Стефани Блэйк - По воле судьбы
Шторм свирепел, и на обед пришло заметно меньше народу. К ужину в столовой собралось совсем немного пассажиров. За вечерней трапезой присутствовали Люк, Джон, сам Болл и его супруга, первый помощник капитана Нильс Бринкер и еще один пассажир – Ганс Фарбен, полицейский чин из Амстердама, сурового вида мужчина, с ястребиным профилем и наголо бритой головой.
– Главный механик говорит, что даже если поднять давление пара до предела, мы вряд ли сможем делать больше трех узлов, сэр, – озабоченно сказал первый помощник.
– Вы все принимаете слишком близко к сердцу, Бринкер! – досадливо поморщился капитан.
– Сэр, мы все еще в четырехстах милях от Сандвичевых островов, – спокойно возразил Бринкер, – а угля в бункере осталось меньше ста тонн.
Болл пренебрежительно махнул рукой, отметая опасения первого помощника.
– У нас останется не меньше двадцати, когда мы будем на траверзе Оаху.
Остров Оаху в Гавайском архипелаге был той промежуточной стоянкой, где «Роттердам» мог пополнить запасы топлива перед последним броском до Сан-Франциско. С того далекого дня 1779 года, когда Гавайские острова, называвшиеся ранее Сандвичевыми, были открыты капитаном Джеймсом Куком, они стали транспортной развязкой, жизненно важной для всей тихоокеанской торговли между Западом и Востоком.
– Только в том случае, если утихомирится эта мерзкая погода, – сказал Бринкер. – Думаю, надо предупредить пассажиров, чтобы на ночь они оставались в своих каютах.
– Если судить по качке, мало кто из них будет возражать, – предположил полицейский.
Капитан Болл допил остатки своего традиционного вечернего бренди и взглянул на карманные часы.
– Восемь, Бринкер. Поднимусь в рубку, подниму боевой дух рулевого.
– Слушаюсь, сэр. Я сменю вас на мостике через два часа. Тогда начинается и моя вахта.
Капитан извинился, поднялся из-за стола и нежно поцеловал жену в затылок:
– Можешь не дожидаться меня, дорогая.
Миссис Болл встретилась взглядом с Люком. В глазах женщины заплясали веселые огоньки.
– Как скажешь, Гендрик. Честно говоря, только и думаю, как бы поскорее добраться до постели.
Джон придушенно хохотнул в салфетку и легонько толкнул Люка под столом коленом.
Вслед за капитаном столовую покинули Фарбен и Бринкер, оставив Хильду Болл, Люка и Джона допивать вечерний кофе. К изумлению мужчин, Хильда достала из сумочки жестяную коробочку с французскими сигаретами и предложила им закурить.
Оба вежливо отказались.
– Мы, мормоны, не верим в полезность табака, алкогольных напитков или каких-нибудь искусственных возбуждающих средств. Мне не следовало бы пить и кофе, но я пока еще не столь благочестив, – объяснил Люк.
– И какого же рода возбуждающие средства признает ваше святейшество? – насмешливо подчеркнув церковный титул, спросила жена капитана.
– Я не церковник, миссис Болл, – вспыхнул Люк. – В нашей церкви Иисуса Христа Святых Последних Дней нет клира. Каждый мальчик по достижении двенадцати лет посвящается в духовный сан, чтобы принимать участие в церковной службе. От него ждут добросовестного исполнения того, что ему поручат старшие, дабы наилучшим образом послужить ближнему своему.
– А мормонские женщины? Они-то каким образом служат человечеству? – с озорством спросила она.
– Мормонские женщины служат учительницами, посещают одиноких, больных и стариков, помогают своим мужьям в их миссионерской работе.
– А сколько у вас жен, мистер Каллаган? Если судить по вашему виду, никак не меньше четырех или пяти.
Джон не выдержал и расхохотался. Он вскочил на ноги и, давясь от смеха, со словами «Простите, меня что-то тошнит, пойду прилягу» пулей вылетел за дверь.
Хильда с кислой улыбкой посмотрела ему вслед:
– Похоже, приступ морской болезни мистера Йе – только предлог. Могу поклясться, что он смеялся.
– Да, надо мной, – сконфуженно признал Люк. – Пять жен! Ничего себе, пять жен! Да мне одной не вынести!
– Бедняжка! – Она прикурила сигарету от горевшей на столе свечи.
– Знаете, мадам, мормонов совершенно напрасно осуждают за многоженство. Его корни – в религиозных убеждениях, а не в сластолюбии.
Она слегка приподняла тонкие брови:
– Это разочаровывает. Значит, все это время я ошибалась, думая, что мормоны обладают повышенной чувственностью. На самом деле это просто вознаграждение за ваше суровое воздержание во всем остальном. – Она вздохнула. – Было очень приятно поболтать с вами, мистер Каллаган. Могу я называть вас Люк? В конце концов эту пару недель нам предстоит провести в обществе друг друга.
– Конечно! О чем речь, миссис Болл.
– Хильда. – Она понизила голос и, слегка сузив глаза, бросила на него страстный взгляд. – Не возражаете, если мы продолжим нашу беседу в моей каюте? Мне что-то не по себе.
– С превеликим удовольствием. – Люк встал и обошел вокруг стола, чтобы помочь ей отодвинуть стул.
Она обернулась и с улыбкой поблагодарила:
– Спасибо, Люк. Вы так галантны!
«А ты, моя дорогая, распутная дамочка. Таких отец обычно называл приманкой для пиписьки! И в своем усердии ты весьма преуспела», – подумал Люк.
На Хильде было платье из клетчатой тафты, драпированное так, чтобы была видна розовая нижняя юбка. Он обратил внимание и на то, что Хильде Болл не требовалось никаких специальных приспособлений вроде турнюра или ватной накладки, чтобы подчеркнуть прехорошенький задик.
Готовясь выйти на палубу, Хильда закутала плечи в кашемировую шаль. Люку потребовалась вся его недюжинная сила, чтобы открыть дверь. Ветер крепчал, и корабль тяжело переваливался с одной огромной волны на другую. Еще днем матросы натянули вдоль палубы спасательные тросы, чтобы пассажиры и члены команды могли ходить, не боясь оказаться за бортом.
– Держитесь крепко, оплошность может стоить вам жизни! – предупредил Люк, когда они с опаской шагнули в бушующий шторм. После первого же шага всякий разговор был бесполезен. Даже самый громкий крик тонул в реве урагана и грохоте разбивающихся о корпус судна волн.
В этот момент на «Роттердам» обрушилась самая настоящая водяная гора. Корабль беспомощно нырнул носом вниз. Люка и Хильду яростный поток накрыл с головой и потащил по палубе.
Юноша успел подхватить женщину и изо всех сил ухватился руками за трос, стараясь закрыть ее от буйства стихии своим телом.
Так, тесно прижавшись друг к другу, они и стояли, дожидаясь, когда неистовые порывы ветра немного стихнут. Наконец, воспользовавшись временным затишьем, они, держась за трос, со всей возможной скоростью двинулись к ближайшему трапу, что вел в капитанскую каюту на юте. Не успели они добраться до каюты, как на судно с грохотом обрушилась еще одна водяная гора. Потоки воды с неимоверной силой бросили Хильду и Люка на дверь, та с треском распахнулась, и они влетели в каюту. Вцепившись друг в друга, они покатились по залитому водой дощатому полу к большой латунной кровати, на которую их и забросил удар новой волны.
