Елизавета Луговская - Вы прекрасны, вы грустны
Левая бровь Петра поползла вверх. Он положил руку на плечо Меншикову.
- И такие-то сокровища ты прячешь от меня, негодник! - потрепал царь своего друга за плечо. Потом не выдержал и отвел взгляд от слишком серьезных в этот момент глаз девушки и посмотрел на Меншикова: - Как же ты мог, я тебя спрашиваю, скрывать от меня?
- Да почему ж скрывать, почему молчать, вот показываю при первом удобном случае. Не письма же об этом на войну писать, Петр Алексеич!
- Мог бы и написать. - Теперь Петр улыбался Марте. - Как звать тебя, красавица?
- Марта... - Она почувствовала, что кровь бросилась ей в лицо.
- Марта, значит, Мартхен. - Петр смотрел ей в глаза и о чем-то думал, как будто совершенно постороннем. Потом вдруг сказал: - Пойдем с нами, Мартхен! Пойдем водку пить!
Меншиков было прыснул со смеху, но суровый взгляд Петра заставил его сдержаться. Девушка опустила глаза. Она смотрела на свой фартук. Петр понял ее смущение и сказал:
- Не надо, не переодевайся, тебе так лучше, ты мне так больше нравишься. Пошли! - и обнял за плечи правой рукой Меншикова, а левой Марту. - Пошли, мои дорогие, повод есть, и большой повод!
По-всякому она представляла эту встречу. Но то, что в первый день будет с молодым царем пить водку, да еще в таких количествах, - этого ей и присниться не могло. Они сидели втроем в столовой Меншикова перед уставленным столом. Девушки, с которыми она жила в девичьей, теперь прислуживали им, постоянно меняя блюда и кувшины с водкой. Петр много ел, а пил! Даже капитан Воронцов, когда бил все рекорды и полностью терял память, столько не пил. При этом молодой царь требовал и от Меншикова, и от девушки, чтобы они от него не отставали. Это было тяжело. Все плыло перед глазами. Сквозь пелену она увидела, как Меншиков вышел из-за стола, упал и, растянувшись на полу, даже не попытался встать. Петр не реагировал никак. Он тупо смотрел в одну точку на стене, продолжая жевать и время от времени отхлебывать из стакана. Марта сделала знак девушкам: помогите мне с барином. Вдвоем с Натальей они подняли хозяина и отнесли его в спальню. Петр не говорил ни слова. Казалось, что он ничего не видит.
Они с Натальей раздели барина, накрыли пуховым одеялом и переглянулись. Возвращаться в столовую? Но ведь там пьяный царь.
- Ты иди в девичью, - прошептала Марта перепуганной Наталье, - иди, а я должна...
Что она была должна, она не объяснила. Вошла в столовую. Петр спал, опустив голову на руки. Она тихонько села рядом с ним.
- Марта, пошли спать, - услышала она его голос, - я не спал трое суток.
И поднял пьяную голову с сонными пьяными глазами. Марта испуганно кивнула. Вдруг Петр промычал:
- Нет, налей мне еще водки! А потом пойдем.
Она налила ему полстакана.
- И себе, и себе налей, будешь со мной пить!
Проснулась она, совершенно голая, в объятиях голого Петра в постели, в которую вчера ночью вместе с Натальей положила своего хозяина Меншикова. Что было вчера? Как она здесь оказалась? Господи, что же делать? Она высвободилась из-под тяжелой руки Петра, встала с кровати, нашла разбросанную по полу одежду, быстро накинула ее и прошла в девичью. В ее кровати спал хозяин, заботливо накрытый одеялом, а рядом с ним сидела Наталья. На стуле рядом с ней стояли кувшин и стакан. Увидев Марту, Наталья состроила смешную гримасу.
Обе девушки знали, что, когда барин просыпался с похмелья, он требовал от них обеих ласк в постели, надо было быть готовыми к этому. Но теперь у него в гостях царь. Так что ласки отменяются.
Ласки не отменились. Но на этот раз в них принял участие еще один мужчина. Это был молодой царь Петр I.
С тех пор Петр зачастил к Меншикову. И теперь всегда проводил время наедине с Мартой в специально отведенной для них спальне. А сам хозяин звать ее к себе в постель перестал.
Она понимала, что Петр относится к ней не только как к женщине для утоления своей похоти. Было что-то большее в их свиданиях, в их совместных попойках. Так мужчины не ведут себя со служанками. Она чувствовала, что царь к ней не равнодушен. И ей было приятно, что он оказывает постоянное внимание девушке из народа, когда кругом столько красивых знатных фрейлин. Он приезжал к Меншикову со своими друзьями Гордоном и Лефортом и ничуть не стеснялся бурного проявления чувств к Марте. А она сидела с ними за столом, как равная.
Петр увез ее в село Преображенское. Теперь у нее был красивый собственный дом. Петр приезжал каждую неделю, иногда каждый день. Часто оставался на ночь. Они решили, что Марта должна принять православную веру, что она не может больше оставаться лютеранкой. Здесь же, в церкви села Преображенского, и прошло ее крещение. Крестным отцом стал сын Петра царевич Алексей. Так Марта Скавронская стала Екатериной Алексеевной.
Когда Екатерина поняла, что беременна, даже не сомневалась, что надо сказать об этом Петру. Да, они встречались не каждый день, но она ничуть не робела перед царем, а относилась к нему как к своему мужу. Она уже знала его сложный характер. У него бывали тяжелые приступы головной боли, во время которых от физических страданий он сходил с ума. Только она умела лечить их, положив его голову к себе на руки и приговаривая какую-то ерунду, как ей в детстве приговаривала мама. Через час приступ отступал.
Когда она сказала Петру, что у них может родиться Петенька, царь был счастлив, это было видно по его глазам. Потом он расцеловал ее и сказал, что скоро сделает императрицей. Она сразу поверила ему. Она давно в этом перестала сомневаться.
Хотя тайной женой Петра она уже была давно. После рождения маленького Пети, через год, она родила Петру девочку, а через полтора года после нее еще одну. Это еще больше сблизило ее с царем. Он говорил ей, что они соединены тайным браком, и обещал вскоре оформить его официально, венчаться.
Екатерина понимала причину задержки - брак Петра с Евдокией Лопухиной, которая находилась по воле Петра в монастыре, не был расторгнут. Но Екатерина ничего от Петра и не требовала. Она вела себя так, словно и не рассчитывала ни на какую свадьбу, мол, понимает, что Петр - царь всея Руси. Она знала, что кроме нее у Петра есть любовницы, но даже и не думала упрекать его за это. Иногда она даже занималась сводничеством, подбирая Петру ту или иную девушку, при этом оставаясь веселой.
Но свадьбы хотел сам Петр. Он очень нуждался в Екатерине и ценил ее ум и внимательность к нему, она, как никто, сумела понять его сложную душу. Она целиком разделяла с ним его планы, и он стал брать ее с собой в путешествия. Екатерина, помимо того, что она была самой желанной его любовницей, возбуждая сложную гамму чувств, в которой нежность соседствовала с грубой похотью, - была ему настоящим другом. Он боялся потерять эту женщину. Хотел привязать ее к себе как можно крепче. Невзирая на то, что говорили при дворе. А говорили там нетрудно догадаться что. Что Екатерина без роду без племени, какая-то лифляндская крестьянка, которая в доме Меншикова "обслуживала" и барина, и его гостей.
