Ширл Хенке - Гордость и целомудрие
На подоле ее самого нарядного платья из бледно-желтой кисеи расплылось зловещее синее пятно. Она опять уронила на колени перо из чернильницы. А все потому, что вместо нормального рабочего стола ей приходилось довольствоваться каким-то смешным сооружением на Тонких кривых ножках, неспособным уместить на своей поверхности все ее бумаги и книги. Присцилла, ее кузина, жила в этой комнате до того, как вышла замуж за лорда Харрингтона. С тех пор обстановку здесь не меняли. Джосс ужасно тосковала по простоте и удобству своих прежних комнат.
— От того, что я стану без конца вздыхать о прошлом, будет не больше толку, чем от попыток приукрасить свою внешность, — обратилась она к терьеру. — Можно подумать, Алекс никогда раньше меня не видел!
Не тратя времени даром, они быстро спустились в гостиную, чтобы повидаться с другом.
— Алекс, я беспокоилась о вас! — воскликнула Джосс, не в силах сдержать охватившее ее волнение. Пок с радостным лаем кинулся навстречу юноше. Алекс присел на корточки и похлопал его по спине. — Что с вами стало? — с укором спросила Джосс.
— Пожалуй, в данном случае уместнее тревожиться о том, что стало с вами! — Он выпрямился и обвел гостиную выразительным взглядом. — Джосс, это чертовски похоже на золотую клетку! — Он ласково сжал ее ледяные руки в своих, с тревогой заглядывая ей в глаза.
Джосс ответила неестественно безмятежной улыбкой:
— Да, пожалуй, это выглядит несколько… вычурно на мой вкус.
— А что же ваш дражайший дядюшка Эверетт? — Алекс по-прежнему не сводил с нее живых темных глаз.
— Боюсь, нам с графом так и не удалось найти общий язык, — призналась она.
— Шестое чувство мне подсказывает, что вы не сошлись во взглядах на жизнь. — Алекс не выдержал и усмехнулся.
Джосс прошла к окну, села на стул и жестом предложила гостю расположиться напротив.
— Рано или поздно мне все равно пришлось бы научиться терпению. Папа всегда укорял меня в излишней дерзости. Его милость запретил мне работать и в больнице, и в приюте для беспризорников.
— Боюсь, что по его понятиям это несовместимо с представлением о приличной леди.
— Да, я знаю, что леди предназначена быть украшением приличной семьи, но коль скоро из меня украшения не получится, я, кажется, нашла способ продолжать свою деятельность… хотя для этого мне придется прибегнуть к небольшой хитрости, — добавила она, заговорщически понизив голос.
— Что это вы задумали, Джосс? — поинтересовался Алекс с лукавой улыбкой.
— Я скажу графу, что решила восполнить пробелы в образовании и хочу изучить все тонкости поведения приличной дамы. По утрам я буду ходить на уроки к месье Ле Бо. Как вам должно быть известно, утром бывает самое выгодное освещение для занятий живописью, — пояснила она с ехидной улыбкой. — А днем синьор Вальполла станет давать мне уроки игры на фортепиано.
— Графу ваше образование влетит в приличную сумму! — Теперь уже Алекс улыбался во весь рот.
— Совершенно верно. Представляете, сколько всего можно будет накупить на эти деньги для школы и больницы! Пока он будет считать, что я хожу на уроки, мне никто не помешает заниматься своими делами!
— А если он что-то заподозрит?
— Мне будет достаточно ходить в платье, заляпанном краской, и бренчать на фортепиано по вечерам, — отвечала Джосс, небрежно пожимая плечами. — Я ведь уже умею играть! — добавила она с дьявольской улыбкой.
— Ах, вот теперь я снова вижу мою прежнюю неунывающую Джосс! — Алекс по-братски пожал ей руку. — Я ужасно огорчился, когда узнал, что вас вынудили покинуть ваши с отцом комнаты.
— Тетя Регина не так уж и виновата. — Джосс пожала плечами, давно смирившись с этим предательством. — Она отлично знала, что мне нечем будет платить ей.
— А разве какое-нибудь из этих ваших бесчисленных обществ не могло назначить вам хоть какое-то содержание?
— Я стала одинокой женщиной, лишившейся опекуна, — впервые в голосе Джосс прозвучали обида и боль, — и все как один решили, что это не позволяет мне ни учить детей, ни ухаживать за больными.
— Черт бы побрал всех этих святощ с их идиотской моралью и приличиями! Вы сами вольны выбирать себе занятие по душе, Джосс!
— Спасибо вам, Алекс, за то, что все еще верите в меня! — Она грустно улыбнулась при виде его простодушной вспышки гнева.
— Но почему вы не пришли ко мне, Джосс? Я сумел бы вам помочь. У меня достаточно денег. Черт побери, я…
— Алекс, я не могу жить на чьи-то подачки. Я слишком ценю вашу дружбу.
— Именно поэтому вам и следовало обратиться ко мне, а не разыгрывать из себя идиотку, стараясь выжить у Сатингтона!
— Алекс, вы представляете, какой поднимется шум, если узнают, что я живу с вами под одним кровом? По-вашему, нас не обвинят в том, что мы сами стараемся кого-то разыграть? Я-то отлично понимаю, что полная чушь — вообразить нечто подобное о такой образине, как я. Но слухи пойдут один чудовищнее другого! А я не хочу, чтобы из-за меня на вас возводили напраслину! — убежденно закончила Джосс.
У Алекса вырвался громкий вздох.
— С каких это пор нас стало беспокоить общественное мнение? — решительно сказал он. — Обещайте, что если жить у графа станет совершенно невозможно, если у вас возникнут какие-нибудь проблемы, вы немедленно отправитесь ко мне! Вместе мы непременно найдем выход из любой ситуации. Обещаете?
— Обещаю, — неохотно ответила она. — Но вы напрасно беспокоитесь, этот старый дьявол уже у меня в руках. Понимаете, ему ведь главное — внешние приличия, а что за этим кроется — наплевать.
— Он что, считает заботу о вас неприятной для себя обязанностью?
Джосс неохотно кивнула и постаралась сменить тему беседы:
— Ну а теперь ваша очередь, выкладывайте мне всю правду, где вы пропадали? Разбивали сердца красоткам или обставляли полгорода в вист?
Алекс с суровым видом покачал головой и достал из кармана жилета золотые часы.
Джосс невольно охнула, почувствовав на ладони знакомую тяжесть. Пальцы сами нажали на пружину и пробежались по искусной гравировке на крышке.
— Где вы их нашли, Алекс? Как вам это удалось?
— Там, где я и пропадал все эти дни — в логове убийцы вашего отца, Джосс, — тихо сказал он.
Ее глаза наполнились слезами. Она упрямо смахнула их и строго взглянула на Блэкторна:
— Вы нашли того, кто убил папу?
— Это был Джим Баркер, — сказал Алекс. — Он нанял другого убийцу, по имени Джон Слокум.
— Алекс, вы… вы убили этих людей?
— Скажем по-другому: я восстановил справедливость, — твердо ответил он.
— Понимаю. Моя вера учит прощению и осуждает месть. Но я не могу сожалеть об их гибели, потому что в противном случае, кто знает, сколько еще невинных жертв пострадало бы от их рук? Но вы снова рисковали жизнью ради меня. А вдруг бы вы погибли?
