Дороти Гарлок - Путь в Эдем
– Я сейчас. – Нильсен направился к двери, в которую вошла Мэгги.
– Эли! – окликнул Дешанель.
– Я скоро вернусь. Не ходи за мной.
В полутьме Нильсен увидел, что Мэгги стоит у низкой скамьи, на которой лежали вьюки.
– Мэгги! Она оглянулась.
– Ты хочешь что-то достать из вьюка? Я сейчас принесу свечу.
– Уходи, Эли. Я хочу быть здесь с Лайтом.
Эли поразили не только ее слова, но и мечтательный тон, которым она их произнесла. Неужели она от страха потеряла рассудок?
– Мэгги, – мягко проговорил он, – Лайта здесь нет.
– Не говори так! Он еще как тут есть!
Мэгги любовно гладила вьюк, который Лайт нес с самого их отъезда из Септ-Чарльза.
– Поль сказал, что Лайт пошел вдоль реки.
– Уходи, Эли. Я хочу быть здесь с Лайтом, – снова повторила она.
Сбитый с толку, швед вышел.
Мэгги едва заметила его уход. Упав на колени, она обхватила вьюк руками и прижалась щекой к оленьей шкуре. Крепко зажмурившись, она представила лицо Лайта и почувствовала, как он нежно гладит ее по голове.
«Возвращайся, Лайт! Возвращайся, возвращайся!»
«Я никогда не оставлю тебя, mon amour». «Ты оставил меня здесь. Я люблю тебя, Лайт». «Ты мое сокровище, chérie». «Я твоя, Лайт. Возвращайся…»
– Осейджи возьмут на себя север и восток. Калеб, Лайнус, Эй и Би будут наблюдать за рекой. Конечно, Вега может попробовать незаметно подплыть на каноэ, но в этом случае поражение ему обеспечено. Если у испанца есть мозги, он нападет с суши.
– Насколько я слышал, мсье, индейцы по ночам не сражаются.
– Больше слушай всяких басен, мистер Дешанель, – со смехом сказал Макмиллан. – Осейджи дерутся ночью лучше всех, кого мне приходилось видеть. Мимо них никто не проскользнет. Так что будь уверен, индейцы нас не подведут. Храбрецы каких мало. Я же говорил: если бы не они, мне бы тут не задержаться. Повезло мне с осейджами. Любят они меня, уж не знаю за что.
– Лайт до утра вернется, мсье?
– Не имею понятия. А где миз Лайтбоди?
– Там. – Эли кивнул в сторону пристройки.
– Она очень расстроилась, когда Лайтбоди ушел. Бедняжка чуть не плакала.
– Мсье, что делать теперь? – спросил Поль, чтобы отвлечь собеседников от щекотливой темы.
– Ждать. Как только головорезы появятся, мы услышим сигнал. Думаю, не стоит бродить по окрестностям. Особенно тебе. Примут за пирата Веги и пристрелят… или зарубят.
– Похоже, по-вашему, Лайтбоди не даст себя пристрелить… или зарубить? – раздраженно бросил Эли.
– Мне сдается, следопыт хорошо знает, что делает. И он отличный воин. Я много о нем слышал.
Отсюда и до самых гор не найдется ни индейца, ни белого, который не знал бы Острого Ножа.
– …А мы – пара глупцов, за которыми надо присматривать. Так по-вашему? – петушился Эли.
– Почему бы и нет? Может, на воде ты хорош, но ни черта не знаешь об индейцах, иначе не поплыл бы вверх по реке всего с двумя людьми, – холодно отозвался Макмиллан.
– Но мы ведь живы. Макмиллан фыркнул:
– Тебе просто повезло, парень. Мимо делаваров проплыть незамеченным – это удача из удач. Я до сих пор удивляюсь, почему они на вас не напали?
– Мсье, – вмешался Поль. – Ружья вычищены и заряжены. Если понадобится…
– Спасибо. Но я их осейджам не дам. Пока. – Макмиллан замолчал. До них донесся крик ночной птицы. – Пятнистый Койот возвращается.
Ночь была темной. Тонкий серп месяца едва проглядывал сквозь облака. Тишина накрыла ферму, словно толстое одеяло. Макмиллан приложил ко рту сложенные руки и заухал филином.
Ответ раздался совсем близко, и из-за деревьев выскочили двое и побежали к дому.
– Лайт! – Мэгги вылетела из пристройки и бросилась к пришедшим. – Лайт… Лайт!
– Oui, chérie, – откликнулся Лайт.
– Ты вернулся!
– Конечно, chérie.
– Кого это ты тащишь? – спросил Макмиллан и тут же воскликнул: – Господи! Это же Зед!
– Осторожнее, мсье. У него нога распорота. Его стащили с дерева рыболовной лесой.
– Сукины сыны!
Поселенец снял Зеда со спины Лайта и осторожно опустил крошечного человечка на землю.
– Сукины сыны! – выругался Мак снова, когда Зед глухо застонал. – Пятнистый Койот, позови Эй. Она где-то у реки.
Как только у Лайта забрали его ношу, Мэгги прижалась к нему.
– С тобой все в порядке, Лайт?
– Со мной все в порядке, ma petite. Успокойся. – И метис обратился к Макмиллану: – На берег испанец отправил четверых. Теперь остался только один. Это Крюгер. Он ушел на восток.
– Их было четверо, и ты убил троих? – удивился поселенец.
– Утром ты их найдешь на звериной тропе. Зед тебе скажет, где именно. – Лайт и Мэгги пошли прочь. – Мне надо вымыться, chérie.
Смыв с рук кровь в корыте около колодца, следопыт обнял жену.
– Я сидела у наших вещей, Лайт, как ты мне велел. Я не хочу, чтобы ты снова уходил. – Она подставила ему губы для поцелуя. – Мое… мое сердце ушло с тобой.
– Любовь моя, сокровище мое. Зато мне было спокойно. Ведь я знал, что ты в безопасности. – Он осыпал ее личико поцелуями. – Еще не раз нам придется ненадолго расставаться. Но я всегда буду возвращаться к тебе.
Мэгги посмотрела в сторону пристройки, где зажигались свечи.
– Что ты сделал, Лайт? Ты кого-то убил? Они обижали Зеда?
– Да, малышка. Когда я его нашел, его мучили четверо негодяев. Среди них был Крюгер.
– О! Он нехороший человек. По-моему, он сумасшедший, Лайт. Однажды ты его убьешь.
– Oui. Он плохой человек. От него надо избавиться.
– Как жестоко они поступили с Зедом! Я горжусь, Лайт, горжусь тем, что ты его спас.
– Я бы убил Крюгера, если бы успел достать второй нож.
Она взяла руку Лайта и поцеловала.
– Я тебя люблю, Лайт.
– А я люблю тебя, мое сокровище.
– Пойду помогу Эй. Ты мне разрешаешь, Лайт?
– Oui, chérie. И скажи маленькому человеку, что он очень храбрый.
Зед лежал на той же скамье, которую накануне ночью занимал Эли. Штанина на его брюках была разрезана, и стала видна зияющая рана на бедре, где крючок разодрал тело до кости.
Мэгги прошла мимо Макмиллана, подошла к постели больного и печально посмотрела в его уродливое лицо.
Покачав головой, Мэгги поцокала языком, подражая своей приятельнице Бидди, с которой дружила дома.
– Как они нехорошо сделали, Зед, – сказала она, ласково поправляя густые волосы, упавшие на обезображенное лицо. – Я рада, что Лайт их убил.
Немигающий глаз смотрел на нее с тревогой. Второй глаз у Зеда был выжжен. Вместо носа – два отверстия ноздрей. Через лоб проходил уродливый шрам. Голова коротышки, слишком крупная для его маленького тела, казалось, побывала в каких-то жестоких тисках. На правой стороне лица был виден след от ожога.
