-за стола:
– Нет, не понимаю. Честно говоря, если вы ведете здесь дела таким образом, то это ужасно.
Катя смягчила тон своего голоса.
– Вы были лучшим другом моего отца. Вы взяли что-то, что принадлежало ему, что могло бы помочь мне. Я приехала сюда, потому что поверила вам, Арманд. По истечении стольких лет я не забыла первое посещение… – Голос Кати дрогнул. – Никакой друг не поступит так, как с легким сердцем поступаете вы. Мне непонятна такая дружба, Арманд. Так вы называете…
Катя резко отворила стеклянную дверь и, глядя прямо перед собой, быстро пошла из ресторана. Она была уже почти возле самого выхода, когда сильная рука подхватила ее за локоть и направила к бару.
– Кто вы такой? – сердито спросила Катя. Потом, несмотря на гнев, она узнала это лицо.
– Вы вспомнили?
– Да, мистер Кэбот, вспомнила. Приятно увидеть вас опять. А теперь с вашего разрешения я пойду.
– Нет, теперь вам надо меня выслушать.
Дэвид подтолкнул Катю к последнему высокому стулу у стойки бара, который в часы приема пищи практически пустовал.
– Вы знаете, чем я занимаюсь? – спросил Дэвид.
– Вы что-то вроде охранника. Дэвид покачал головой:
– Не просто охранник, мисс Мейзер. Один из лучших специалистов в этой области. Если хотите, можете спросить окружающих.
– Зачем мне это?
– Потому что я тот человек, который собирается установить, кто вырвал сердце из «Мэритайм континентала».
Глаза Кати расширились.
– Не знаю, что у вас происходило там, – продолжал Дэвид, кивнул в сторону ресторана. – Но рискну высказать догадку, скажу, что Арманд оказался не очень откровенным. Не судите его строго, мисс Мейзер. Он хорошо знает, что делает, и под рукой у него наилучшие для этого средства.
– Вы хотите сказать, что Арманд рассказал вам О содержании бумаг моего отца?
– Он не мог поступить иначе, верно?
Катя покраснела, допустив такую оплошность.
– Значит, получается, что все могут знать, что происходит, кроме меня. Благодарю вас за откровенность, мистер Кэбот. Доброй ночи!
– Мисс Мейзер! – Катя взглянула через плечо. – Не позволяйте своей гордыне становиться поперек дороги. Здесь речь идет не о людях, которые делают вид, что руководят революцией. Здесь идет смертельная схватка. Весь город – одно большое ухо. Не говорите ничего лишнего.
Дэвид почувствовал, как взгляд Кати пригвоздил его к стойке бара.
– Спасибо за совет, мистер Кэбот. Почему бы нам не подождать и не посмотреть, что вы раскопаете? Может быть, вы измените мотив своей песни?
ГЛАВА 12
– Фремонт слушает!
– В Лондоне скверная погода, – понеслись слова Дэвида Кэбота. Голос по кабелю, проложенному на дне моря, звучал тише обычного, показывая Дэвиду, что связь с Армандом налажена.
– Как поживает наш друг в банке «Риджент»?
– Похоже, что Кеннет Мортон, заведующий отделом иностранной валюты, взял отпуск за свой счет, – немногословно ответил Дэвид.
– Без оплаты?
– Без оплаты. Он сослался на то, что его отец находится при смерти на юге Франции.
– Это правда?
– В его семье имеются французские корни, и его отец действительно ушел в отставку и поселился в Провансе. Но Мортон отправился в поездку налегке, чемоданы оставил в своей квартире. Похоже, совсем ничего не взял из своего гардероба. Перед дверью стояли три бутылки молока, что говорит либо о его рассеянности, либо о том, что он сорвался с места сломя голову.
– Вы думаете, что правильно последнее предположение?
– Да.
– Когда вы позвоните опять?
– Когда приеду в Прованс.
– Дэвид, проявляй осторожность. Если Мортон еще там не появился, то его может разыскивать кто-нибудь еще. Или ждать, не проявит ли интереса третье лицо.
– Я всегда настороже, Арманд. Вы это знаете.
– Повесели меня, прими дополнительные меры предосторожности.
– Обязательно. Как там мисс Мейзер?
От любого другого этот вопрос прозвучал бы в подтрунивающем тоне. Дэвид спрашивал на полном серьезе.
– Мы пока что успели поговорить о немногом с момента ее приезда сюда.
– Думаю, вам тоже следует быть с ней начеку, Арманд. Эта девушка строптивая. Не позволяйте ей одурить себя.
Это было мнение профессионала, и Арманд соответственно отнесся к нему. Несмотря на это, тон Дэвида подействовал на него раздражающе.
– Я позабочусь о ней. Наступила пауза.
– Когда все закончится, вы оба увидите, что получилось, – мягко заметил Дэвид. – Просто постарайтесь пока что держать ее в стороне. До свидания, Арманд.
Арманд медленно положил трубку на рычаг. Что имел в виду Дэвид своими последними замечаниями? Почему у него с Катей должно что-то произойти?
Арманд был раздосадован. Слова Дэвида укололи его как заноза, которую он не мог вытащить.
«Или, возможно, Дэвид что-то заметил, увидел что-то такое, что отчетливо написано на моем лице и что каждый может прочитать, кроме меня самого?»
Катя и Джасмин сидели на террасе гостиницы «Финикия». Поскольку хозяева ни за какую цену не смогли получить выхода на пляж, то возле отеля построили огромный неправильной формы плавательный бассейн, выложенный плитками трех оттенков голубого цвета. На одном его конце, прямо за террасой, находилась толстая стеклянная стена, так что посетители бара и обеденной площадки на открытом воздухе могли наблюдать акробатические движения пловцов под водой. Катя улыбнулась, посмотрев на тройку мускулистых молодых людей в плавках, походивших просто на веревочки, которые подплыли к стеклу и похотливо ухмылялись.
– Вы устраиваетесь понемногу, – заметила Джасмин.
– А как же иначе?
Джасмин восторженно хлопнула в ладошки.
– Вы скоро станете настоящей жительницей Бейрута! Мы все фаталисты.
Катя улыбалась и маленькими глоточками отпивала очень охлажденное вино «Кортон-Шарлеман», которое Джасмин заказала к обеду. Она не думала, что ее размолвка с Армандом породит стену молчания, но получилось именно так. К тому времени, когда Джасмин позвонила и пригласила ее на обед, Катя готова была взорваться.
– Если вы найдете, что я говорю слишком прямо, предупредите меня об этом, – начала разговор Джасмин, прислонив к руке официанта свою согнутую ложечкой ладонь, когда он давал ей прикурить сигарету. Катю поразила чувственность этого элементарного жеста. – Люди говорят мне, что я слишком прямолинейна, но мне плевать. Вы можете не говорить мне ничего такого, чего не хотели бы сообщать мне.
– Прекрасно.
– Не секрет, что на вас легло ужасающее бремя, – продолжала Джасмин. – Но по правде говоря, окружающая вас тайна придает вам печать великолепия. Могу заверить вас, что вы на языке у всего Бейрута!
